насколько она щедрая и честная, чтобы за эти же деньги приказать Прохору Ивановичу устранить нас, а потом и самого исполнителя. Ведь в отличие от Прохора Ивановича, исполнитель своих денег ждать не станет. Хитрый ход. Ведь от нас ей избавляться надо в любом случае, а значит, убийством Пивоварова дело не ограничится.
Следующий звонок Михайловской был в авиакассы. Она заказала билет на самолет до Рима на завтра. Интересно, сказала ли Михайловская о своем отлете начальнику охраны, убившему ради нее своего шефа Пивоварова?
Заказав билет, Михайловская разослала семнадцати клиентам, будущим усыновителям, просьбу перечислить на счет фонда «Золотая голубка» по пять тысяч долларов. Якобы деньги — предоплата за услуги, потому что на усыновление понравившегося им ребенка претендует другая пара, а коррумпированные чиновники требуют немедленно оформлять документы для этой пары, так как их, наверно, подкупили. В конце приписка: «Жаль, если чудный ребенок попадет к родителям, которые его не заслуживают. Я буду бороться за вас до последнего, но в современном мире все решают деньги. С уважением, президент фонда „Защита детского счастья“ Михайловская Надежда Федоровна». С каждой минутой я все больше поражалась изобретательности Михайловской. Она предполагала, что возможен вариант бегства за границу, и решила напоследок срубить деньги с клиентов.
Далее Михайловская позвонила адвокату, проконсультировалась, при каких раскладах она сможет выйти под залог и сколько это будет стоить. Ее очень порадовало, что за финансовые махинации, подложные документы реально добиться залога всего в десять тысяч долларов. Переговорив с адвокатом, Михайловская вышла из кабинета.
Я скинула всю запись с переговорами Надежды Федоровны на диск. В правоохранительных органах такое кино многих порадует.
По сотовому, зарегистрированному на несуществующую журналистку, я позвонила главному редактору газеты «Русские в Америке» Михаилу Зюбе.
— Миша, узнал?
В ответ безрадостное:
— Да, узнал.
— Для тебя есть материал, настоящая бомба — как с американцев вымогали деньги за усыновление детей. Мафиози складывали их себе в карман, а усыновителям врали, что перечисляют в фонд помощи детям… — Я рассказала Зюбе всю историю, упустив лишь детали, касающиеся моей деятельности. Рассказав, я намекнула, что если усыновители подадут в суд на «Защиту детского счастья», то, возможно, им вернут деньги. Но надо торопиться. Президент фонда собирается бежать в Италию.
— А какие ты преследуешь интересы в этой истории? — спросил редактор.
— Мои цели просты и понятны. Я хочу, чтобы на Михайловскую наехали по всем направлениям и, если она ускользнет из России, чтобы жизнь за границей не показалась ей медом.
— Ладно, присылай свой материал, — после короткого раздумья сказал Зюба.
— Через несколько часов получишь, — пообещала я.
Тем временем на компьютере в режиме реального времени прокручивалась картинка пустого кабинета президента «Защиты детского счастья». Выключив трансляцию, я приступила к компоновке второго диска компромата на Михайловскую, перекинула на него файлы с финансовыми аферами, закупкой продуктов, одежды, мебели — всего, где можно смухлевать. Надежда Федоровна ничем не гнушалась.
Связавшись с Валерием Игнатьевичем, я переслала ему запись разговора Михайловской с начальником охраны, а в ответ получила записи бесед с детьми, освобожденными из застенков детдома № 2.
— Валерий Игнатьевич, только запись не пускайте в дело до вечера, — попросила я его.
— Это еще почему? — не понял он. — Что за идеи у тебя опять?
— Понимаете, Михайловская многим нужным людям помогла усыновить крепеньких здоровых ребятишек, поэтому, если вы высунетесь раньше времени, вас просто порвут благодарные родители, — пояснила я. — Мне даже страшно представить, кто чувствует себя обязанным этой бестии. — Валерий Игнатьевич согласился с моими словами и пообещал держать запись до следующего утра.
Закончив компоновать диск, я снова проверила запись из кабинета Михайловской. В час пятнадцать президент «Защиты детского счастья» разговаривала по телефону с начальником охраны детского дома.
— Прохор Иванович, вы Бурсову нашли? — Пауза. — А в чем проблема, не понимаю? Она что, испарилась?
Я подключила дополнительный канал аудиосигнала с телефона.
— Думаю, ей помогают. В этом проблема, — виноватым голосом проговорил начальник охраны.
— Так узнайте, кто ей помогает, — сказала Михайловская недовольно. — Деньги не проблема. Главное — найдите ее, а после того, как она будет не нужна, пусть замолчит навсегда. Слушай, Прохор Иванович, у тебя случайно нет каких-нибудь знакомых из спецслужб?
При последних словах я навострила уши. Только спецслужб еще не хватало. Начальник охраны развеял мои опасения, сказав:
— Да нет никого. Коли были бы, давно бы уже подключил. А ты через своих клиентов на кого-нибудь можешь выйти?
— Если совсем плохо станет, попытаюсь. Но что-то я сомневаюсь в успехе, — проговорила Михайловская без оптимизма. — Детей усыновляли в основном люди бизнеса, банкиры, если и был кто из спецслужб, то он не докладывал, и вряд ли они захотят ввязываться в наши дела.
— Не переживайте, Надежда Федоровна, я ее найду рано или поздно, — торжественно пообещал начальник охраны.
— Ох, Прохор Иванович, лучше рано, — вздохнула Михайловская, — когда будет поздно, то будет поздно и для нас.
Я облегченно выдохнула. Оказывается, не все так уж плохо. Они и не представляют, где искать Бурсову, и не догадываются, что их ждет.
В тот момент, когда я сидела и блаженно улыбалась в экран монитора, в комнату заглянула тетя Мила и спросила, буду ли я ужинать. Я посмотрела на часы и присвистнула. Почти пять. Просматривать файлы с заключенными Бурсовым договорами не оставалось времени. Да и невооруженным глазом в данный момент видно, что проблемы моих клиентов не связаны с профессиональной деятельностью Олега Николаевича.
Я выключила компьютер и сказала:
— Давай, тетя, свой ужин, только быстрее.
Она вышла, а я стала складывать в сумку все, что может пригодиться сегодня вечером. Ноутбук я тоже решила взять с собой. Ведь вечером всякие Интернет-кафе будут закрыты, а мне еще надо организовать слив компромата. В разгар сборов позвонил Бурсов. Меня словно ледяным душем окатило, подумала — нашли. Но нет. Спокойным и невозмутимым голосом Олег Николаевич поведал мне, что в дверь комнаты ломится какой-то алкаш и угрожает ее выбить. В трубке действительно слышались какие-то вопли и удары.
— Это Вася! Открой! Открой или я тебя зашибу!
— Что нам делать? — поинтересовался Бурсов.
— Ничего, сидите тихо. Это сосед, живет дальше по коридору, — ответила я, утерев взмокший лоб. — Побуянит да уйдет. Сами не выходите.
— Может, так оно и есть, — проворчал Бурсов. — Однако дверь в дверном проеме так и ходит туда- сюда, того и гляди вышибет. А если он вооружен?
— У меня в кладовке есть бейсбольная бита, — сообщила я Олегу Николаевичу. — Возьмите ее и дежурьте возле двери.
— Уже взял и дежурю, — мрачно ответил Бурсов. — Может, где-нибудь спрятано огнестрельное оружие? Роза искала, но не нашла.
— Нет, обойдетесь. Я сейчас приеду, — пообещала я.
Подхватив вещи, я ринулась к двери.
— А как же ужин? — воскликнула тетя Мила, вылетая из кухни.
