детям, а она его так. Он же разуверится в людях и бросит свою благотворительность.
— Пусть он засунет свою благотворительность знаете куда! — вспылила Бурсова, не стерпев моей подколки. — Не такой он и ангел, каким вы его воображаете. Продавал в детдом по сниженным ценам просроченные продукты. Вы знаете, сколько было отравлений в детдоме с тех пор, как Владимирский стал ему помогать?
— Где деньги? Куда вы их спрятали? — внезапно закричала я, подавшись вперед.
Бурсова в ужасе отшатнулась. Ее муж вздрогнул.
— Повторяю, где деньги, которые вы получили от Михайловской на продукты? — процедила я сквозь зубы. — Знаю, вы его решили наказать! Где деньги?
— Я их проиграла, двести тысяч рублей, — пролепетала деморализованная Бурсова. Я сразу пресекла попытку мужа приблизиться к Розе.
— Да что же это такое! — вопил Олег Николаевич, вцепившись в волосы. — У меня сейчас голова треснет. Роза, ты, ты…
— Предупреждаю, без нецензурщины! — рявкнула я на него. — Мы договорились держать себя в руках.
— Это все Алик, — плача, сказала Бурсова. — Я принесла деньги, хотела отдать как долг, а он уговорил поставить на рулетку, сказал, выиграешь и отдашь сразу все.
— Боже мой! За что мне это! — восклицал Олег Николаевич, воздевая руки к небу.
— Знаете, Роза Аркадьевна, слушаю вас, и у меня создается впечатление, что не я бывший боец из спецподразделения КГБ, а вы, — заметила я с улыбкой. — И с этим она решила разобраться, и с тем. Вы бы хоть соизмеряли свои силы с силами противника.
Я усадила на стул Олега Николаевича, так как тот от речей жены начал терять сознание.
— Ну что теперь делать? Это же конец! Я не вижу выхода, — вяло простонал он, как умирающий. — Роза, ты будешь виновна в нашей смерти.
— Еще не все потеряно, — я ободряюще потрепала Бурсова по плечу. — Не надо отчаиваться, давайте ложиться спать. Надо отдохнуть. Завтра будет тяжелый день.
— Как тут уснешь! — воскликнул расстроенный Бурсов. — Моя жена, оказывается, воровка. За нами охотятся все. Я теперь не усну. Я, наверное, умру, чую, ждать осталось недолго.
— Вот это поможет. — Я налила в стакан минералки, из тайника в портсигаре выудила белую пилюлю, напоминающую рисинку, и протянула ее клиенту.
— Что это, цианид? — с убитым видом спросил Олег Николаевич. В его глазах блеснула надежда на быстрое избавление от мучений.
— Нет, снотворное. Я не могу вас отравить, пока не завершу свою работу и не получу деньги, — усмехнулась я. — Одна пилюля вызывает спокойный сон, две — отруб, а три — смерть.
— Дайте мне тоже, — попросила Бурсова.
Ровно в четыре супруги отключились, огласив маленькую комнату храпом. Я поставила будильник на половину восьмого и сама легла спать. Три с половиной часа, чтобы худо-бедно отдохнуть — это все, что я могла себе позволить. Чтобы переиграть более сильного противника, мне было необходимо играть на опережение.
Глава 9
К толпе народа на перекрестке около детдома подлетела с включенными мигалками машина спасателей, затем «Скорая помощь». Вторая «Скорая» уже стояла на другой стороне, а ее работники в белых халатах суетились у искореженной, обнявшей боком покосившийся столб черной «Волги». Спасатели достали из своей машины «болгарки» и стали резать корпус разбитой «Волги» в двух местах. Находившаяся на месте происшествия милиция теснила зевак, чтобы освободить спасателям место.
— Вы платить будете или мне вас до вечера ждать? — спросил у меня водитель такси, тоже косясь на аварию.
Стряхнув с себя оцепенение, я сунула шоферу полтинник и отошла от такси. Было без десяти девять. Оставив Бурсовых отсыпаться в убежище, я рванула сюда за своей машиной и что обнаружила — автомобильную аварию как раз напротив подъезда к детскому дому. Кого же это так угораздило влететь? Судя по количеству зевак, наличию милиции и «Скорой», авария произошла минут сорок назад. Пока я размышляла, поинтересоваться или нет случившимся, к толпе подъехали темно-зеленые «Жигули» девятой модели и из них выбрался следователь УВД Земляной Игорь Артемьевич. Тут же появилась желто- серебристая десятка. В ней приехал Петерсен, следователь, что вел дело Бурсовой. Следователи поздоровались друг с другом, потом подошли к старшему в оцеплении и переговорили с ним. Спокойно, не привлекая внимания, я направилась к своему авто. За ночь он, к счастью, не видоизменился. Я села в машину и, выждав время, позвонила Земляному:
— Игорь Артемьевич, это Евгения Максимовна, помните меня?
— Помню. Вас забудешь, как же, — сказал он жизнерадостно. — Вы преподавали английский, потом работали сиделкой у Агеевой. Как сегодня? Приходящая няня или доросли до секретарши?
Он прекрасно знал, кто я на самом деле, просто издевался. Мои расследования не приводили его в восторг. Не раз Земляной настоятельно советовал мне держаться подальше от беды — сменить профиль работы. Просил не лезть в его дела. Но по экономическим соображениям это для меня было неприемлемо.
— Я сейчас занимаюсь оказанием психологической помощи по телефону. Если хотите, можете поговорить со мной о своих проблемах, даже о самом интимном, — проговорила я голосом оператора телефона доверия. — Излечиваю любые комплексы, сдвиги и фобии…
— Знаете, Евгения Максимовна, я бы с вами поболтал, только в данный момент я на работе, передо мной разбитая машина с трупом, — начал Земляной.
— И что с этим трупом? — поинтересовалась я.
— Он умер, — сухо ответил следователь, и даже издали в толпе людей я заметила недовольную мину на лице Земляного.
— Понятно, что не воскрес, — сказала я. — Меня интересует, как этот человек умер. Машина покорежена так, словно ее протаранили. Человек, перед тем как она налетела на столб…
— Вы что, видели аварию? — перебил меня Земляной возбужденно. — Евгения, если у вас имеются какие-то сведения относительно аварии, вы немедленно должны предоставить их мне.
— Не гоните лошадей, — ответила я. — Ничего я не видела. Проезжала мимо, заметила толпу народа, но подъ-ехать было некогда, а теперь меня просто разрывает от любопытства. Кто там влетел-то?
После продолжительной паузы Земляной ответил:
— Главврач дома ребенка № 2 Пивоваров. Его шофер тяжело травмирован. «Волгу» главврача протаранил «КамАЗ» и скрылся. Только не говорите, что вы спросили из чистого любопытства. Здесь рядом следователь, занимающийся похищением работницы благотворительной организации, которая находится в двух шагах от детдома. Это ведь все связано? Ночью была информация о перестрелке в детдоме…
— Можете не сомневаться в этом. Президент «Защиты детского счастья» заметает следы, — сказала я и сбросила звонок.
Глянув в последний раз на толпу, я поехала назад к Бурсовым. По дороге купила кое-каких продуктов. Подопечные проснутся голодные, не стоит доводить их до каннибализма. В комнате общежития у входной двери меня поджидал Бурсов с табуреткой в руках. Он замахнулся и, сообразив в последний момент, что это я, остановился.
— Фу, я думал, бандиты, — вздохнул он с облегчением.
— Извините, что разочаровала. — Я протянула ему сумку с едой. — Скоропортящиеся положите в холодильник. Что, Роза все еще спит? — Разуваясь, я посмотрела на Бурсову, сладко посапывающую на постели.
— Она столько пережила, пусть отдохнет, — ласково проговорил Олег Николаевич. Затем, вспомнив, должно быть, проделки жены, прошипел: — Потом я ее убью, как проснется. Черт бы ее побрал! Народная
