Мне ужасно захотелось исчезнуть. Я выпалил вдруг вопрос, не сумев вовремя остановить себя:
– В качестве сотрудников безопасности? Он посмотрел на меня, как на шута.
– Прежде чем охранять район, его сначала нужно закрепить за собой.
Если он и ожидал смешка, такового не последовало. Вдруг со всех сторон посыпались вопросы:
– Каковы размеры «зоны А»?
– Каков характер местности?
– Есть там какие-нибудь дороги?
– Каковы силы, находящиеся там?
– Имеются у эмира обученные солдаты?
– Что случится с «зоной Б»? Он протестующе поднял руку.
– Все в свое время, джентльмены. Каждая деталь тщательно обдумана. Начнем с вопроса о «зоне Б». Как я сказал, мы намерены оккупировать «зону А», находящуюся на нашем берегу реки. Однако одновременно мы полностью выведем свои силы из «зоны Б», которая находится на берегу, принадлежащем Угази. Население «зоны Б» составляют банту, а не фулани. Их земли и деревни не представляют для нас никакого интереса. Как только мы выведем из «зоны Б» полицию, пограничников и таможенных чиновников, вся операция будет внешне выглядеть взаимным обменом территориями, как предусматривалось первоначальным планом, который был в принципе одобрен. Наша правовая позиция на международной арене будет значительно подкреплена таким маневром, который вряд ли удастся переиграть.
Он сделал паузу, чтобы удостовериться, что мы усвоили его рассуждения, и продолжал:
– Теперь насчет остальных ваших вопросов. Карты «зоны А» изготовлены и окажутся в вашем распоряжении, когда это станет необходимым. До этого в целях безопасности они не будут распространены. Один вид подобной карты может послужить причиной слухов, а это опасно, даже в пределах данного объекта. Я уверен, что вы, джентльмены, будете особенно осторожны, поскольку неосторожность с вашей стороны, как вы понимаете, может затруднить поставленную задачу и даже сделать ее опасной. Чтобы это понять, не нужно знать правила безопасности.
Он сделал паузу, чтобы мы все как следует усвоили.
– Прекрасно. Вот что вам следует знать о «зоне А» в настоящий момент: на западе она ограничена отрезком реки длиной приблизительно в восемьдесят километров, а на востоке линией колониальной границы, проходящей между прибрежным городом Амари на севере и пограничным постом Матендо на юге. Ее длина пятьдесят пять километров. – Он показал начерченную им схему. – Форма ее почти точно такая, как я изобразил, – полукруг. Какова там местность? Равнинная вдоль реки, в остальных местах – холмистая и труднопроходимая. В окрестностях Амари имеются плантации какао. Сам Амари – довольно крупный населенный пункт, правительство Угази сделало его центром провинции. По главной дороге, в основном идущей вдоль изгиба реки, разбросаны деревеньки. Дороги поменьше ведут к пограничным постам в Матендо, как нашему, так и угазийскому. Они были проложены с целью помешать контрабанде со стороны индийских торговцев, пытающихся нелегально провозить некоторые промышленные товары, например запчасти для велосипедов, подлежащие таможенным налогам. Внутренняя часть зоны большей частью не населена.
– Где находятся редкоземельные залежи? – спросил Уилленс.
– В это мы вдаваться не будем, – твердо произнес Кинк. – Да и вообще на данном этапе лучше не упоминать сам предмет. Заняв «зону А», мы берем под контроль все, что там находится. Больше об этом ни слова. Давайте сосредоточим сейчас внимание на военном аспекте нашей задачи. Я упомянул войска эмира. Они состоят из батальона пехоты, вооруженного старыми винтовками «Манлихер-Бертье». До последнего времени батальон, разделенный на роты и взводы, выполнял главным образом полицейские функции. Сейчас его переводят в район операций – в пределах досягаемости от «зоны А». Войска обучены лишь наполовину. Они знают, как заряжать винтовку и стрелять из нее, хотя их стрелковые качества невысоки. Они умеют пользоваться штыками. Хорошо дисциплинированные, под командованием опытных европейских офицеров, они представляют из себя неплохих вояк. Ваши коллеги, уже находящиеся в зоне развертывания, отработали весьма обнадеживающую программу тактической подготовки, но они рады будут вашей помощи. Сами эмирские офицеры назначены на свои должности скорее за благородное происхождение, чем за свои способности. – Он замолчал, нахмурясь, как будто потерял на минуту нить своих рассуждений.
– Силы противника? – ввязался Барьер.
– Ах, да, – кивнул одобрительно Кинк. – Оценка в классической форме. О противнике мало что можно сказать. Угазийские силы в «зоне А» оцениваются в две роты, расположенные главным образом в районе Амари. Большинство из солдат, однако, в обычное время находится на полицейской службе, и по меньшей мере половина из них вооружена лишь дубинками.
– Насколько сильно они будут сопротивляться? – спросил Гутар.
– Все зависит от того, кто у них офицеры. Я слышал о заменах в последнее время. Я рассчитываю получить информацию на этот счет в течение недели. Но если вы будете действовать быстро, четко и хорошо скоординированно, есть вероятность, что, застигнутые полностью врасплох, они не окажут никакого сопротивления. Мы на это надеемся. Чем меньше кровопролития, тем лучше. Следует считаться с мировым общественным мнением. В идеале захват должен закончиться в тот же день капитуляцией угазийского гарнизона, его разоружением и репатриацией под флагом перемирия на территорию Угази через реку.
– Пока мы будем готовиться к отражению контратаки, – заметил Барьер.
– Если она последует. Ширина реки в районе Амари два километра.
– Но ведь они не обязательно станут контратаковать в Амари, майор. Они могут выбрать любой из восьмидесяти километров берега реки. Правда, мы будем на внутренней территории, однако восемьдесят километров – фронт, который трудно удерживать одному батальону полуобученных солдат. Как насчет транспорта? Насколько мы будем мобильны?
– По крайней мере две роты плюс разведывательные силы будут обеспечены грузовиками. Остальной транспорт реквизируем. Не забывайте, что мы предполагаем иметь дело с дружески настроенным населением.
– Там должны быть речные патрули, – сказал Рейс, – лодки со станковыми пулеметами для пресечения попыток переправиться.
