пленника в спину, заметил Доро. — Нам есть о чем поговорить с тобой…
Лысый молчал.
— Молчишь? — поддерживая перед собой на груди правую руку, недобро усмехнулся Вениамин. — Ну-ну. Ты только пока поразмысли, пораскинь мозгами, что там тебя типа ожидает в ближайшем будущем. Может, ещё и разговоришься…
Одна из дверей на втором этаже оказалась слегка приоткрытой.
«К тебе сюда?» — спросил шедший впереди Николай. Но Лысый проигнорировал вопрос. Тогда Смирнов на всякий случай позвонил, некоторое время постоял, прислушиваясь, а уже затем решительно распахнул дверь.
Видимо, Лысый в спешке решил не связываться с ключами, а предпочел поставить замок на предохранитель.
Вслед за Николаем в дверь вошли остальные. Двухкомнатная квартира мало чем отличалась от миллионов подобных ей российских квартир. Она была целиком меблирована разношерстными дешевыми гарнитурами. На кухне было свежо — окно там оставалось открытым.
Лысого сразу же приковали на кухне к батарее.
— Ты тут ещё посиди, подумай, — прикрывая створку окна, предложил ему Денис. — А мы пока в другой комнате немного побеседуем о твоей судьбе…. Чтобы не скучал, я тебе сейчас врублю по-громче радио.
Помещение кухни заполнили звуки старого блюза. Бэсси Смит[2] пела:
Под музыкальное сопровождение великой исполнительницы блюзов друзья покинули кухню и перешли в столовую.
— Это все-таки оказался Редин… — усаживаясь за стол, тихо сообщил Денис.
— Немыслимо, — развел руками Николай. — Ты уверен? Он же вроде никогда прежде так сильно не хромал…
— Видимо, дополнительно повредил ногу во время «работы» с Лысым, предположил Кислярский и спросил, — А он тебя не видел?
— Видел? — переспросил Денис. — Не только видел, но даже мило побеседовал со мною.
И Доро вкратце рассказал друзьям о своей встрече с их бывшим другом и сослуживцем, а также о её трагическом завершении.
— Ну ни сволочь ли!?? — выругался Вениамин, исследуя меж делом содержимое карманов висящего на спинке стула пиджака хозяина квартиры. — А ведь всегда был таким внимательным, таким предупредительным… Если не ошибаюсь, именно он в последний раз проявлял особое рвение в подготовке ко дню рождения Макса.
— Не удивительно, — заметил Доро. — Ему же необходимо было прослушивать квартиру Макса. Вот он и расстарался, проявил инициативу. Даже сам приобрел Максу в качестве подарка телефон.
— До сих пор вся эта история никак не укладывается у меня в голове, признался Смирнов. — Неужели он так старался лишь ради того, чтобы оснастить аппарат Макса «жучком»?.. Чтобы Сашка Редин и вдруг…
— Не можешь поверить в это? — зло усмехнулся Кислярский и положил перед собой на стол портмоне, извлеченное из внутреннего кармана пиджака Лысого. — А вот это ты видел? — и он выложил перед Николаем выуженную из портмоне фотографию, на которой облаченный в камуфляж Денис стоял на фоне развалин какого-то дувала.
Смирнов только молча развел руками.
— Видишь? — повторил Вениамин и поинтересовался. — Полагаешь, это сам Лысый в центре Москвы снимал?
— Просто невероятно…
— … Ну а в то, что именно Редин убил Макса и возможно Вадимцева — в это ты теперь можешь поверить? Нет?
— Успокойся, Вень, — примирительно сказал Николай.
— Нет, ты мне ответь — мог ли Вадимцев оказаться столь беззаботным, чтобы, открывая дверь, оставлять у себя за спиной незнакомого человека?
— Да, такое наверняка исключается, — согласился Николай.
— Да уж, — удовлетворенно кивнул Кислярский. — Факты, что называется, вещь упрямая. И, скорее всего, Вадимцев тоже на совести Редина. Я уже не говорю о застреленном у нас на глазах Винсенте Бочарове…
— Но ведь тот человек был в темно-сером пальто… — напомнил Николай.
— Ну и что? Ты, что ли, всегда ходишь в одном и том же? Да я уверен, это то пальто наверняка висит у Сашки Редина дома на вешалке. Его ещё приобщат в качестве вещдока… Ты только вспомни, как тот деятель убегал, хромая и закрывая лицо кепкой, — напомнил Вениамин. — Кстати, можешь быть уверен, приятель Винсента обязательно опознает Сашку по фотографии.
Раздался телефонный звонок. Не долго думая, Денис снял со стоящего рядом аппарата трубку. Он молча приложил её к уху. Но и звонивший также не спешил давать о себе знать. Таким образом прошло не менее полуминуты, прежде чем негромкий мужской голос наконец произнес: «Але?»
— Да, — так же тихо ответил Денис. — Слушаю.
— С кем я говорю?
— А кто вам нужен? — вопросом на вопрос ответил Доро.
Трубку сразу повесили. Денис поглядел на определитель номера — вместо цифр на нем светился лишь ряд тире.
— Если перезвонят, трубку возьму я, — заявил Вениамин и, поднимаясь со своего стула, положил перед друзьями паспорт и водительское удостоверение. — Полюбуйтесь.
Со вклеенных в них фотографий смотрел Лысый, то бишь Александр Кудряшов. Однако документы оказались выписанными на Хлобыстова Юрия Яковливича.
Судя по всему, Кислярский не зря рассчитывал на повторный звонок. Действительно, не прошло и минуты, как телефон зазвонил снова.
— Да! — сразу ответил Вениамин.
— Я снова ошибся? — удивленно осведомился глухой голос.
— Если вы звоните Лысому, то нет.
— Это Доро? — после короткой паузы поинтересовался звонивший.
— Нет, — ответил Кислярский и, также помедлив, добавил, — Но я могу передать ему трубку.
Прикрыв рукой трубку, он прошептал: «Видимо — „Сам“. Интересуется тобой, День.»
— Передай ему, — меж тем продолжал звонивший. — Передай — будет худо. Всем вам будет худо. Всем. Понял? — и трубку повесили.
— Грозит, — и, прежде чем опустить трубку на аппарат, Вениамин некоторое время удивленно разглядывал её, как бы не веря тому, что адресованные им угрозы слышались из этой серой пластмассовой штучки.
— Да черт с ним, — криво усмехнулся Денис. — Пусть застрелится. — Он помолчал немного и попросил, — Дай-ка аппарат. Я пока позвоню, чтобы прислали наряд за нашим гостеприимным хозяином.
— А стоит ли? — покачал головой Николай. — Тебе после встречи с Рединым «светиться» тут едва ли следует… К тому же из милиции Лысого наверняка вскоре отпустят. Подумай сам, что серьезного ему могут инкриминировать?
