– Мне кажется, у Маши все это было. Ну все, что происходит сейчас с Линой.
Аня удивленно уставилась на подругу, и мы почти одновременно воскликнули:
– Почему?
– В конце прошлого учебного года ее тоже встречали. И она была расстроена. Даже экзамен по своему любимому английскому чуть не завалила. Помнится, Людмила Федоровна, англичанка наша, даже оценку не могла поставить, настолько была огорошена. Машка ее любимица. А потом Людмила разговаривала с ее родителями и четверку ей поставила.
– Но может быть, они ей предложили что-то.
– Ну, вы скажете тоже. У нас за это и вылететь можно. Очень строго с любыми подарками, даже к праздникам.
– У вас что, учителя – Рокфеллеры?
– Нет, конечно. Но оклад у них нормальный, по сравнению с другими школами, естественно.
– Но у вас же учатся и дети из небогатых семей, которые не могут платить.
– Платят только те, кто не из нашего района. У нас ведь еще и обычные классы есть.
– А у вас?
– У нас лицейский. Платный.
– Теперь ясно. Вернемся к нашей проблеме. Лина ведь тоже вспомнила про Машу.
– Только я ничего не знаю, – обиделась Аня.
– Я тоже не знала, но Лина сказала. Мы это не обсуждали.
– Что-то подобное в вашей школе происходило когда-нибудь?
– Да нет, по крайней мере, не замечали.
– А сейчас? Только Лину встречают?
– Да вроде бы больше никого.
– Пару раз Светку встречали из «В». Но там вряд ли что-то подобное, у них взять-то нечего. Наверное, ездили куда-нибудь.
– Это было недавно?
– Да, на прошлой неделе.
– А вы далеко живете?
– Нет, не очень. Через дом от Лины.
– Но ведь у вас не все близко живут. Неужели никого не привозят родители?
– Привозят, конечно. Но высаживают всегда за квартал. У нас не разрешают подъезжать к самой школе, кроме малышей, конечно.
– А здесь Светы нет? – я кивнула на школьный двор.
– Да вон она, около крыльца стоит, светленькая, в джинсовом сарафане.
Я внимательно посмотрела в указываемую сторону, тут же запомнив Свету. Она, по-моему, мне очень понадобится в ближайшее время.
Мои собеседницы начали беспокоиться. Вероятно, перемена заканчивалась.
– Я не буду вас больше задерживать, а то опоздаете на урок. Последний вопрос. Посторонних людей вы не замечали в школе или около?
Подумав секунду, они дружно замотали головами.
– Если что-нибудь увидите – позвоните, – давая свою визитку, попрощалась я. – Да, – крикнула я уже вдогонку, – а охранник в вашей школе есть?
– Конечно.
– Он всегда на месте?
– Абсолютно.
– Хорошо, спасибо.
Охранник-то, конечно, на месте, но ведь и он человек. И у него могут быть обычные человеческие нужды. Но в этом случае надо хорошо знать, когда тот отлучится, а девочки утверждают, что никого постороннего не было. Но не может же быть этот человек невидимкой? Конечно, нет, это бывает только у фантастов.
Отложив эту головоломку на потом, я решила заняться бомжами. Может быть, они на месте.
Приближаясь к дому, я невольно прибавила шаг. Честно говоря, я даже испугалась, похоже, в нашем подъезде опять кого-то убили, и скорее всего опять бабульку. Потому что на том же месте снова митинговали. Что же это у нас за дом стал? Столько лет жили тихо-мирно, а тут на тебе, одно за другим.
Как только я подошла ближе, вездесущая Тамара Федоровна выросла передо мной как из-под земли. Глаза у нее были круглые от ужаса.
«Точно, труп», – подумала я.
– Танечка, ужас!
– Что случилось?
– Марья Николаевна не убита! – зашептала она мне почти в самое ухо, хотя, судя по всему, это было уже не тайной.
– То есть? – я была немного огорошена.
– Она жива! Зоя Борисовна сама видела.
– Какая Зоя Борисовна?
– Да подружка Марьи Николаевны, – удивляясь моей бестолковости, внушала Тамара Федоровна.
– Когда же она ее видела?
Я совсем забыла о своем перевоплощении и теперь еле сдерживалась, чтобы не захохотать.
– Ночью. Она видела, как та, живехонька, спускается по лестнице. Цела и невредима. Уж Зоя-то покойницу, тьфу ты, какую же теперь покойницу, хорошо знала. Не ошибется.
– Так, подождите. Заведено уголовное дело. И его никто не прекращал. Тело, насколько мне известно, из морга не исчезало. Так что ваша Зоя Борисовна ошиблась.
– Но ведь Маша зашла в квартиру. Зоя потом ей звонила, правда, никто не открыл.
– Ну вот видите.
– А может, она инкогнито хочет остаться?
Я вздохнула.
– Тамара Федоровна, съездите в морг. У нас не постановка «Вия». А вы мне не подскажете, Марья Николаевна нигде не подрабатывала?
– Да в школе, по-моему, уборщицей работала, да вот только не знаю, в какой.
Н-да, уборщицей столько не заработаешь.
– Значит, это было привидение, – вдруг осенило мою собеседницу, и она бросилась в толпу. Я даже не успела спросить, видел ли сегодня кто-нибудь тех самых бомжей.
«А может, и Мишки на месте нет, – размышляла я, поднимаясь к себе. – И зачем это Зоя Борисовна шла к квартире убитой? И с кем она звонила в дверь?»
– Простите, – меня кто-то тронул за локоть. Я была так погружена в свои мысли, что даже не услышала шагов. Обернувшись, я обнаружила новую бабульку. Вздохнув и приготовившись выслушать очередную версию воскрешения покойной (лучше бы меня не видели), я дежурно улыбнулась.
– Меня зовут Зоя Борисовна Хмельницкая. Я очень хорошо знала Машеньку, и хотя это невероятно, но я ее действительно видела.
– Хорошо, я вам верю.
– Нет, вы мне не верите. Вы соглашаетесь со мной только для того, чтобы я отстала. Мы же выжили из ума, у нас старческий маразм и у нас галлюцинации.
Я с интересом посмотрела на собеседницу. Нет, совсем не похоже, чтобы у нее был «старческий маразм».
– Может быть, поднимемся ко мне? Я живу на шестом этаже. Вам не трудно? Или лучше на лифте?
– Вы, девушка, наверное, думаете, что я совсем развалина?
И она с достоинством пошла впереди меня и, кстати, довольно бойко. Нет, и на развалину она тоже не была похожа. К тому же в любом случае я должна была побеседовать с подругами погибшей.
