Он приостановился, не глядя в глаза, забормотал:
– Тут вот какое дело. В общем, все отменяется, давай как-нибудь в другой раз.
Скорее всего, Тоник сторожил Марину один, поэтому решил привести меня, пока нет отца, и у меня на глазах упиваться властью над беззащитной женщиной. Папаша пришел неожиданно, а пленница без присмотра. Конечно, вести меня туда сейчас нет смысла, да и папочка отшлепает. Я молча посмотрела парню в глаза, развернулась и зашагала прочь. За углом дома остановилась. Так я тебя и отпущу! Видимо, Тоник так расстроился из-за своего очередного позора, что уже не высматривал «хвост», а брел по улице, опустив плечи и глядя себе под ноги. Я мышкой скользила следом. У одного из подъездов жилого дома он набрал код. Дверь щелкнула, впустила его и закрылась прямо перед моим носом – не успела!
Впрочем, сейчас рваться внутрь не было смысла: чего я стою против двух мужиков? Все равно придется ждать, пока хотя бы один из них не покинет квартиру. Без машины я всегда чувствую себя какой-то ущемленной, наверное, такой же дискомфорт испытывал Бэтмен без плаща, поэтому решила вернуться за «восьмеркой». Уже через полчаса я стояла во дворе этого дома, вооруженная газовым баллончиком и средством передвижения. Почему перед подъездом нет прокурорской машины? Синдяков-старший уже уехал или они так боятся слежки, что добираются, как Тоник, на общественном транспорте? За каким же из окон скрываются Тоник и Марина? Впрочем, это не сложно выяснить. Автолюбители реагируют на звук автосигнализации даже в том случае, если их машина в гараже на другом конце города. Я заранее наметила себе пути отступления, размахнулась и пнула, насколько хватило силы, самую дорогую машину – на такие обычно ставят высокочувствительные и шумные сигнализации. Из моего укрытия четко просматривались окошки, и я напрягла все внимание: в одном из них на седьмом этаже мелькнула физиономия Синдякова- старшего.
Ну, с богом. Я посветила на кнопки кодового замка фонариком, определила три полустертые от частого употребления кнопки, набрала несколько комбинаций – на четвертой замок щелкнул и дверь приоткрылась. Я проскользнула в подъезд и поднялась на седьмой этаж. Судя по всему, мне нужна вторая квартира справа. Сейчас узнаем, там ли Тоник. Я набрала его номер и приложила ухо к двери. Спустя несколько секунд за дверью раздался едва слышный сигнал. Я нажала «отбой» и поднялась этажом выше. Ну что же, будем ждать.
Интересно, что происходит в квартире? То, что Марина держится так долго, внушает надежду на гуманное к ней отношение. Она говорила, что совершенно не переносит боли, значит, ее убеждают другими методами. Сколько же мне тут сидеть? Может, выманить их из квартиры? А как это сделать? Позвонить в службу спасения и сказать, что в доме заложена бомба? Пусть эвакуируют весь дом! Но тогда не получится под шумок увести Марину, вряд ли они выпустят ее из вида. А если бомба будет заложена в их коттедже? Выручить меня мог только любимый дед.
– Ариша, ты не спишь?
– Жду, когда ты вернешься, Полетт.
– Я в полной безопасности, сижу в засаде. Можешь помочь?
– Обижаешь.
– Предупреждаю, это не обычное поручение, а что-то из репертуара неблагополучных подростков.
– С удовольствием вспомню молодость.
– Надо дойти до дома Синдяковых и перебросить им через забор что-нибудь горючее, зловонное и дымящее. А если ты еще и рискнешь поднять переполох по этому поводу, то я буду гордиться тобой до глубокой старости!
– Я разочарован, дорогая, у тебя плебейские ассоциации. Мне больше нравится сравнение не с трудными подростками, а с доктором Ватсоном. Правда, он устраивал пожар с другими целями, но мне это даже импонирует. Постараюсь выполнить быстро и не попасться.
– Я тебя люблю.
Минут через двадцать на седьмом этаже щелкнул замок. Через решетку перил я увидела, как из квартиры вылетели Тоник и Владимир Синдяков. Тоник, не дожидаясь лифта, понесся вниз по лестнице, его отец, приплясывая от нетерпения, подождал лифт. Я спустилась к квартире, позвонила. Тишина. Я приникла вплотную к двери и попробовала позвать:
– Марина!
Ответа не последовало, в квартире не было слышно ни звука. Я постучала, и тут, как назло, из соседней квартиры выглянул паренек лет десяти.
– Ты все равно не сможешь зайти, пока тебя не пригласили, – пообещал он сквозь дверную щелку, – вампиры не имеют права заходить без приглашения.
– Стыдно, мальчик, – укорила я его, – это бабушки верят во всякую ерунду, а ты человек молодой, современный, прогрессивный. Иди лучше играй.
– Нет, я хочу посмотреть, чем все кончится. Я болею, дома весь день сижу, знаете, как одному скучно?
– Понимаю. Раз болеешь, тогда тем более закрой дверь, а то подзатыльник от мамани получишь.
– А мамы нет, она сегодня в ночную смену. Надо же как-то деньги зарабатывать, раз папка нас бросил, – серьезно объяснил паренек, – мы с ней договорились, я не буду бояться один, а она ко дню рожденья купит мне гоночный велосипед. Вот я и не боюсь, только скучно очень, а спать не хочу, потому что днем выспался.
– Молодчина, – совершенно искренне похвалила я, – а что ты имел в виду, когда сказал, что хочешь посмотреть, чем все кончится?
– Я за этой квартирой второй день слежу, в ней все как в кино, сначала тетку со связанными руками притащили, красивую, как в кино, теперь вот ты пролезть пытаешься. В школе расскажу – не поверят.
– Я тебе расскажу! Мы, вампиры, стеснительные. Ты лучше скажи, кто тут живет.
– Так эти дядьки и живут. Только приходят редко. Слушай, я вот что решил. Ты эту тетеньку не кусай, ты лучше меня укуси. Если я просто в школе про тебя расскажу, все равно не поверят, а если я в вампира превращусь, вот тогда визгу будет!
Пока он фантазировал, мне в голову пришла одна мысль, проверить которую я и поспешила. Скорее всего, это и есть городская квартира Синдяковых. Значит, у членов семьи могли быть от нее ключи и раньше. Связка ключей Тоника всегда была при мне, попробуем!
– Ладно, укушу. Только сначала у меня в эту квартиру вызов. Закрой дверь и жди ровно тридцать минут, за это время хорошенько спрячь чеснок и все серебро в доме, я его боюсь.
Парнишка обрадованно кивнул, а я принялась изучать замочную скважину. Для нее подходил только один ключ. Я мысленно перекрестилась и повернула ключ. Дверь была закрыта на один оборот, в квартире царила полная темнота. Я ощущала себя начинающим квартирным воришкой, глаза немного привыкли к темноте, но полное отсутствие звуков неприятно давило на уши. Чтобы избавиться от гнетущей тишины, тихо позвала:
– Марина.
За дверью одной из комнат раздалось сдавленное мычание. При свете мобильного я вошла в комнату. У окна на полу сидела Марина, привязанная за запястья к батарее центрального отопления, рот ее был заклеен скотчем. Я шагнула ближе и посветила на себя, чтобы она могла узнать меня. Глаза девушки распахнулись, она захрипела и обмякла. Обморок. От счастья, что ли? Тут я увидела свое отражение в зеркале и все поняла. Я для нее не Полина, я привидение, которое явилось ей как-то в окне! Оно и лучше. Пусть она не знает, кто пришел ей на выручку. Я зажгла верхний свет и принесла воды. Через минуту девушка пришла в себя. При взгляде на меня она опять дернулась, но я бодро заговорила:
– Марина, не бойся, пожалуйста, ты что, гота не видела? Это просто макияж. Я пришла тебе помочь, не будешь кричать, если я сниму скотч?
Она отрицательно покачала головой. Я дернула за полоску. Марина поморщилась, кивнула на стакан воды:
– Это мне?
– Пей, – протянула я.
Потом я стала отвязывать ее от батареи. Узел не поддавался, поэтому пришлось сходить на кухню за ножом. Бельевая веревка на правой руке подделась легко, на левой была завязана слишком туго.
– Давай я сама, – забрала нож Марина, – мне сподручнее.
