колонн крошился, надписи размыло тысячами дождей, а обломки от давнишней стройки на обочинах заросли травой.
Стало тихо, очень тихо. Только позвякивал металл в конских сбруях и мягко ступали копыта. Насколько это было возможно, я просунул голову сквозь прутья решетки. Так и есть — гранитные плиты потрескались и заросли мхом.
Мы будто скатывались глубже и глубже в прошлое.
— Священные духи! — пробормотал Саня, — Ты глянь, какая пакость! Верь-не-верь, глаза отводит, не удержать!
Вместо плоского сарая в потоках колышущегося лилового воздуха зародилась зубчатая стена. Она извивалась, не находя себе места, точно гигантский питон, проваливалась ниже, а затем вспухала, раздувалась уродливым багровым дирижаблем. Я тщетно силился сообразить, как далеко от нас, и какого же размера это нелепое танцующее здание!
Впереди кареты дорога непрерывно искривлялась, мешая рассмотреть перспективу. Ряды колонн множились и двоились. Позади тоже творилась какая-то чертовщина. Горизонт будто крался за нами по пятам, все время казалось, что мы спускаемся с высокой горы. На самом же деле, судя по наклону пола и усилиям коней, мы преодолевали очередной крутой подъем.
Красная зубчатая стена впереди вдруг рассыпалась, на лиловом небе проклюнулись звезды. Я мысленно поздравил всех нас с исчезновением очередного миража, но тут, совсем близко, в небо поперли высоченные сторожевые башни. Они подрастали и подрастали, круглые, кирпично-красного оттенка. Впрочем, когда одновременно светили солнце и лиловая луна, разобрать цвет стало нелегким предприятием. Ближайшая башня, круглая в сечении, без единого окна, с еле заметными в вышине зубцами смотровой площадки, толщиной и высотой походила на телевышку.
— Это призрак, как думаешь? — прокряхтел дядя Саня. От удивления он выронил бинт, которым заматывал кровоточащие царапины на локте, и, чертыхаясь, полез его искать.
Я вылез вслед за Брудо в верхний люк. Обер-егерь не возражал. Придерживая на макушке шапку, запрокинув лицо, он всматривался в нависающего каменного монстра.
— Как вы думаете, это призрак? — спросил я. Брудо неопределенно покачал головой.
— Ничего нельзя утверждать наверняка. Существуют легенды о городах, плавающих в омутах времени. Якобы, их давно покинули обитатели, ведь никто не может жить там, где сегодня посеешь пшеницу, а завтра выйдешь и вместо собственного поля угодишь в дремучий лес. Ходят слухи, что среди знахарей Абердина есть ловкачи, умеющие настигать Узлы слияния. Если верить слухам, то за хорошую мзду их знахари могут поймать омут медленного времени с плавающим городом, полным сокровищ.
Мы проехали под очередным портиком. Левая колонна наполовину осыпалась, или ее подмыло водой, отчего все сооружение слегка перекосило на сторону. Опасаясь обвала, я поднял глаза вверх и... ощутил необходимость присесть. Я плюхнулся рядом с обер-егерем на откинутую крышку люка и стал старательно глядеть вперед, надеясь, что никто не заметил моей паники. Кажется, никто ничего не заметил.
Дело в том, что горгулья на покосившейся арке не сидела, а лежала, воткнув когти в трещины камня. Ее могучий хвост обвивал колонну, а голова с распахнутым клювом свесилась вниз. Рептилия словно балансировала над пропастью, готовясь упасть на нас сверху. Волшебный зверь был размером с носорога и изваян с удивительным натурализмом. Если бы такая глыба сорвалась с арки, она проломила бы карету до самого дна! Как будто специально сквозь тучи блеснула луна, и я сумел разглядеть в клюве бестии зубы и кончик языка.
Это просто скульптура, сказал я себе. Меня так и подмывало оглянуться, но не хотелось пугать Анку. Я боялся, что оглянусь, а горгулья снова изменит положение. Это всего лишь кусок камня, повторил я.
Кусок камня, который изо всех сил вцепился в постамент, чтобы не свалиться. Кусок камня, для которого упасть на дорогу означает, возможно, не просто разбиться, а что-то совсем иное. А что случится, если взорвать одну из колонн или сделать подкоп? Мне страшно не хотелось об этом думать.
— Существуют легенды, что плавающие города сторожат чудовища, связанные заклятиями, — без улыбки продолжал Брудо. — Заклятьями они прикованы к своим нишам, башням и колоннам. Они превращены в камень, их сердце бьется с частотой раз в десять лет, их кровь похожа на лед. Но они живы. Ты ведь видел ту уродину наверху, да, парень?
— Видел, Ваша глубокочтимость, — я пока не разобрался, как правильно называть обер-егеря, но, кажется, он не обиделся.
— Не беспокойся, эта арка простоит еще сотню лет, и без приказа птички не взлетят, — вполголоса, глядя на дорогу, сообщил он, — Но птичка зацепилась, потому что в таком состоянии она расколется на куски, если упадет. Ей нельзя падать.
— Кому нельзя падать? — спросила снизу тетя Берта. Она шушукалась с Анкой у бокового окна.
— Я рассказываю многоуважаемому кровнику о плавающих городах, — Брудо незаметно подмигнул мне. — Вначале мне казалось, что мы набрели на такой город, но теперь я сомневаюсь.
Дорога сделала очередной крутой поворот. Башня из красного кирпича, занимавшая раньше полнеба, стала уменьшаться и удаляться, а потом вместо одной появились две башни. Вторая казалась ниже и шире, а на вершине ее смотровой площадки вздрагивал синий огонек. Расстояние до нее я оценивал в пару миль. Сколько мы ни ехали, миражи постоянно удалялись.
— А разве кого-то здесь интересует золото? — подал голос слушавший нас дядя Саня.
— А разве я упомянул золото? — удивился егерь. — Я сказал — сокровища. Плавающие города провалились в омуты времени потому, что их покинули жители. Их покинули жители, некому стало охранять окраины, некому стало выставлять цайтмессеры. Кстати, есть города, провалившиеся в омуты из Верхнего мира, и даже не с нашей планеты. В библиотеке его Величества имеются книги знахарей из Абердина, где подробно описаны строения и машины, никогда не существовавшие в Изнанке.
— А эти знахари, они не пытались воспользоваться этими находками? — спросил Саня. — Они могли бы найти оружие.
— И угрожать всем нам, вы это хотите сказать? — проницательно глянул Брудо. — Это невозможно, но причину я указывать не буду. Вы сами с ней столкнетесь, если духи холмов будут к вам милостивы и позволят добраться до Хрустального моста.
— Зачем вы говорите загадками? — спросила тетушка. — Нам и без того нелегко.
— Хорошо, я объясню вам иначе, — Брудо проводил взглядом очередную опасно свесившуюся горгулью. — Во-первых, преследовать воронки, в которые провалился целый город, — крайне опасное занятие. Это означает, что воронка поглотила огромную внешнюю массу и внешнюю силу. Все, что построено разумными расами, хранит их силу, особенно сложные здания и книги. Нам известно, что находились недобрые люди и среди знахарей. Кое-кто мечтал вернуться из плавающего города властелином мира, но оттуда очень сложно выбраться. Узлы слияния не образуются, время ходит по кругу, в десяти шагах измерения разнятся на минуту, а в ста шагах человек может исчезнуть. Те, кто видел неземные города, вернулись с пустыми руками и были счастливы, что нашли выход обратно.
Я перевел рассказ обер-егеря Марии и Анке.
— А если такой омут, медленный или быстрый, угодит прямо в столицу? — поинтересовалась наездница.
— Вы имеете в виду столицу королевства отрядных? — уточнил Брудо. — Если речь идет о славном Блэкдауне, то система обороны продумана тысячу лет назад и с тех пор не подводила. Омуты неразумны, они не бросаются сами на людей, но тяготеют к источникам силы. А сила — это, в первую очередь, люди. Например, славный Блэкдаун круглые сутки защищают шестнадцать ферм с обученными животными. Когда в опасной близости появляется омут, ему навстречу выгоняют стада или в место, определенное цайтмессером, выходят большие группы горожан. Воронка меняет направление, устремляется за близкой целью и уходит в сторону.
— Вы так просто об этом говорите, — поежился дядя Саня.
Брудо тихонько рассмеялся. Вместо него, из темноты коридора, ответил младший егерь Гвидо.
— По сравнению с демонами из плоских миров, ошибки времени почти не причиняют вреда, — заявил Гвидо. — А разве в Измененном мире нет омутов?
Мы снова переглянулись.
— Нет, временная координата у нас линейна и незыблема, — туманно ответил Саня. — Зато у нас полно
