на кондоров… Этим животным были созданы условия, имитировавшие природные, что мне очень понравилось. А вот белые медведи плавали в унылом котловане с бетонными стенами и зеленой водой. Посетители кидали им хлеб, несмотря на предупреждающее объявление: «Животных не кормить!» Белые медведи в замкнутом пространстве, на испепеляющей бакинской жаре вместо привычных арктических просторов… Мне стало их жаль.
Большинство посетителей Бакинского зоопарка оказались молодыми парами, которые не столько смотрели на животных, сколько ели мороженое на лавочках и восторженно улыбались друг другу.
По всей видимости, зоопарк действительно переживал не лучшие времена. Существо в клетке с надписью: «Волк обыкновенный. Canis lupus» – больше походило на избитую дворняжку средних размеров, но никак не на «грозу леса». А у льва, царя зверей, так отчетливо проступали под кожей ребра, что, казалось, со дня на день ему суждено подохнуть от голода. Бурые медведи спали, вероятно, не желая разменивать драгоценную энергию на такую мелочь, как бодрствование ради публики.
– Мясо нынче дорогое, – заметил Иван Васильевич. – Тяжело сейчас хищникам…
– Это смотря каким хищникам, – отвечал Степанов. – Тем, которые здесь, тяжело, а тем, которые о двух ногах за пределами зоопарка разгуливают, им – самое то.
Последними мы увидели верблюдов.
– А я вообще не понимаю, зачем их сюда поместили, – заявил Чумаков. – Они и в городе есть. Я вот лично не раз встречал их у парка Дзержинского, где когда-то детская железная дорога функционировала, в зоопарк детишек возила.
– А что сейчас происходит с этой детской железной дорогой? – поинтересовалась я. – Почему она не функционирует?
– С железной дорогой-то? Да то же, что и с остальным! После перестройки у нас ничего не работает.
Мы уже посмотрели на всех имевшихся в Бакинском зоопарке зверей и покинули это заведение, имеющее, видимо, огромное образовательное и воспитательное значение для молодежи.
Иван Васильевич отвез нас домой.
Глава 6
Утро двенадцатого июня. С тех пор, как Дмитрий Анатольевич обратился ко мне за помощью, миновала почти неделя. Сейчас Степанов вертел в руках бумажку с адресом сына, которую ему дала Севиль.
– Евгения Максимовна, вы готовы сопровождать меня во время визита к этому молодому человеку?
– Всегда готова!
– В таком случае, надо собираться. Чем раньше мы отсюда выйдем, тем больше дел успеем совершить за день.
– А дел у нас много, – заметила я.
Джейхун тоже проживал на Кубинке, не так далеко от дома матери. Как выяснилось, жил он в одноэтажном доме с небольшим двориком.
– Давно я парня не видел, – сказал Дмитрий Анатольевич. – Он изменился, наверное.
Нам открыл дверь молодой человек с короткой стрижкой, в маечке-безрукавке. Его плечи блестели от пота.
– Привет, Джейхун, – поздоровался Степанов.
– А, Дмитрий Анатольевич! Проходите, проходите. Мои соболезнования.
Степанов кивнул.
– Женя, – представилась я и протянула Джейхуну руку.
Молодой человек, в свою очередь, представился несколько странно:
– Мурка.
Он провел нас в комнату, стены которой были покрыты известью и размалеваны всевозможными рисунками и надписями.
В центре комнаты на полу лежала ржавая штанга.
– А я вот тут спортом занимаюсь, – пояснил Джейхун. – Вы на кровать присаживайтесь.
Я пригляделась к рисункам на стене. Это были разноцветные картинки в стиле «фэнтэзи». Особое внимание привлекали к себе огромный волк, воющий на луну, и портрет дьявола над кроватью. Рисунки, казалось, были выполнены профессиональным художником.
Помимо них, на стене было полно стихов и цитат.
– Это все ты рисовал? – не удержалась я от вопроса.
– Я.
– А тебе не страшно с такими персонажами в одной комнате жить?
Джейхун рассмеялся:
– Нет.
– Люди себе над кроватью гобелены вешают со всякими там лесочками, горами, морями. Проснутся, глянут, и настроение поднимется. А ты просыпаешься, и на тебя скалится дьявол. Мне бы стало жутко, – заметила я.
– А мне нет, – ответил Мурка. – Погодите, я сейчас чаек поставлю.
Мы со Степановым терпеливо дождались, пока он приготовит чай.
– Я пытаюсь выяснить, как моя жена, Елена, погибла, – молвил Степанов, когда парень принес чай.
– А разве она не… – начал было Джейхун, но Степанов прервал его:
– Я думаю, ее убили. Только, пожалуйста, не задавай мне вопросов! Джейхун, ты ведь общался с Еленой незадолго до ее смерти?
– Да. Мы по бульвару гуляли, на Девичью башню забирались. Что-то она нервничала очень. Вот и пыталась расслабиться при помощи этих прогулок.
– А ничего она такого не говорила, что заставило бы тебя насторожиться?
– Нет… Хотя постойте! Она расспрашивала меня, как отыскать лоты€ Муршуда. Я был крайне удивлен. Зачем Елене Руслановне мог такой тип понадобиться?
– Так в Азербайджане называют криминальных авторитетов, – шепнул мне на ухо Дмитрий Анатольевич. – А ты что, знал, где этого лоты€ искать? – обратился он к Джейхуну.
– Нет, конечно! Это у вас в России все о блатных знают. Там, говорят, криминал и гражданское общество практически слились воедино.
– А здесь нет? – спросила я.
– Нет. Здесь порядочные люди живут своей жизнью, а жулики и мошенники – своей. Эти две среды почти не сообщаются. Мы всю эту шпану называем аварой. Каждый вечер они на улицы обкуренными выползают, у бильярдных постоянно тусуются. Не люблю я их.
– И правда, странно, – сказал Степанов. – Зачем Елене мог понадобиться какой-то бакинский блатной? Джейхун, ты хоть что-нибудь об этом Муршуде знаешь?
– По Кубинке он лазает. Мне его даже показывали как-то раз. «Вон, – говорят, – смотри, Мурка! Сам лоты€ Муршуд идет!» А он такой низенький, небритый, в кожаной кепке, четки перебирает. В общем, с виду невзрачный. Но отсидел, говорят, приличный срок. И авторитет у него колоссальный. Его, кстати, и в Москве знают. Пошли бы мы с вами вместе куда-нибудь, встреться он нам на улице – обязательно показал бы. А так кто его знает, где этот Муршуд может обитать.
– А может, кто из твоих знакомых знает, где его искать? – спросила я.
– Да нет. У меня все знакомые – люди интеллигентные. Что они могут знать?
В этот момент во дворе прозвучал громкий мужской голос:
– Кислота вар! Хлор вар! Ацетон вар!
– Как же они мне надоели! – вздохнул Джейхун. – Бывает, в выходной отоспаться пытаешься, они
