своих преследователях, и я хотела как можно быстрее расставить все точки над «i». Фролову я представилась адвокатом Лапина, и он назначил мне встречу в ресторане в свой обеденный перерыв.
Федор Валентинович, именно так он представился, оказался мужчиной интересным, подтянутым, с золотистым загаром.
— Два дня назад вернулся с Кипра, — сообщил Фролов, — даже не знал, что тут такие жуткие события вокруг нашего завода происходят.
— Что вы имеете в виду? — Я немедленно уцепилась за словосочетание «жуткие события».
— Но как же, Анатолия обвиняют в убийстве Веры Ветровой, разве вы не по этому поводу хотели со мной встретиться?
— По этому, — я кивнула, — но почему вы называете их жуткими? Вы верите в то, что Анатолий убил свою возлюбленную?
— Честно говоря, не очень.
— Федор Валентинович, может, вас удивят мои вопросы, но прежде чем говорить о Ветровой, я хотела бы узнать кое-что о вашем бизнесе.
— Спрашивайте, — с готовностью ответил он.
— Меня интересует торговый дом вашего завода, «Керамдом». — Я внимательно посмотрела на своего собеседника.
— Как вы сказали? — Он нахмурился, — «Керамдом»?
— Именно.
— Но у нашего завода нет представительства с таким названием.
— Вы уверены?
— Абсолютно, — Фролов повторил слова Каменева. — А откуда у вас такая информация?
— Это неважно, — отмахнулась я. — Значит, у вашего завода нет торгового дома?
— Пока нет, мы со всеми работаем на равных условиях, хотя в перспективе планировали создать торговый дом, но на сегодняшний день это только проекты, до дела еще не дошло. А почему вы спрашиваете? — Он был искренне удивлен моим вопросам.
— Поверьте, у меня есть причины задавать вам эти вопросы. — Я пыталась уйти от прямого ответа. — А что вы можете сказать о Черкасском заводе плитки?
— А что тут говорить? — Фролов удивленно пожал плечами. — Черкасский завод в свое время помог нам построить свой завод, но на сегодняшний день мы с ним никак не сотрудничаем.
— И вас это не удивляет?
— Ну, — он замялся, — когда велось строительство, я еще не работал на Лапина, поэтому понятия не имею, почему так получилось…
— Что получилось?
— Что строили вместе, а все досталось нам. Думаю, такова была предварительная договоренность, — не очень уверенно ответил Фролов.
Из нашего разговора с Фроловым одно я поняла точно: Анатолий Лапин что-то скрывает. Он никак не рассчитывал на то, что я начну разбираться в его деловых контактах. Он выдумал нелепого противника, обозначив его достаточно правдоподобно, торговый дом «Керамдом», а я, как дилетант, легко клюнула на наживку и взялась за дело. Теперь это дело принимало иной оборот.
— Простите, — мои молчаливые размышления прервал Фролов, — вы же адвокат Анатолия, я думал, вы хотите поговорить со мной о Ветровой…
— Да, — быстро ответила я, — хочу.
— Тогда к чему эти вопросы о бизнесе?
— Видите ли, Анатолий Сергеевич предполагает, что его хотят подставить конкуренты.
— Так это не он убил Веру?
— Конечно, нет, — сообщила я очевидный для себя факт, хотя меня этот вопрос несколько удивил. — Вы же говорили, что сомневаетесь в причастности Лапина к убийству.
— Да, сомневаюсь. — Фролов виновато опустил глаза. — Но не потому что Анатолий замечательный, добрый и любящий человек. — Все эти эпитеты из уст Федора Валентиновича звучали не очень искренне, сразу видно, Лапин не был для него другом, просто партнер по бизнесу, начальник.
— А какой он? — полюбопытствовала я.
— Он? — спросил Фролов и задумался.
Я наблюдала, как этот интересный сильный мужчина меняется в лице, размышляя о своем начальнике. Я даже не ожидала, что так быстро, за несколько секунд, заместитель Лапина может превратиться из делового бизнесмена в трогательного, нерешительного человека.
— Она любила его, — неожиданно сказал он. — Любила как сумасшедшая. Я пытался вразумить ее, открыть глаза, но она даже слушать не хотела. — Мне показалось, что на глаза Федора Валентиновича навернулись слезы. — Вера была ему безгранично предана. Я не знаю, что он с ней сделал, но она принадлежала ему всецело. Такая нежная, тонкая, ранимая, она прощала все, любила и ждала. — Он опустил глаза и замолчал.
Я выдержала паузу и спросила:
— Вы любили ее?
— Я? — Он вздрогнул. — Нет, это совсем не то, что вы думаете, я женат и люблю свою жену. — Его слова прозвучали не очень убедительно, но я не стала делать на этом акцент. — Просто я думаю, он был недостоин ее. Она как добрая фея ограждала его от всех проблем, никогда не давила на него, оберегала, жертвовала своей карьерой ради его прихотей. Ведь Вере предлагали работу в Англии, вы знаете? — с гордостью, как будто о своей дочери, сказал Фролов. — А она не захотела расставаться с ним и отказалась от выгодного предложения. — Он вмиг погрустнел. — Но на убийство Анатолий не способен. Не потому что он благородный рыцарь, он просто трус, — не сдержался Федор Валентинович и сказал то, что на самом деле думал о своем шефе.
После встречи с Фроловым у меня появилось гораздо больше вопросов. Анатолия Лапина я готова была на кусочки порвать за его бурную фантазию, основанную на выдумках.
По дороге домой я еще раз набрала номер Каменева:
— Олег, что-то там странное с заводом Лапина творится, мне нужно больше информации, особенно касательно его сотрудничества с Черкассами, ты можешь еще поработать в этом направлении?
— Обижаешь, Охотникова, — самодовольно усмехнулся Каменев. — Я и не прекращал работать в этом направлении. Мне как профессионалу стало любопытно, что это за скрытые файлы появились в деле Лапина.
— О чем ты говоришь? — заинтересовалась я. — Какие скрытые файлы?
— Пока не знаю, работаю с ними. — Олег разговаривал со мной рассеянно, параллельно он стучал по клавишам компьютера, я отчетливо слышала в трубке их характерное звучание. — Но думаю, через час я смогу ответить на твой вопрос. Как только закончу с файлами, отзвонюсь тебе.
— Олег, если информация действительно стоящая, сразу скинь мне ее на e-mail.
— Договорились. — Он отключился первым.
Едва я переступила порог дома, как настойчиво зазвонил мой мобильный телефон. Я посмотрела на дисплей и невольно улыбнулась. Звонил наш дорогой депутат, Александр Петрович Масленников. Значит, усилия молодого парнишки, который успел заметить, как мы с Лапиным покидаем место трагедии на Бульваре роз, оправдались. Он таки вспомнил, кто я такая, и сообщил о своих наблюдениях шефу. Я нажала на кнопку связи и поприветствовала звонившего раньше, чем он успел сказать «алло».
— Александр Петрович, я думала, вы мне прямо спозаранку звонить будете.
— А чего это ты думала, что я тебе звонить буду?
— Ну как же, друга вашего видела. Симпатичный такой, молодой. Неужели это не он вам намекнул, что пора бы вспомнить про хорошего человека, Женю Охотникову?
— Ладно, хватит ваньку валять. — С тех пор, как Шурка Масло сел в депутатское кресло, с юмором у него были явные проблемы. Он разучился шутить сам, не понимал, зачем шутят другие, и вообще, путался в догадках: что надо считать шуткой, а что оскорблением. В последнее время он все расценивал как оскорбление.
— Хорошо, давай по делу. — Я согласилась вести разговор по его схеме, без шуток. — Зачем
