Он, совсем уже было, собрался сплюнуть, в сердцах, но вовремя спохватился – не плевать же на ковёр, или в монитор.
На юго-восточной окраине Парковки находилась конечная станция монорельсовой дороги, идущей в Южную Факторию. Алекс мимолётно пожалел, что до Среднеземной Фактории такой дороги ещё не проложено, а то сейчас бы доехал сразу и без напряга. Правда, если бы у него были деньги. А деньги появятся только после посещения Карчмаря. До которого необходимо как-то ещё добраться. Замкнутый параллелепипед какой-то...
Как он уже отметил, во дворе и окрестностях не было ни души, лишь вдалеке, у станции монорельса наблюдалась толпа дронов, в количестве трёх единиц. Большой, маленький и средний. Что-то они там активно обсуждали, взмахивая то и дело руками.
«Пойти, что ли, подкатиться к этим? Раз больше никого не наблюдается, чтобы «потолкаться». Может им как раз надо в Среднеземную Факторию? А то без попутчиков, одному идти опасно, в таком не прокачанном дроне. Мало ли что может случиться? Аккумулятор сядет или движок сдохнет. Или на граберов, не дай бог, нарвёшься. Не уйти ведь. Будет как с теми молодыми сталкерами, которых он подставил, когда от «головоглазов» драпал. – Угрызение сурово куснуло его за совесть. – Ладно, ладно, сам знаю, что плохо».
Алекс неторопливо направился к тройке. Те продолжали общаться, не обращая на него никакого внимания. Долетали фразы – «...да Пузырёв её создал, а не Дьяконов. И в сороковом, а не в тридцать третьем... Дурак ты, это же РПГ-40, а не РГД-33!», «Что ты понимаешь! Сам ты олух!».
«Ага, – подумал Алекс, – минокопатели. Помню, помню, сам когда-то с этого начинал, приходилось зубрить взрывную матчасть. Вот чудаки! Спорят о боеприпасах, а у каждого наверняка справочник развёрнут. Получается, не от себя спорят, а лишь справочники озвучивают. Чудаки».
Модули спорщиков, были слабой прокачки, хотя и гораздо лучшей, чем у «хариуса». Пожалуй, их возраст на Острове можно оценить в полгода. Вряд ли больше. И судя по некоторым косвенным данным, даже скорее по ощущениям, – это рейнджеры. А рейнджеры – это хорошо. Их сильный клан, занимался на территориях Среднеземья и Юга охраной правопорядка, оказанием помощи нуждающимся и борьбой с граберством и пиратством. Они охраняли торговые и транспортные караваны, помогали Службе Спасения, патрулировали основные дороги и тропы. А с граберами и пиратами вели настоящую беспощадную войну.
«Это удача, – обрадовался Алекс, – они должны помочь».
Ещё вначале своей карьеры на Острове, ему тоже хотелось стать рейнджером. Как это здорово – принять участие в таком важном и трудном деле. Рейнджеров уважали, даже граберы, которые, в конце концов, не были преступниками в прямом, человеческом понимании.
Разве является преступником тот, кто расстреливает из нарисованного пулемёта нарисованных людей? Разве является преступником тот, кто нарисованными армиями захватывает и уничтожает целые страны на придуманных территориях придуманных земель? В прямом человеческом понимании, они не являются преступниками, даже если бомбят своих противников ядерными и биологическими бомбами. Нарисованными бомбами.
Так и граберы не были настоящими преступниками, в прямом человеческом понимании.
Однако на Острове подобная игровая идеология давала сбой. Эффект присутствия стирал границы между нарисованным миром и миром реальным. Человек начинал чувствовать себя человеком в образе дрона. И всё человеческое в этом образе становилось ему не чуждым. И граберы, потрошившие прохожих на большой дороге, становились преступниками в прямом смысле этого слова. Хоть в образе, хоть нет, были они бандитами, и по человеческому пониманию с ними следовало бороться. И с ними боролись.
Правда, надо сказать, бандит бандиту рознь. Большинство из них, всё-таки, были обычными дроннерами, имели свои, официально зарегистрированные кланы, и больше назывались граберами, чем грабили на самом деле. Понтовали, так сказать. Типа – «Ва-у, я, крутой грабер, то, сё, не подходи, моргала выколю!» А на деле – молодёжь просто развлекалась.
Но, бывали и с патологическими отклонениями. И с ними надо было по всей строгости – или дубинкой по кумполу, или ноги в руки, и спасать свою стальную шкурку... Да-да. У меня это недавно прекрасно получилось.
«Однако, – подумал Алекс, – что-то во мне, за эти дни, изменилось. Я стал думать как-то по-другому. Вот мне сейчас, не кажутся странными слова Серого Шока, сказанные им перед своей «смертью», о знаке судьбы. Ведь именно после его гибели, как дрона, я не пошел в рейнджеры, а сделался вольным старателем. Захотелось одиночества, что ли. Потому, что терять друга тяжело, даже если у него треугольная голова и шесть ног...»
«И вот теперь судьба свела меня с Чёрным дроном, – Алекс впервые подумал о нём с большой буквы. – И не известно встретился бы я с ним, стань я рейнджером».
Наконец, он приблизился к троице, и с высоты его нового мироощущения, они показались ему несчастными невеждами даже и не представляющими себе, что в мире существуют спецагенты и чёрные дроны.
И ему ужасно захотелось подойти вразвалку и, небрежно так, сказать новичкам, что-нибудь типа – «Привет, салаги! Как живётся вам, в этом сложном мире всеобщего безумия? Не одиноко ли вам на трудном пути познания себя и постижения Вселенской Мудрости? Не терзают ли ваши неокрепшие души тёмные демоны зла, коварства и подлости? Граберы не обижают ли?» Корче, сказать, что-нибудь остроумное, что бы они сразу почувствовали в нём матёрого островного волка. Он подошел и неожиданно для себя ляпнул:
– Привет, дронеллы! Как жизнь молодая?
– Закусывать надо, – немедленно отозвался крупный.
– Вот именно, или не пить, – подхватил мелкий.
– Хи-хи-хи! – тонко пропищал средний. – Мальчики, какой же он смешной! И совсем не прокачанный. Видать только-только на Остров попал. Я сама такая была полгода назад.
«Медь твою! – в сердцах подумал Алекс. – И что меня дёрнуло выпендриваться?»
Хорошо, что дроны не умеют краснеть. Пока не умеют. В отличие от оператора.
Всё представление было сбито и скомкано – он стоял и неловко переминался с ноги на ногу, благо их было четыре штуки. А рейнджеры стояли и неприветливо, с усмешкой глядели на него.
Шелестел серо-желтыми листьями недалёкий низкорослый лесок, пахло холодным сырым серым утром, и совершенно было непонятно, с какой стороны восходит Солнце, да и восходит ли оно вообще.
Пауза неприлично затягивалась.
– А... в общем, неважно. Я, ребята, подошел поинтересоваться, не идёт ли кто из вас, случайно, до Среднеземной Фактории? Или хотя бы до парковки в ка-двадцатьчетвёртом квадрате? Мне попутчики нужны.
Они, молча, смотрели на него. Один, большой, в мощном корпусе тяжелого воина – шестиногий «краб» серо-зелёной раскраски. Лёгкая маскировочная накидка пятнистого тона скрывала клановый тотем. У ног крепкая дубинка из ствола местной узловатой берёзки, удерживаемая крупным манипулятором. Сильный боец.
Второй мелкий, разведчик с мощной оптикой и обонянием. Лёгкий корпус, «мангуст», серо- коричневого тона. Тотем тоже скрыт под лёгкой лоскутной рубашкой. Тело его напоминало скорее кузнечика, чем мангуста. Хотя, вполне возможно, у дизайнера фирмы-производителя были свои взгляды на эти образы.
Девушка, а судя по хихиканью, это и впрямь была девушка, смотревшая на него с доброжелательным сочувствием, носила изящный корпус желтого в крупную серую крапину цвета, среднего размера и неизвестной ему марки. Она была без накидок и рубашек, но и без тотема. Её движения были плавны и стремительны, и почему-то очень хотелось сказать ей «кс-кс-кс».
«Чёрная родинка, пустынная рысь. Вот непонятно, почему его ассоциации, обозначились таким образом?»
– Ну, так что, рейнджеры, столкуемся, или нет? – продолжил Алекс, понемногу оправившись от позорного конфуза.
Те удивлённо переглянулись, девушка фыркнула, а «мангуст» резко спросил:
