поднялся и хотел объявить о цели своего прибытия, Мудрейший предупреждающе поднял свою шестипалую руку.
— Я знаю все, мой ученик, — произнес он и отошел к арке, сплетенной из вьющихся цветов, — существование Земли в небывалой опасности, — большие глаза Учителя устремились вверх, и казалось, он что-то видел за пределами небосвода.
— Земли стеннонов? — Переспросил Джак.
— Нет, всей Земли, — ответил мудрейший и обернулся к правителю.
— Значит ли это, что стенны все-таки начнут войну? — Холодея от страшных предчувствий, спросил Крин.
— Она уже началась. — И лицо Учителя из темно-красного стало багровым.
Джак почувствовал, как звенящее оцепенение каменной твердостью стянуло все мышцы, а невыносимое отчаяние стало выламываться из груди как извержение вулкана, и не найдя выхода, с катастрофической силой ударило о дно черепной коробки.
— Война началась! Что делать?! Почему Учитель молчит?! — Джаку не хватало дыхания, он хотел бежать, но не смог — ноги будто приросли. — Но что же делать?! — Он видел, как кренится небо и сам он падает замертво; и страшный крик, судорожным взрывом потряс все его тело.
— Мудрейший! Как же это! — Джак кричал, не в силах сдерживать затопившее его отчаяние. Все вокруг стало странно плоским, окрасилось в невероятные багровые, черные и оранжевые цвета.
— Но как же это?! Мудрейший! Вы все знали! И позволили мне спать, есть, наслаждаться отдыхом! А полчища стеннов уже льют кровь моего народа! Как же это?! — И Джак упал буквально захлебываясь в своем крике.
— Успокойся, друг мой. — Учитель подошел к лежащему на земле Крину и положил руку на его содрогавшееся в рыданиях тело. — Уже когда ты летел сюда, остановить что-то было невозможно… сядь на камень, что рядом с тобой и я расскажу тебе свою историю, и историю вас — стеннонов; первому из живущих на этой планете.
Бездонная пустота заполнила все существо Джака, он молча сел и приготовился слушать. Учитель тоже замолчал, словно желая отчетливей увидеть в тишине глубины своей памяти, и лишь затем неторопливо заговорил.
— Когда существа, подобные мне, прибыли на вашу планету, нас было более трех сотен. Измученные долгим перелетом люди, в надежде найти долгожданное спасение, высадились на третьей планете солнечной системы… Та планета, где жили мы, имела много государств, находившихся в состоянии вражды друг с другом. И однажды, вероятно это случилось без участия человека, были применены все виды оружия глобального уничтожения. Взрывались ракеты с антивеществом, орбитальные рентгеновские пушки расстреливали целые города, лучевое оружие мгновенно уничтожало военные корабли и ракеты противника, сейсмические генераторы производили извержения по заданной программе, искусственные смерчи поднимали в воздух квадриллионы тонн воды и грунта. И мы уже не могли остановить этот апокалипсис; техника — управлявшая глобальным оружием, не нуждалась в человеческом контроле. Это была война созданных нами машин — уничтоживших, себя и своих создателей.
Учитель надолго замолчал и Джак, онемев, неотрывно смотрел на его скорбно склонившуюся фигуру. Наконец, он словно очнулся из забытья и заговорил дальше, тихо и бесцветно.
— В результате войны, наша планета, как и другие спутники светила, превратилась в скопления астероидов: жизнь погибла. — Учитель достал свиток с изображением звездного неба и развернул его перед Джаком.
— Смотри, — он указал на центральную часть карты, — мы прибыли из созвездия Октапода. Оно ниже красноватого Альдебарана и похоже на уходящее в пучину чудовище, что собрало все свои щупальца по единой линии; основания его головной части видна маленькая звездочка. Это Тангор. Если соединить его прямой линией с Ригелем — Бета Ориона, то прямо над ней встанет Альфа Эридана — Ахернар.
Тангор — наша звезда, и очень похож на солнце. — Переживая Прошлое, Учитель вновь ненадолго замолчал, но вскоре, речь его полилась также однообразно и размеренно. — Шесть военных кораблей и две станции с окраины системы чудом остались неуничтоженными; горстка бывших врагов сплотилась воедино, в надежде на лучший исход.
Еще до начала войны гипотеза о жизни в системе Солнца будоражила умы многих ученых; спектральные картины говорили о правильности столь смелого предположения. И не случайно, что после катастрофы, слабые кванты Солнца стали единственным маяком в космической бездне.
Прошло шестнадцать лет полета с околосветовой скоростью, в течении которых мы меняли друг друга в камерах анабиоза. Достигнув планеты Земля, экспедиция еще три года не могла высадиться — микробы и вирусы мгновенно убили бы. И лишь выработав биозащиту, мы наконец оставили корабли.
Но перед нами оставалась угроза, отбиравшая всякий смысл борьбы за существование. Она называлась смертью от старости, ведь среди нас не было ни одной женщины.
Несколько ученых еще во время полета, теоретически разрабатывали проблему омоложения организма, а по прибытию на Землю все ученые — математики, биологи, физики, врачи, и даже бывшие военные включились в работу над этой безумной затеей. Огонь надежды охватил каждого, но годы шли — и колонисты уходили один за другим. И когда от экспедиции осталось несколько десятков стариков, наконец был открыт способ омоложения организма и консервации его генетической программы.
Большинство наиболее старых колонистов не выдержало трансформации и умерло в ее процессе; от трехсот посланников Тангора осталось только десять. Наши психические поля и механизмы регенерации стали необычайно сильными; благодаря мощной энергии пси-поля мы могли подчинить любое существо, имеющее зачатки нервной системы, а высокая восстановительная способность сделала время невластным над нами.
Но само бессмертие бессмысленно и соответствует смерти, если нет цели, ради которой надо жить вечно. И мы нашли цель.
Оставшиеся бессмертные стали искусственно ускорять эволюцию некоторых видов рептилий и земноводных. Но только через тысячелетия стало ясно — стенноны единственный вид ящеров, чей мозг способен стать носителем разума.
Естественные миллионнолетние процессы мы уплотнили в столетия, стараясь, насколько возможно, направить ваше развитие по нетехническому направлению, искренне считая, что эволюционируя по пути единства с природой, вы. придете к торжеству разума и гуманизма. Но приобретя сознание — вы, по своей сути остались ящерами.
Учитель оборвал рассказ и посмотрел Джаку в глаза, словно стараясь увидеть через них потаенные и мрачные закоулки его души. Этот короткий взгляд буквально обжег Крина и он невольно потупил голову, как если бы на нем лежала тяжесть неискупленной вины.
— Но Мудрейший, во всем виноваты стенны, — неуверенно сказал Джак, — они отвергли священные каноны, а Бог Щар разделил братские племена.
— Ты многого не знаешь, — с улыбкой остановил его Учитель, — то, что стенны потеряны для нас, мы поняли сразу. Они вырвались из под контроля и вернуть их в прежнее русло было также невозможно, как остановить извержение вулкана. Поэтому мы обратили все усилия на вас — стеннонов, уже имеющих зачатки культуры и науки. Это далось очень нелегко; мы удержали в повиновении государство Крина, но лишь ценой гибели семерых бессмертных.
— Мудрейший! — Джак крикнул и отчаянно замотал головой, — Нет, это неправда, это невозможно, стенноны не ящеры!
Но Учитель продолжал, словно не слыша его.
— Слово — предел, не годилось для определения коварства твоих предков: они строили хитроумные ловушки для нас, потому что знали, как сильно пси-поле бессмертных в прямом столкновении. И если бы не возможность гибели от рук стеннов — Драдо Даро Крин вряд ли бы подчинился нашей воле; с этой точки зрения, кровожадный Щар стал даже выгоден. Ведь именно опасность войны помогла сохранить цивилизацию от окончательного распада.
Джак слушал Учителя, почти прекратив дышать и казалось, сердце тоже остановилось от услышанного. — Нет, нет, нет! — Кричал его взорванный мозг, но постепенно, опустошенное безразличие окутало, заполнило Джака и он понял, — да, действительно, все было именно так.
