– Кажется, пронесло, – Мириту через минуту отлипает от шарика и настороженно оглядывается.
– Сестренки, что было? – интересуюсь я.
– Они все замолчали, отец. А теперь пищат в десять раз сильнее. Но постепенно успокаиваются.
Монтан поднимается наверх и смотрит вдаль.
– Сработало! – радостно восклицает он. – В сетке образцы!
Радостной гурьбой бежим к дубликатору. В сетке – как и было задумано – три образца. Целый шарик, полшарика и срез толщиной около двух сантиметров. Посылаю Мириту за катером, а мы тем временем демонтируем дубликатор. Бережно грузим образцы в трюм. Монтан тут же пристраивает срез под микроскоп. Сестренки прижимаются к шарику, потом бегут наружу, слушают оригинал и соседние шары.
– Что слышно? – интересуюсь я.
– Наш и оригинал очень сильно пищат. Остальные – как обычно.
– Монтан, а у тебя что?
– Жуть! – коротко и ясно отвечает он. – Мозаика. Калейдоскоп. Город. Вид сверху.
Этот шар – нечто среднее между кибермозгом и организмом. Кремнийорганика. Он сам себя вырастил. По атому. Каталитическая молекулярная сборка, а не химия. Нет, конечно, это компьютер, а не живой организм. Но какой сложности! Представить невозможно! Все компьютеры нашей цивилизации ему и в подметки не годятся. Он мощнее всех их вместе взятых! Вдобавок, в нуль-т разбирается намного лучше меня. Я пока не знаю, как организовать малошумящую узконаправленную передачу. У нас три четверти энергии на сотрясение эфира уходит. Может, их метод как-то связан со сферическим нуль-т?
Монтан и Мириамы изучают образец, представляющий собой половину шарика. Шумят как дети, отталкивают друг друга от микроскопа – это вместо того, чтоб вывести изображение на большой настенный экран. Кора изучает срез.
– Он восстанавливается, Афа.
– Да ну? Когда полностью восстановится?
– Еще нескоро. Такими темпами – через сто тысяч лет. Потом, правда, дело быстрее пойдет. Видимо, моему чего-то не хватает. Вот у молодежи уже через десять тысяч лет полностью восстановится. Плюс- минус пятьдесят процентов. Если подкармливать, конечно.
– Чем подкармливать?
– Пылью с нужными химическими элементами. Та пыль, что на нем оседает, вся в дело идет. Белые соединители – они не только элементы каркаса. По ним вещество передается туда, где его не хватает. Со скоростью до полуметра в минуту. А если по весу считать – то до грамма в час.
– Терпеливые, однако, ребята – эти братья по разуму. Текущий ремонт длительностью в десять тысяч лет их не смущает.
– Не текущий, а капитальный, – поправляет меня Кора.
Вот такие пироги. С котятами. Искали братьев по разуму, а нашли их карманный калькулятор. Что всегда ограничивало мощность компьютера? Скорость света. Чем мощней комп, тем он больше. А чем он больше, тем дольше сигнал идет от одного узла до другого. Наши терпеливые братья по разуму сначала добрались до технологического предела. Создали вот этот метровый шарик. Компьютер на молекулярном уровне. Показалось мало. Тогда связали несколько миллиардов шариков нуль-т каналами связи. Быстрее скорости света. Сделали быстрый компьютер, для которого скорость света – не предел. Дешево и сердито! Быстрый компьютер размером с маленькую планету. Сколько же лет ушло на сборку? И что за проблема их беспокоила? Может, для нас это тоже актуально?
– Закрепляйте образцы в трюме, летим домой, – командую я. Мириван неохотно отрывается от микроскопа.
Распределяем образцы по углам трюма. Три угла – три образца. Очень удобные каморки, которые больше ни на что не годятся. Покрываем пол и стены метровым слоем мягкого пеногерметика, чтоб не повредить образцы даже, если придется уходить на двадцати G, под обстрелом Объекта. Сажусь в командирское кресло и даю малый вперед – 0,05 G на антигравы. Если уходить на полной тяге, это может повредить Объекту. А торопиться нам некуда. Через минуту набираем приблизительно сто километров в час. Через час – шесть тысяч. Удалились на расстояние диаметра Объекта. Красив он с такого расстояния! Структура еще не видна, но уже понятно, что не простой это шарик. Смотришь на него как на дифракционную решетку.
– Отец, наш шарик забеспокоился! – сообщает Мириту.
– Это не он забеспокоился, это остальные, – поправляет Мириван. – У них же направленные передачи, нашего мы не слышим.
Закончить мысль не успевает, так как нас бросает на стену. Из-за собственной беспечности никто не подумал привязаться к креслам. Катер заваливается на бок. Вызываю на очки меню управления катером и отключаю антигравы. Вторую космическую скорость для Объекта мы уже превысили, лучше всего притвориться мертвыми и улететь на безопасное расстояние. Переворачиваюсь, осторожно разворачиваю и сворачиваю крыло. Кости целы. Ощупываю челюсть. Тоже в порядке. Почти.
– Все целы? – и тут замечаю, что по переборке размазался только я. Мириамы удержались за подлокотники, а Кора с Монтаном были пристегнуты, как и положено по инструкции при старте. – Доложить обстановку, – командую я, вынимая изо рта выбитый зуб.
– В трюме разгерметизация, – докладывает Кора. – Радиации нет.
– Шарик замолчал, – сообщает Мириту.
– Восстановить герметичность, – подаю команду я, изучая зуб. Если воткнуть его сейчас обратно, может и приживется. Даже наверняка приживется.
– Есть восстановить герметичность, – Монтан вскидывает ладонь к виску и оживляет пульт технического обслуживания.
– К пустой голове руку не прикладывают, – комментирует Мириван.
– Вредина! – отзывается Монтан.
Слышу через переборку, как где-то цокают магнитные подковы киберов. В вакууме звуки становятся резкими. Уже по этому цокоту ясно, что за стенкой пустота. Ко мне подлетает Мириту, отбирает зуб, оттягивает губу, осматривает место, где он недавно рос.
– Даришь? – убирает зуб в карман.
Осматриваем место, где совсем недавно хранился шарик. Шарика нет. И угла катера, в котором хранился шарик, тоже нет. Есть что-то, напоминающее раскрывающийся цветок. Из стальных листов пятисантиметровой толщины. Объект долбанул по шарику. Не понравилось ему, что мы увозим шарик на исследование, вот он по нему и долбанул. К счастью для нас, не очень сильно. Ровно с такой силой, чтоб разнести шарик на молекулы. По рейдеру он бил намного сильнее. Хотел разнести на молекулы рейдер. Можно ли считать, что по отношению к нам он проявил дружеские чувства? Не прихлопнул. Жест доброй воли, так сказать.
– Сестренки, напомните мне, если два других образца начнут пищать, их нужно срочно выбрасывать за борт.
– Они пока молчат.
– Вот и ладушки. Неделю идем по баллистической, притворяемся метеором, потом включаем двигатель. А пока – чинимся.
Прикидываю в уме, на сколько мы удалимся от Объекта за неделю. Чуть меньше миллиона километров. Маловато по космическим понятиям.
Заделали пробоину. Ядерный двигатель, к счастью, не пострадал. Некоторое опасение вызывают пластины антигравов, но здесь нет сильного внешнего гравитационного поля, чтоб их испытать. В слабом – работают.
Когда все починили, включили на четыре часа 10 G, чтоб поскорей убраться от Объекта. Но, вроде, мы его больше не интересуем.
Есть маленькая проблема с рабочим телом для ядерного двигателя. Не то, чтоб его вообще не хватало. Его нехватает, чтоб идти всю дорогу с оптимальным ускорением. А так – полет затягивается.
