— Зови, — велел профессор. — Это всяко лучше, чем полиция.
Маленькое общество в гостиной с облегчением вздохнуло.
— Имею честь представиться, — раздался голос с порога гостиной, — Модест Макарович Багулин, лучший страховой агент Санкт-Петербурга.
Облаченный в мешковатый пиджак и полосатую рубашку, ворот которой у горла стягивал объемный галстук отвратительного розового цвета, румяный толстячок улыбался, переводя взгляд с Муры на Брунгильду и на всех остальных… Его глаза скользнули по стенам, обитым узорчатой темно-зеленой тканью, по картинам в золоченых рамах, потом обследовали этажерки, полочки, столики, заставленные фарфоровыми и бронзовыми безделушками. Наконец он сделал шажок вперед и робко протянул розовую пухлую ручку:
— Если я не ошибаюсь, профессор Муромцев?
— Совершенно верно, — пожал руку агента вставший ему навстречу профессор. — Чем обязаны?
— Простите, что нарушил ваш покой, — заулыбался Багулин, — да уж такая планида у меня — бегаю по городу, устали не знаю. События последних дней на пользу мне пошли — народец-то напуганный пожарами охотно полисы оформляет. Вот даже Роман Закряжный свое полотно застраховал, отпущен следователем на свободу.
— Так, значит, Карл Иваныч больше не подозревает его в убийстве Аглаи Фоминой? — насторожилась Мура.
— Нет, уважаемая Мария Николаевна, не подозревает, — сказал агент и подмигнул ей. — Нижайше прошу меня простить, но есть у меня вопросец небольшой. Позволите?
Недовольный профессор представил неожиданному гостю свою супругу и Полину Тихоновну, после чего подвинул ему стул, а сам с удобством расположился в своем любимом кресле.
— Я вот хотел полюбопытствовать, не вызывал ли барышень на допрос господин следователь? — Лицо агента излучало благодушие.
— Нет, не вызывал, — разомкнула уста Брунгильда. — А что?
— Искусство следствия ныне вышло на необозримые высоты, — пролепетал агент, — есть совершенно удивительные методы.
— А вы, любезнейший, уже побывали на допросе? — прервал его профессор.
— Так точно, уважаемый господин Муромцев, об этом и говорю. Сдал отпечатки ног. — Гость приподнял обтянутую штиблетом правую ступню и слегка помотал ею в воздухе. — Потому что господин Вирхов ищет отпечатки маленькой ступни, как у меня или мистера Стрейсноу, — ну, в общем, почти девичьей. Я и подумал, что он может, извините за дерзость, и ваши ножки в картотеку потребовать.
— Но мои дочери, надеюсь, не ходили в Аничковом дворце босиком? — Профессор поднял бровь и сердито посмотрел на Брунгильду и Муру.
— Так чего же вы хотите, господин Багулин? — вмешалась Елизавета Викентьевна.
— Я… я… вообще-то хотел выяснить, где скрывается мистер Стрейсноу?
— А зачем он вам нужен, Модест Макарович? — сурово спросила Брунгильда.
— Да ведь ножка-то у него тоже маленькая, — смущенно признался агент. — И Карл Иваныч сожалел, что не получил ее отпечатка… А вообще-то причина моего посещения совершенно иная…
— Вы собираетесь предложить нам стать клиентами «Саламандры»? — полюбопытствовал профессор.
— Если есть опасность для вашей жизни или имущества, всегда готов оформить полис, — живо отозвался агент. — Нет ли у вас на службе ценностей, которые могут похитить?
— Как же, есть, — согласился Муромцев, — недавно новое оборудование в Германии закупили. Плавильные печи, холодильные установки…
— А радий? Радий? — напомнила Елизавета Викентьевна. — Не украдут ли его? Ведь он стоит восемьдесят пять тысяч!
— Откуда в моей лаборатории радий? — вскинулся профессор.
— Но Ипполит говорил, что ведет переговоры о покупке…
— Он шутил, — оборвал ее профессор.
— Господин профессор, я понял, — вмешался Модест, — и надеюсь, что вы обратитесь именно в наше товарищество «Саламандра», когда в вашей лаборатории появится такая ценность.
Он встал и обернулся к доктору Коровкину:
— А вот господин доктор, думаю, застраховаться не откажется, — агент подмигнул Климу Кирилловичу и кивнул на саквояж, — чтобы избежать неприятностей.
— Я п-п-под-думаю, — доктор Коровкин начал заикаться от волнения.
— Когда по городу разгуливают призраки, — приятно улыбнулся дамам Багулин и перевел взгляд на доктора Коровкина, — всякое может случиться. Вот заглянул я сегодня на фотовыставку в Пассаже, а там — каких только чудес нет! Скоро придумают такие объективы, что и фотографии привидений будем делать… Я даже сходил к гостинице Лихачева, понимаете, доктор?
— Нет, не понимаю, — прошелестел Клим Кириллович.
— Ну как же, думал, авось увижу там мистера Стрейсноу, ожившего призрака, пожалуй, убившего Аглаю…
— Сэр Чарльз не призрак, а живой человек, — не вытерпела Брунгильда.
— Не спорю, сам руку пожимал, — охотно согласился Багулин, — а вот мадемуазель Багреева так и сказала мне: «Призрак ожил».
При последних словах агент взглянул на доктора и незаметно кивнул на саквояж.
— Боже! Боже мой! — воскликнул Клим Кириллович. — Я же совсем забыл! Я же обещал Екатерине Борисовне приехать на фотовыставку! Я должен немедленно ехать!
— Вот и хорошо, вместе поедем, — улыбнулся Багулин, вставая. — Позвольте уж, я вам помогу.
Он сделал несколько шажков к роялю, и протянул руку к саквояжу. Но доктор ловко сдвинул саквояж поближе к себе.
— Нет-нет, — заторопился Клим Кириллович, — саквояж останется здесь, если, конечно, никто не возражает.
— Я возражаю, я! — вскрикнула Мура. — И никуда вы сейчас не поедете! Господин Багулин может идти, если ему надо. А Клим Кириллович пока останется здесь. Я настаиваю…
— Глафира, проводите гостя, — попросил профессор вызванную колокольчиком горничную и самолично довел агента до дверей гостиной. — Примите уверения в моем почтении.
После ухода Модеста Багулина в гостиной несколько минут царила полная тишина.
— Ну, и что все это значит? — спросил наконец профессор, снова усаживаясь в свое кресло.
— Я должен ехать к мадемуазель Багреевой, — решительно заявил доктор, машинально сжимая ручку саквояжа.
— Вас убьют, как только вы выйдете из дома, — рассердилась Мура. — Как вы не понимаете? Ведь он явно покушался на саквояж с холстом. Его подослали убийцы. У вас в руках вещественное доказательство преступления.
— Я выйду без саквояжа и черным ходом, — попытался успокоить разгневанную барышню Клим Кириллович.
— А если они и там устроили засаду? — наступала Мура.
— Климушка, — осторожно подсказала молчавшая доселе Полина Тихоновна, — а может быть, тебе позвонить мадемуазель Багреевой, прежде чем ехать?
— Хорошо, — помолчав, согласился тот, — я позвоню. Вы позволите воспользоваться аппаратом?
— Разумеется, милый Клим Кириллович, разумеется, — закивала Елизавета Викентьевна.
Доктор подошел к аппарату и попросил телефонистку соединить его с квартирой господина Шебеко. Поинтересовавшись здоровьем стариков, Клим Кириллович попросил позвать Екатерину Борисовну.
— Простите, милая Екатерина Борисовна, что не смог сегодня воспользоваться вашим приглашением. Как вам понравилась выставка? Очень понравилась? Приятно слышать. Да, да… разумеется… Всегда к вашим услугам. Завтра утром непременно навещу.
Доктор положил трубку на рычаг.
