Пока мы были вдвоем.
— Опусти пока стилет, Лоретта, — попросила я. — И давай присядем.
— Нет, — упрямо качнула она. — Пока я держу его в руках, мне спокойнее. А когда его нет, меня одолевают сомнения в моей правоте. Знаешь, они ведь пытались украсть его у меня. Так же, как они украли мою Анну. Моего Арташеса… Оставили меня в пустыне любви — совершенно одну. Ты не можешь понять, как это тяжело!
— Могу. Я знаю это, — кивнула я.
— Знаешь? — В ее глазах появилось доверие.
— Однажды меня тоже оставили одну, в пустыне. Только я выбралась оттуда. Думаю, Лоретта, что человек может выбраться отовсюду. Так уж его бог устроил…
Она опустила руку, и теперь стилет представлял меньшую угрозу. Хотя я еще продолжала бояться — ведь одно мое неосторожное движение могло привести к тому, что его лезвие… Но этого допустить было нельзя!
— Лоретта, — сделала я попытку, — отдай мне его.
— Нет! — закричала она и прижала стилет к груди. — Нет… Они пытались сначала шантажировать нас… — начала Лоретта свой рассказ. — Я не знаю, как они тогда нас нашли. Но нашли и превратили нашу жизнь в ад… Знаешь, как это было?
Я покачала головой:
— Нет.
— Анне они угрожали, что расскажут мне, кто моя мать. Анна плакала тогда часто, и я не могла понять, что это такое. Рябцев пытался изнасиловать меня, а они засняли это на пленку и угрожали показать Анне. Арташеса изводили тем, что расскажут мне, что мой любимый папочка — мафиози… Анна сломалась первой. Рябцев тогда объяснил мне, что это — из-за меня. Ведь незадолго перед этим мы действительно поссорились. Могла я жить с таким грузом вины, Таня?
Она посмотрела мне в глаза. Такой взгляд трудно выдерживать: в нем нет ни мольбы, ни слез — только горечь и пепел пережитого, перегоревших страданий.
— Им и этого было мало. Я поклялась тогда отомстить, и мне помогли. Не стану говорить, кто помог мне — но один человек смог научить меня стрелять. Этот же человек купил для меня охранное агентство. Кстати, как тебе удалось узнать, что я владею именно им?
Я развела руками.
— Впрочем, какая разница… Теперь в моих руках было все для мести. И в этот момент они появились опять. И убили Арташеса, который решил сказать им «нет». Его убил Рябцев. Он заказал ему «Пустыню любви», надел свой плащ с капюшоном, такой, как у Павла. Ему даже удалось подкупить моих работников. Убийство Арташеса переполнило чашу моего терпения. Я нашла их быстро и начала наносить удары. Да, это я убила их. И хотя всю эту компанию уже нельзя назвать людьми, я не смогу жить… Что меня ждет, Таня? Тюрьма и Вечный Суд?
Я молчала, не зная, что ей ответить. Наврать? Упаси господи! Сказать правду, которая покажется ей еще страшнее?
— Поэтому дай мне уйти, — попросила она. — Просто дай уйти, потому что на земле для меня нет места!
— Почему ты берешь на себя и мою вину? — услышала я за своей спиной и обернулась.
Павел стоял и спокойно смотрел на Лоретту.
— Разве не я приходил к Арташесу, уверенный, что он повинен в смерти моей матери?
Они смотрели друг на друга, начисто забыв о моем присутствии.
— Ты? — прошептала Лоретта.
— Да.
Она отпрянула к стене, и ее лицо стало таким бледным, что я испугалась, что сейчас она точно грохнется в обморок и все мои старания привести ее в чувство ни к чему не приведут.
— Значит, Арташеса убил ты?
Он молчал. «Черт, — подумала я. — Похоже, у них сегодня по расписанию шекспировские страсти! И почему это люди всегда считают, что у меня железные нервы? В конце концов, я просто человек, не Бэтмен какой-то».
— Ты? — В голосе Лоретты прозвучало такое отчаяние, что я не выдержала:
— Слушала я вас уже достаточно, и давайте теперь дадим и мне слово… Арташеса Павел не убивал. Он, конечно, зря появился на пороге со своими обвинениями да еще и напугал его. Но падение было случайностью, и никакого отношения к смерти не имело. Есть свидетель, который подтвердит мои слова — это Ритка. Арташес был убит стилетом, по случайному совпадению. Стилет был у него на столе, а затем был похищен убийцами. А одним из них был ваш Владимир, который потом явился крайне нахально меня нанимать. Вот такое вам сухое изложение фактов, и совершенно незачем вешать на себя чужую вину. Так же, как и врать, что всех поубивала ты, Лоретта. Поскольку, как я понимаю, ты думала, что все это сделал Павел. Не нужно выгораживать того, кто сам ни в чем не повинен.
— Но как? — спросили меня оба в один голос.
— Да вот так. Если хотите пойти посмотреть на убийц, то подъезжайте сейчас к Андрею Мельникову, который только что привез их на допрос. Единственная ваша вина, Лоретта, что вы поверили бандиту. Ваше охранное агентство на самом деле было неплохим прикрытием для его темных дел, о которых узнал Арташес. У Арташеса с ним были старые счеты, потому что, когда Арташес «завязал», его очень долго доставал именно этот человек.
А история эта восходит корнями к очень давнему делу. Когда некий Александр Кретов по кличке Крот убил монаха. Какие обидки он затаил на Арташеса — это уж Мельников разберется. А вы все были просто орудием мести.
— Откуда вы это знаете? — тихо спросила Лоретта. — Ведь они были убиты именно моим стилетом!
— Лоретта, есть такая вещь, как самовнушение. Вы хотели очень сильно отомстить, так? Вы почти зримо представляли себе, как этот ваш стилет входит в тела обидчиков. И воображение оказало вам плохую услугу. Когда Кретов начал внушать вам, что это сделал Павел, вы постарались защититься. Вам было куда легче думать, что это ваши руки обагрены кровью. Единственный, кого ваша психика отметала, — был Арташес. С господином Кретовым вы познакомились случайно?
— Он подошел ко мне как-то раз, после похорон матери, — кивнула Лоретта.
— Это вам показалось, что случайно. А Кретов просто выжидал, потому что тоже был обуреваем жаждой мести. Вы были неплохим орудием. Романтизированная девочка, которой капают на мозги. Кретов страшный человек. Думаю, единственная ваша вина — то, что вы не рассказали о вашем новом «друге и наперснике» Арташесу. Он быстро понял бы, какая вам угрожает опасность… Кретов любит возлагать собственную вину на других. Он уже пытался проделать это тогда, много лет назад, с Арташесом.
— Но почему он убил Рябцева? И остальных?
— Не знаю точно. Но смею предполагать, что эта троица шантажистов попыталась и на него наехать. А откуда я это знаю… Однажды господин Кретов появился и передо мной. Правда, оделся в женское платье. Все бы ничего, но его преувеличенный интерес к моей персоне, то есть к Ритиной, если точнее, заставил меня саму заинтересоваться странной «дамой», у которой под толстым слоем пудры немного пробивается щетина. Мой приятель сумел раздобыть для меня сведения о преступниках, склонных к этим странностям, не так уж трудно найти таких. Одним из них оказался Кретов, а уж после того, как выяснилось, что он был неплохо знаком с вашей матушкой и Арташесом, подозрения на его счет стали достаточно сильными. Вот и все — ничего особенного!
Они продолжали смотреть на меня недоверчиво, как будто я решила сплести им историю про Кретова исключительно из благотворительных побуждений — успокоить этих несмышленышей.
Я устала. Сколько можно объяснять, что они ни в чем не виноваты!
Что это просто темное прошлое Арташеса внезапно вернулось и нанесло удар.
— Как же нам быть теперь? — тихо спросила Лоретта.
— Точно не знаю, но мне кажется, что вам просто надо научиться жить в простой реальности, —
