машиной бежала! Ну, слухи потом разные ходили… Говорили, что не так уж и виноват был Валерка, просто чужую вину на себя взял. А еще – что он не сдал никого!
– По-моему, это глупо, – покачала головой я.
– А то! – поддержала меня женщина. – В общем, когда Валерку забрали, все на круги своя вернулось! И даже еще хуже стало! Колька с Алкой пьют без просыпу, а Лара беспризорницей бродит, а порою и голодной! А уж как ее дразнили, да и поколачивали тоже! Завидовали же ей другие дети страшно, но обижать боялись – при таком-то брате. А тут она совсем беспомощная, беззащитная осталась! Сначала она только плакала, когда ее обижали, да кто же ее утешит? Кто слезки девчонке утрет, если мать ее с утра до вечера пьяная валяется? А потом Лара понемногу огрызаться начала, драться даже научилась, ну, ее в покое и оставили! Какая уж учеба при такой-то жизни? Но как ни худо ей было, а на конверты она деньги находила – все время Валерке на зону писала. Дружки-то Валеркины – наверное, те, кого он выгораживал, – сначала приезжали сюда и продукты привозили, да только Алка их тут же распродавала, чтобы на выпивку деньги достать. Ну, дружки Валеркины, поняв это, перестали продукты привозить, стали Ларе деньги давать. Так ведь Колька у нее их тут же отбирал! Мы Лару жалели, подкармливали ее… А много ли ей уделишь, сами едва концы с концами сводили.
– Да, лихое было время, – согласилась я.
– А года через два, кажется, Кольку однажды вечером насмерть забили. Когда его нашли, он и на человека-то не был похож, одно кровавое месиво на асфальте. Алка дворничихой устроилась, бутылки да банки собирала. Только чаще Лара за нее подметала, снег чистила и лед колола. А уж какие гульбища у них в доме происходили! Господи, прости! Все местные алкаши к Алке в гости ходили, а некоторые и жили там! В школе Лара еле-еле восемь классов осилила, а ведь она умненькая! Потом на базар работать пошла! Тоже не сахар – днем на морозе рыбой торговать, а вечером – из родного дома алкашей гонять, а они не просто сопротивляются, а еще и завалить ее на койку пытаются! Она же, бедненькая, частенько побитая ходила! Все лицо – один сплошной синяк! А уж из одежды!.. – она махнула рукой. – Ведь оставь она там хоть что- нибудь – пропьют тут же!
– Что ж она замуж не вышла? – спросила я. – Ушла бы жить к мужу, и дело с концом.
– Да какая же мать допустит, чтобы ее сын на такой женился? – удивилась соседка Ларисы. – Сами небось знаете, что яблочко-то от яблоньки… Хотя есть тут у нас шантрапа всякая. Они бы не отказались на Ларе жениться – хозяйка-то в дом нужна, ну и женщина бесплатная. Только у нее на все один ответ – я, мол, Валеру жду. А год назад освободил ее господь – Алка дрянью какой-то отравилась и померла. Мы среди соседей на похороны немного денег собрали, а еще Лара в долги влезла, чтобы похоронить Алку по- человечески – мать все же! Так алкаши эти проклятые все равно что ни день к Ларе в дом рвались, на место знакомое их тянуло! И опять она их гоняла! Тут были охотники на ее квартиру – двухкомнатная ведь, – жениться были готовы, да от ворот поворот получили, по той же причине. И ведь дождалась она Валерку! Ох ты, господи! Как же хорошо, что он вернулся! – с удовольствием сказала она. – Он же алкашей этих так расшугал, что больше они сюда не суются! Видно, заработал он кое-что за двенадцать-то лет, так что и на ремонт квартиры ему хватило, и на мебель новую, и на технику. Сам приоделся и Лару принарядил.
На этот счет у меня имелись серьезные сомнения – не такие уж большие заработки на зоне, чтобы все это оплатить, скорее дружки с ним поделились или припрятано у него было. Но вслух я ничего не сказала.
– Только они ремонт закончили и в чистой квартире обустроились, как счастье ей улыбнулось – на хорошую работу ее перевели, в тепле теперь сидит, да и Валерку к делу пристроила! Ну, пусть и охранником, там же, на рынке. Другие-то после колонии вообще никуда приткнуться не могут.
– Это правда, – согласилась я. – Повезло ему! Ну, спасибо вам за интересный рассказ. Пойду я.
– Вы вечером приезжайте, они домой как раз вернутся, – посоветовала мне женщина.
– Спасибо, я так и сделаю, – пообещала я и пошла к машине.
– А насчет Лары не сомневайтесь – берите ее на работу! Она вас не подведет! – сказала она мне вслед.
«Как хорошо, что я сюда съездила, – думала я по дороге в центр. – Жизнь, конечно, проехала по Лариске всеми своими колесами, и по-человечески мне ее жаль, но зато теперь понятно: она готова на все, чтобы никогда больше не испытать уже пережитого ею. Она с кем угодно готова спать, на любую подлость пойдет, любую цену заплатит, чтобы добиться успеха – понимай, денег и положения. А теперь у нее еще и Валерий есть, с его криминальными связями, тем более – он ее любит так сильно, что на все ради нее пойдет». Но доказательств, что именно Валерий совершил все эти покушения, у меня как не было, так и нет, Лариска в дом к Андрееву не ездит, и он ей не звонит. Кто информатор – я тоже так и не узнала. Одним словом, мысли у меня были безрадостные. Я уже подъезжала к своему дому, когда зазвонил мой сотовый. Это был Ершов.
– Татьяна Александровна, мне жена насчет распечаток сказала, они готовы.
– Уже?! – потрясенная такой оперативностью, воскликнула я.
– А я старался, – усмехнулся он.
– Еду! – кратко ответила я.
С трудом удержавшись от желания развернуться в неположенном месте, я рванула в Кировский райотдел милиции. В кабинете Ершова я взяла в руки несколько листков и начала их просматривать, благо самих номеров оказалось немного. Лариска постоянно разговаривала с Валерием, но это естественно, Андреев не значился вообще, женских имен совсем чуть-чуть, мужских – ни одного, а вот… Да, непонятно! Я села за стол для заседаний и разложила листки перед собой. И зачем же Сазонову каждый день звонить Лариске? Причем именно сейчас, когда Андреев безвылазно сидит дома? Сазонов сообщает Ларе о ближайших планах Семена Ивановича, а она, в свою очередь, информирует Валерия. Но доказать это практически невозможно, потому что разговаривает она с Галкиным постоянно. А вот сама Лариска Сазонову ни разу не позвонила. С одной стороны, кажется, что здесь все ясно, а с другой – мотив покушений я так и не вычислила. Итак: Сазонов, Лариска и Валерий! Но что они все могут выиграть от смерти Андреева? Ничего! И при чем тут кузнецовское золото? Или это уже совсем отдельная песня? Но как же тогда быть с нападением на представителя питерской фирмы? Я сидела, уставившись в листки, и уже ничего не соображала, а потом меня что-то будто подтолкнуло, и я внимательно посмотрела уже на сами номера, а не на фамилии. Стоп! Что-то тут не так!
– Юрий Михайлович, вы знаете номер сотового телефона Сазонова? – спросила я.
Вместо ответа он открыл визитницу и протянул ее мне – значился на карточке совершенно другой номер. Даже от другого оператора связи! Значит, у Сазонова есть второй телефон для секретных переговоров? Интересно! Я повернулась к следившему за мной Ершову и спросила, показывая на стационарный телефон у него на столе:
– Определяется?
– Конечно, нет, – удивленно ответил он.
– Извините, я сегодня так замоталась, что уже плохо соображаю, – отмахнулась я, в очередной раз подумав, что это у меня от усталости – нет, надо было все-таки отдохнуть, а не браться за новое дело.
Мило – как мне хотелось надеяться – улыбнувшись, я подошла к его столу и набрала номер Сазонова из распечатки Лариски, но, услышав ответ, тут же положила трубку, не сказав ни слова. Смех душил меня, я не выдержала и расхохоталась. Я ржала как ненормальная, я буквально умывалась слезами, а Ершов спокойно наблюдал за этой почти истерикой и явно ждал объяснений. И мне предстояло решить, посвящать его в произошедшее или нет.
– Юрий Михайлович, вы любите сюрпризы? – наконец спросила я.
– Приятные? Да! – ответил он.
– А веселые?
– Для кого? – уточнил он.
– Для вас, Юрий Михайлович, – заверила я его.
– Тогда – люблю, – кивнул он.
– Обещаю, что очень скоро вас ждет приятный и веселый сюрприз, – пообещала я.
– Хорошо, я подожду, – согласился он.
Всю дорогу домой я не только улыбалась от уха до уха, но порою и злорадно хихикала – от предчувствия эффекта разорвавшейся бомбы, который я произведу, произнеся всего несколько слов, и, как
