А Тамара? Нет, Тамаре невыгоднее всего, чтобы ее хозяина посадили. Она тогда лишится работы. Я уже об этом думала… Тогда кто? Может, есть еще кто-то, кто был рядом, но кого я не знаю? И этот кто-то – либо девушка Антона, которая, потеряв любимого, так и не объявилась, значит, не ищет его. Либо молодой человек Кристины, и его я тоже никак не могу найти. Но я этих двоих вычислю, чего бы мне ни стоило. И вот тогда, я чувствую, все и встанет на свои места!
Деревня Сорокино располагалась в очень живописном месте. Небольшая низинка, окруженная с одной стороны лесом, с другой – лугом. А еще рядом было небольшое озеро. И вот в этом месте стояли дома – деревянные, некоторые – каменные, но все простые, одноэтажные, крытые, в лучшем случае, шифером, а то и просто досками. Дворики окружены частоколом, за ним – кусты сирени и березки. Посередине этого ряда домов шла широкая неасфальтированная дорога. Пока я съезжала с холма вниз, к деревне, я прикинула, что домов там немного, не больше сотни.
Первое, что мне бросилось в глаза, пока я ехала по улице, – это ее пустынность. Никого, вообще ни души. Я хотела спросить у кого-нибудь, где проживают родственники Антона Архипова, но спрашивать было просто не у кого. Что за черт! Деревня словно вымерла. Даже дети не играли во дворах и поблизости, как обычно бывает в деревнях. Я медленно ехала по дороге, внимательно озираясь по сторонам и выискивая хоть кого-нибудь.
Вдруг я заметила женщину, она вышла из какого-то дома и направилась к дороге. Я газанула и быстро подъехала к ней. Женщина заметила меня, посторонилась, но я остановилась рядом с ней и вышла из машины.
– Здравствуйте, – сказала я, слегка наклонив голову. Я знаю, что деревенские любят, когда к ним проявляют уважение.
– Здравствуй, дочка, – ответила женщина и тоже поклонилась мне. Лет пятидесяти, в меру полновата. Но что было странно – так это одежда. Темно-синее платье, строгое, без украшений, черный платок на голове. И черные туфли без каблуков на загорелых мускулистых ногах. Такое ощущение, что женщина идет на похороны.
– Скажите, пожалуйста, где я могу найти родственников Антона Архипова?
Женщина посмотрела на меня так, словно я спросила полнейшую глупость.
– Родственников Антона? Милая, да у нас вся деревня – его родственники! Я вот, например, его двоюродная тетка…
При этих словах женщина заплакала, достала из кармана платок и принялась утирать слезы.
– Вы узнали о смерти Антона? – спросила я.
– Как не узнать! Его вчера вечером привезли в гробу! И сейчас вот – похороны… Я туда иду…
– А откуда выносят… тело?
– Из его дома, из родительского, где он жил, пока в город не уехал…
Женщина опять старательно вытерла слезы, покатившиеся у нее из глаз.
– И вы можете показать мне этот дом?
– Чего ж не показать, я ж туда иду…
– Садитесь в машину, я довезу вас, – предложила я, открывая пассажирскую дверцу.
Женщина села, и мы поехали.
– Вас как зовут? – спросила я.
– Валентина Петровна.
– Кто привез тело Антона, скажите, пожалуйста?
– Сказали, из похоронного бюро кто-то… Мы-то и не знали ничего – что Антона убили! Дмитрий из Тарасова звонил на днях, спрашивал, не приехал ли Тошка, он ведь к нам погостить дня на три собирался. Мы ответили – нет, мол, не приезжал. Дмитрий еще волновался так, куда, мол, тогда делся, в городе его тоже нет. А тут вот – нате вам! Вчера машина приезжает с… гробом! Черная такая, написано: похоронное бюро. Выгрузили гроб у Маши во дворе – это родная тетка Антона, и уехали. Правда, венки еще привезли, крест, цветы… Господи, такой молодой! Мальчик совсем! Кому он помешал?!. Здесь направо поверните. Вон тот дом, видите?
Но показывать мне его было уже не нужно. Я увидела у калитки большую толпу людей. Так вот где собралась вся деревня!
Мы остановились.
– А вы-то кто будете? – спросила меня Валентина Петровна.
Я коротко объяснила.
– Я не поняла, так вы из милиции, что ли?
– В общем, да, – соврала я, поняв, что документы у меня здесь все равно спрашивать никто не будет, а если уж подумают, будто я из милиции – оно и лучше, не будут мне врать.
Валентина Петровна тяжело вздохнула:
– Пойду в дом, попрощаюсь с племянничком… – она всхлипнула и вылезла из машины.
Я тоже покинула салон. У палисадника толпилось много людей. Все женщины были в темных платьях и платках. Мужчины тоже были в темных рубашках, без головных уборов. А я-то – в джинсах, кроссовках и светлой футболке! Черт, я же как белая ворона. С другой стороны – кто же знал, что я попаду прямо на похороны?!
Я поняла, что расспрашивать людей об Антоне в такой обстановке неудобно, придется ждать поминок. Вот когда люди выпьют, закусят, начнут вспоминать, каким человеком был покойный, и все в этом духе. Вот тут-то я как раз и окажусь как нельзя более кстати. А пока что я стояла в сторонке со скорбным видом и ждала. Из разговоров людей я узнала, что вынос тела состоится ровно в двенадцать, а на моих часах было уже начало двенадцатого. Так что ждать осталось недолго. А покамест я послушаю, о чем говорят люди. Я незаметно, бочком, пододвинулась поближе к ним и, скорбно потупив глаза, стояла и слушала разговоры.
– Что, и Клавдия из Сосновки приехала? – спрашивала одна старушка.
– Все приехали. Только Дмитрия из Тарасова нет.
– Должно, работает, не может…
– Эх, Антон, Антон, такой молодой! Жить бы ему да жить!
– Даже жениться не успел, сердешный!
– Да, вся семья ихняя ушла… Сначала отец, потом мать, теперь вот и сыночек в землю сырую ляжет…
– Могилку-то рядом с родителями вырыли?
– А то как же! Между отцовской и материнской…
– Да, как в детстве: помню, идет Антошка, маленький, и папу с мамой за руки держит…
Женщины всхлипывали, утирали слезы.
Вскоре толпа пришла в движение. Ворота открылись, из них вышла скорбная процессия. Несколько молодых парней и девушек несли венки, за ними мужчины несли гроб. За гробом шли люди, плакавшие навзрыд. Я поняла, что это близкие родственники покойного парня. Когда они вышли за ворота, остальные люди к ним присоединились, и вся процессия двинулась за село на кладбище. Я решила подождать здесь и вернулась в свою машину. Самое тяжелое произойдет на кладбище, а я не любитель подобных сцен. В конце концов, он ведь мне не родственник.
Я достала сигареты и, благо меня никто не видел, решила немного подымить и подумать. Так значит, Инна отправила тело Антона в Сорокино, никого об этом не известив. Ну, это она зря. Хотя… Кого извещать? Дмитрий Алексеевич сидит в СИЗО. Он, конечно, огорчится из-за того, что ему не удалось попрощаться с родственником. Он-то хотел сам поехать сюда, да и Тамара тоже. Похоже, Антон был действительно хорошим парнем, если повариха, чужой ему человек, так плакала, узнав о его гибели.
А с другой стороны, ну сколько еще тело Антона могло находиться в морге? Дмитрий Алексеевич… еще неизвестно, когда он освободится, Антона и так уже убили почти неделю тому назад. Так что, может, все и правильно.
Время тянулось мучительно долго. Хорошо, что сегодня не жарко, иначе я бы сварилась, сидя в машине. Я смотрела на деревья, растущие в палисадниках. Листочки на них уже кое-где пожелтели… Последние дни лета. Самая клевая погода: уже не жарко, но еще тепло и сухо.
Наконец, с кладбища потянулись люди, кто-то – в одиночку, но чаще они шли парами и небольшими
