— Мегенавр спрашивает, какую цветовую гамму вы предпочитаете сегодня? Какое одеяние подобрать к приему? Будут ли особые пожелания?
— Пусть сам подберет.
И вампир про себя отметил, что когда Георг не высказывал никаких пожеланий касательно своей одежды, Мегенавр неизменно одевал его в черное, разве что с подбором металла каждый раз гадал, но ни разу еще не ошибся, точно попадая под настроение Патриция.
— Советник Скобар умолял уточнить, будет ли э-э-э-э… частный ужин после приема? В смысле… э-э- э-э… продолжение? Понадобятся ли жертвы?
— Скажу в течение приема.
— А еще…
— Всё, Дракула, всё.
Отдышавшись, Анаис поднялась, избегая смотреть в сторону «гнезда», и снова попыталась собраться с силами и начать сначала. Но на этот раз ничего не получилось — она боялась закрывать глаза.
Зала сияла тысячами живых огней — только ими, сведенными в необыкновенные огненные композиции, была украшена Малахитовая. С улетевших ввысь невидимых сводов лилась невесомо- прозрачная музыка. Прибывшие с различных планет и миров многочисленные гости отдавали должное общению друг с другом. Ни одна планетарная резиденция Солнечной не могла себе позволить столь масштабных собраний, нигде не могло одновременно разместиться такое количество лидеров и представителей планет. Поэтому начало собрания вышло несколько суматошливым — некоторые гости никак не рассаживались за столы, желая сразу же пообщаться с интересными или важными Появление Патриция ознаменовало начало приема, и суматоха стала стихать. Черное одеяние, усеянное бриллиантовой россыпью, напоминало звездное небо, грудь отягощала цепь лунного серебра с символами Высшей Власти Империи Марса. Как только Георг достиг центра Залы, его окружило людское кольцо, улыбчивое, шумное, разноликое. Какое-то время Патриций великодушно обменивался едва заметными кивками и ничего не значащими фразами и приветствиями, затем проследовал к трехступенчатому возвышению с резным цельно малахитовым столом и тремя креслами. Как только Георг занял центральное кресло, к нему присоединились Дракула и Палач. Патриций приподнял кубок, усыпанный Драгоценностями Космоса, кивнул и пиршество началось. Так как Патриций ничего не ел, лишь время от времени касался губами края кубка, глядя в Залу, Дракула с Палачом вынужденно голодали, не осмеливаясь жевать рядом с ним. Взгляд Георга скользил, пронизывал, нырял в это сравнительно маленькое, но бурное, взволнованное разноцветное море людей со всей отрешенностью и едва заметным ироничным презрением знатока человеческих глубин. Как вдруг взгляд его, ничего определенного не ищущий, коснулся удивительно ясного, будто насквозь пронизанного тончайшими солнечными лучами девичьего лица. Георг медленно поднес к губам винный кубок, глядя на девушку, она оживленно беседовала с послом Луны. Ее одеяние не оставляло сомнений относительно принадлежности к высочайшему сословию, а глаза, ярко-золотистые, осененные длинными черными ресницами говорили о чистокровном сатурнианском происхождении.
— Дракула.
— Да-а?! Кх-хек…! — старый вампир подавился вином, когда Георг вдруг нарушил молчание, обратившись к нему. — Прошу прощения… кх-хе!
— Кто эта девушка?
— Какая именно? — сдерживая кашель, Дракула прищурился.
— Рядом с лунарём Бергером.
Дракула прищурился еще сильнее. Лунаря Бергера он еще худо-бедно различал в толпе, а вот с девушкой было сложнее…
— А! Понял, о ком вы говорите! Это же принцесса Сатурна Ластения, дочка Аргона и Олавии.
— Принцесса Сатурна? Что же она здесь делает в одиночестве? И разве мы приглашали правителей Сатурна?
— Не знаю, Владыка, честное слово не знаю, списками приглашенных ведал Советник Скобар. Желаете чего-нибудь отведать?
— Нет.
Патриций задумчиво посмотрел на дочь королей Сатурна. «Ластения… — беззвучно произнес он, — красивое имя».
Обхватив колени руками, Анаис смотрела в одну точку, слушая тяжелое, хриплое дыхание полуволка. Порой он начинал задыхаться, словно уставал нести непосильную ношу. Тогда Анаис кусала до крови губы и упрашивала себя не плакать. Она смотрела в одну невидимую точку на гладко-серой, без единого изъяна, за которой можно было бы зацепиться взглядом стене, и бесконечно задавала один и тот же вопрос: как с Алмоном могло случиться такое?
— Я будто сам себе вырвал сердце, — сказал полуволк, видимо продолжая давно идущий разговор. — Дал обещание, а не сдержал его.
— Это не твоя вина.
— А чья? Я перечеркнул все ее дороги. Смерть слишком легкий путь для меня, я не этого пути искал.
— Ты желал бы вернуться?
— Разве здесь, — Алмон обвел взглядом сияющий, изменчивый мир Высокого Космоса, — имеют значения мои желания?
— Если ты не утратил способности мыслить, чувствовать и сострадать, всё имеет значение.
Мимо с воем проносились тугие огненные клубки, но они и волоса они не трогали на седой голове старика. Учитель подошел к едва заметно двигающемуся сгустку голубых глубинных энергий, присел и жестом подозвал Алмона.
— Все, что ты видишь, Алмон, соткано из единых и вечных законов Вселенной, и законы эти постоянны и нерушимы. И от одной лишь малой попытки хоть что-то изменить, возникнет величайший хаос. Я не могу вернуть тебя в Жизнь так, как хочешь этого ты.
— К чему мне готовиться, Учитель?
— В моей власти дать тебе шанс, Алмон, — уклонился от ответа Учитель. — Дать шанс переступить
— Я согласен на всё.
— К сожалению, это не так просто, как хотелось бы.
— Если это мой единственный шанс, то он мне нужен. Мне необходима именно эта жизнь, эта судьба.
— Хорошо, Алмон. Если ты не сможешь, не справишься, если повлечешь за собою слишком много бед, я вернусь за тобою.
— Благодарю, Учитель.
Вечер собрания шел своим чередом. Патриций не выпускал Ластению из поля зрения. Стоя у центральной напольной вазы с причудливым букетом малахитовых цветов, девушка разговаривала с каким- то человеком в ярко-красном, раздражающем глаз одеянии. Допив вино, Георг поставил кубок, поднялся из-за стола и спустился в Залу, окунаясь в пестрое, говорливое море людское. И вскоре подошел к центральной напольной вазе. Увидав Георга, собеседник Ластении замер, и, словно весь подобрался, но с места не сдвинулся.
— Рад вас приветствовать, — Владыка поцеловал руку Ластении, вскользь взглянув не ее собеседника.
