шторку над ванной.
Дежурный из отдела общей безопасности изумленно разглядывает следы укусов на моем плече. Затем он говорит, а я слушаю, периодически стряхивая воду с головы. Несколько раз я переспрашиваю, хотя и так все понятно. Дежурный терпеливо повторяет. Он с нажимом произносит «согласно последней инструкции». Судя по всему, он испытывает огромное облегчение от того, что в Экспертном совете появилась должность дознавателя. Иначе ему пришлось бы выдергивать из постели собственного патрона.
— Это ужасно… — Ксана рухнула в кресло и наблюдает, как я спешно натягиваю одежду. На ней моя фланелевая рубаха и пушистые шлепанцы. — Но ты же не работаешь в Управе, чем ты сможешь там помочь?
К ней еще не вернулась обычная агрессивность, хочет разозлиться, но не может. Иногда я жалею, что вообще делюсь с ней рабочими проблемами. Хотя информация о проколе с Костадисом все равно уже просочилась в газеты.
— Ты все слышала?
— Я же не нарочно… Януш, это ужасно, но какого черта звонят тебе?..
На секунду я притормаживаю возле оружейного шкафа. На замке светится дата, четвертое марта. Я очень давно не брал в руки пистолет, но сегодня меня что-то подталкивает.
— Януш, если ты сейчас меня бросишь, я обещаю тебе гораздо больше неприятностей. Я тогда тоже уйду! Что я тут, одна буду спать?! Я боюсь, мне все это не нравится! И кем тебе приходится эта Лена?!
Я пристегиваю оружие, сажусь на корточки возле кресла, целую ее коленки.
— Мне кем-то приходишься только ты. А с ней я очень хотел познакомиться, но не успел. И это не просто покойник, а действующий перформер того самого Костадиса. Ее действительно звали Милена…
4. УПРАВЛЕНИЕ И ФЕДЕРАЛЫ
Пуля вошла Милене Харвик в правую глазницу с очень близкого расстояния. Стреляли практически в упор. Судя по положению тела, убийца сначала попал в живот, после чего разворотил жертве ухо, превратив череп женщины в мешочек с раздробленными костями.
Случилось это в туалете нижнего этажа развлекательного центра «Континенталь», возле отделения сетевых игр. Видимо, девушка успела вскочить с унитаза и тут же была пулей отброшена назад. Зачем ее занесло в такой поздний час в заведение, которое посещают лишь мальчишки-подростки, оставалось загадкой. Из архивов следящих камер не выудили ни единого намека на то, что гражданка Харвик хоть раз в жизни до этого забредала в «Континенталь». Скорее всего, ей кто-то назначил встречу в темном и одновременно шумном углу. На скринах безопасности отпечатались бесконечная череда снующих взад- вперед тинейджеров и вспышки цветомузыки. Зона уборных, согласно закону, оставалась непрозрачной для наблюдения. Поэтому проследить, кто зашел за девушкой в туалет, не удалось.
Эту скудную информацию скороговоркой передал Полонскому старый приятель из убойного отдела. Лейтенант Бекетов обеспечивал ограждение, отгонял любопытных и с тоской в глазах ожидал возвращения начальства. Зычный голосок шефини убойного отдела Януш слышал издалека. Кроме Клементины на месте преступления уже толкались криминалисты и несколько бесцветных личностей в штатском.
— Ты туда не пролезешь, — позлорадствовал Бекетов. — И вообще лучше испарись, не то «комиссарша» тебя сожрет!
— Я не могу испариться, жертва — наш сотрудник. Бекетов присвистнул:
— Я и забыл… Ты же теперь вроде частного сыскаря. Тогда тебе и подавно делать тут нечего!
— Из чего в нее стреляли? —А с чего ты взял, что стреляли?
— Мир тесен… Кто-то из убойного позвонил нашим.
— Земляк, ты не поверишь. Стреляли из настоящего огнестрельного. Этот подонок раздобыл где-то музейный экспонат…
— Лейтенант, пропусти меня, а? Я не буду мешать, только потолкую с менеджерами.
— Сам знаешь, пропустить не могу. А менеджеров из игрового зала уже допрашивают, ты опоздал. Земляк, это первое убийство в «Континентале» за пять лет с момента открытия! Тут все на ушах стоят…
Януш огляделся. Впервые после увольнения со службы он чувствовал себя таким беспомощным. Однако посреди ночи из дому выдернули его, а не кого другого. Словно высшее начальство было заинтересовано в том, чтобы именно дознаватель Полонский поперся выпрашивать крохи информации. Чем дольше Януш обдумывал последние события, тем больше жалел, что согласился на предложение Гирина. На новом телевизионном поприще он получил море проблем, и никаких рычагов для их решения…
Им теперь понукают даже сержанты из оцепления.
За спиной, у остановленных эскалаторов, подпрыгивали такие же бесправные любопытные посетители. Стены мелко подрагивали от музыки расположенного выше танцпола. «Континенталь» продолжал извергать ночное буйство, только отсюда, из игровой зоны, после тщательной проверки выгнали всех геймеров. Обитые мягкой звуконепроницаемой тканью аркады подвальных этажей при включенном свете казались почти уютными. Потолки плавно меняли цвет с глубоко-фиолетового до розового, десятки театров передавали рекламные версии новомодных боевых геймов, на табло мельтешили цифры результативности. Еще час назад возле этих экранов толпились подростки, обсуждая, кто на планете первым одолел очередной этап войны и сколько денег за это причитается. Сквозь зеркальные колодцы можно было видеть сразу все, что творится на трех уровнях. Этаж сетевых игр был разделен на множество секций, по четыре закрытые кабинки в каждой. Между секциями крутились лотерейные барабаны, сверкали барные стойки и проплывали скрины с трансляциями весьма специфических соревнований.
Двери кабинок были распахнуты; одну за другой их обходил старшина с овчаркой. В глубине ближайшего бокса Полонский видел сложное металлическое сооружение, напоминавшее центрифугу для подготовки космонавтов. Видимо, геймера согнали с «рабочего места» в таком темпе, что парень не успел выйти из своего сценария. Из повисшего на проводах шлемофона доносилось разноголосое бормотание, выкрики, а громоздкая анатомическая лежанка мелко подрагивала, изображая, очевидно, космический челнок на старте…
В одном из бархатных гротов, опоясывающих зал, Полонский разглядел двух встревоженных девушек в форменных блузках. Похоже, их не успели «окучить» повальными допросами, и сотрудницы центра затаились, ожидая окончания бури. Приняв самый беспечный вид, Полонский вальяжно прошелся вдоль балюстрады, замыкающей игровое поле. Бекетов и двое сержантов, прикрывающих вход, посмотрели вслед с подозрением, но никто его не окликнул.
— Доброй ночи, я из отдела дознания, — туманно представился Януш, сам не вполне понимая, о чем расспрашивать.
Собственно, можно было разворачиваться и топать домой. Если расследованием занимается Клео, ему тут делать больше нечего. С кем-нибудь из ее подчиненных можно было бы, по старой памяти, переброситься словечком, но только не с ней самой. Януш трижды пытался вызвать Гирина, но председатель совета упорно изображал крепкий сон.
— Ничего себе, добрая ночь! — фыркнула одна из крупье.
— Мы уже все рассказали, — испуганно поделилась вторая, — мы ничего не видели…
Януш присел рядом с ними на диванчик.
— Вы не встречали эту девушку раньше?
— Мы даже не знаем, как она выглядит! Полонский развернул портативный скрин. Здесь было все, что удалось выудить из открытых файлов «Халвы», больше двадцати снимков Милены Хар-вик из ее актерского портфолио, в разных париках и одеждах, в разной стадии загара, с тату, скрабстилом и без…
— Какая красивая… — хором протянули девушки. — Нет, в казино она вроде бы не играла…
— Я тут третий год, — пробасила одна из подруг, коренастая, стриженая под боксера. — Такую лапочку я бы запомнила… Вот скоты, да? Наверняка ее бывший лизун!
— Вы ее не помните, потому что она не делала ставок. Но ведь она могла играть в кабинках?
У Януша внезапно появилось чувство, что он вот-вот что-то нащупает. Совершенно ни на чем не основанная уверенность, предвосхищение, что на пути вместо тупика окажется поворот. Именно это качество делает рядового следователя асом своего дела — когда тебе не за что зацепиться, когда вокруг сплошная безнадега — и вдруг все возвращается с головы на ноги…
— Да… но там одна детвора, всякие прыщавые недоноски! — фыркнула стриженая. — Сутками просаживают мамкины денежки, за уши не оторвешь…
