сознательным подходом к жизни и смерти. Рождение и смерть занимают каждое мгновение двадцати четырех часов суток; смерть приходит к вам в течение вашей жизни не единожды, не только тогда, когда вы перестаете дышать. Если вы живете, не тревожась о жизни и смерти, вы всегда живете так, что, когда бы ни пришла смерть, пусть даже прямо сейчас, она не обеспокоит вас. Вот что я называю «сознательным подходом к жизни и смерти». Это есть жизнь, утвержденная в сознании будды. Прилюдно объявлять о том, что вы умрете в такое-то время определенного дня, и постоянно держать это в своих мыслях — можете ли вы представить себе подобную несвободу и скованность?
От людей сангхи вы часто можете услышать о том, что сансара, или колесо рождений-смертей, это то же самое, что нирвана.[64] Но, говоря об этом, они рассуждают с позиций сансары, поэтому, фактически, она не имеет ничего общего с нирваной. Они совершают подобную ошибку потому, что они все еще не постигли присущее им нерожденное сознание будды. Нет никакого смысла в том, чтобы искать подтверждение тому, что «сансара есть нирвана» где-либо еще и опутывать себя словами и письменными знаками, обращая свое нерожденное сознание будды в мысль «сансара есть нирвана» — скованные сансарой ни днем, ни ночью не имеют они ни минуты покоя. Поскольку сознание будды является Нерожденным, оно не имеет ничего общего ни с сансарой, ни с нирваной. Если смотреть на них из Нерожденного, они подобны призрачным теням. Но если тот, кто вчера еще был погружен в сансарическое бытие, осознает сегодня свою ошибку и перестанет обращать свое сознание будды к трем ядам, то, поскольку сознание будды наделено чудесной всеосвещающей силой, отныне и впредь он будет пребывать в сознании будды, освободившись от всего, что связано с такими вещами, как сансара. Когда физическим элементам его тела придет время рассеяться в смерти, он полностью отдаст свое тело этому рассеянию и умрет без сожалений и привязанностей. Такой человек проживает в своей жизни истинный смысл выражения «сансара есть нирвана» и в то же время совершенно сознательно подходит к жизни и смерти.
Я всегда убеждаю людей просто жить в нерожденном сознании будды. Я не пытаюсь заставить вас делать что-либо еще. Здесь у нас нет особых правил, но раз уж вы собрались вместе и решили проводить ежедневно по шесть часов (время курения двенадцати благовонных палочек) в дзадзэн, я позволил вам поступить так, как вам хочется. Такой отрезок времени был отведен для занятий дзадзэн. Но не стоит привязывать нерожденное сознание будды к этому отрезку времени. Заниматься дзадзэн — значит пребывать в сознании будды. Не блуждайте в иллюзиях, не ищите просветления вне сознания будды. Просто сидите в сознании будды, стойте в сознании будды, спите в сознании будды, пробуждайтесь в сознании будды, действуйте в сознании будды, и тогда вы будете действовать как настоящий Будда во всем, что вы совершаете в своей повседневной жизни. Нет ничего превыше этого.
Вернемся к дзадзэн. Сознание будды постоянно совершает дзадзэн. Дзадзэн не ограничивается тем временем, в течение которого вы сидите. Вот почему, если вам необходимо сделать что-то в то время, пока все остальные сидят, вам позволяется встать и заняться своим делом. Вы вольны сами выбирать себе занятие. Вы можете в течение получаса совершать
В наши дни, куда бы вы ни пошли, вы увидите, что наставники дзэн используют в обращении со своими учениками «старые орудия» (т. е. методы обучения дзэн).[66] Похоже, что они считают, будто бы без них ничего нельзя сделать. Они неспособны учить непосредственно и не могут выступить вперед, представ перед своими учениками без своих орудий. Ох, уж эти безглазые бонзы и их «дзэнские методы»! Лишись они своих костылей, так и вовсе не смогут общаться с людьми.
И что еще хуже, так это то, что они говорят своим ученикам, будто бы до тех пор, пока они не воздвигнут в своем сознании «огромный шар сомнений» и не сумеют пробиться сквозь него, у них якобы не может быть никакого продвижения в дзэн.[67] Вместо того чтобы обучить их жить нерожденным сознанием будды, они начинают с того, что любыми средствами принуждают своих учеников воздвигнуть в своем сознании этот шар сомнений.
Люди, не имевшие прежде сомнений, попадают под их тяжкий гнет. Они обращают свое сознание будды в «шар сомнений». Это достойно сожаления.
Мое учение не имеет ничего общего ни с дзирики, ни с тарики.[68] Оно превыше и того и другого. Вот вам мое доказательство: если сейчас, в то время как вы смотрите на меня и слушаете то, что я говорю вам,' зачирикает воробей или закаркает ворона, или кто-нибудь скажет что-то, или ветер зашелестит листьями, то, хотя вы сидите здесь, не намереваясь услышать это, вы услышите и различите каждый звук. Так как сами вы не прислушивались, то это не ваше
Я много скитался по всей стране и тратил свое время и силы на аскетические упражнения, а все потому, что хотел открыть свое сознание будды. Однако моя аскеза привела меня к тяжелой болезни и я на себе узнал все, что связано с болезнями. Каждый, кто рождается в этом мире, получает телесную форму, и в связи с этим подвержен болезням. Но вы не будете обеспокоены страданием, которое обычно сопровождает болезнь, если вы утвердитесь в нерожденном сознании будды. Болезнь и страдание различны: болезнь есть болезнь, страдание есть страдание. Будучи изначально нерожденным, сознание будды не затронуто ни болью, ни радостью. Поскольку оно является нерожденным, сознание будды совершенно не привязано к мыслям, а так как единственно возникновением мысли обусловлено ощущение и боли, и радости, то до тех пор, пока сознание будды пребывает как есть в своей изначальной нерожденности, необеспокоенное и непривязанное к болезни, оно не испытывает страдания. Но если при возникновении мысли вы начинаете беспокоиться о своей болезни, вы сами создаете себе страдание; вы обращаете свое сознание будды в страдание. Даже адские страдания ничем не отличаются от этого состояния.
А теперь предположим, что кто-то страдает от того, что он очень обеспокоен своей болезнью. Его болезнь может уже сходить на нет, но все же он очень волнуется и о самой болезни, и о том, что лекарство вроде бы не действует, и о том, что врач, как ему кажется, профан; этим он обращает свое сознание будды в разнообразные болезненные мысли до тех пор, пока болезнь в его сознании не становится большим источником страдания, чем болезнь его тела. В то время как он пытается избежать страданий, вызванных болезнью, заполонив свое сознание бешеным круговоротом мыслей, сама болезнь может уже сойти на нет и он может быть уже совершенно здоров. Но теперь он страдает от того, что обеспокоен мыслями, крутящимися в его сознании, мыслями, которые возникли и усилились за время его болезни и в ходе выздоровления.
Однако если тот, кто болен, скажет, что он не страдает, то его можно назвать лжецом. Он находится в неведении относительно того, как проявляется чудодейственная мудрость сознания будды. Даже если он честью своей клянется, что он вовсе не страдает, то это значит лишь то, что его страдание всего-навсего приняло форму нестрадания. Такой человек никак не может освободиться от страдания. Поскольку сознанию будды присуще проявление всеосвещающей мудрости, которой оно способно распознавать не только страдание, но и все сущее (все вещи/дхармы), то даже когда приходит болезнь, сознание будды остается незатронутым болью и страданием. Тем не менее, поскольку вы все равно будете думать о своей болезни, то лучше уж в такое время отдаться болезни — если вам действительно больно, можно и постонать. Тогда вы всегда — и когда вы больны, и когда вы здоровы — будете жить в нерожденном сознании будды. Но вам
