— Эй, Обрубок! — Даг дернул приятеля за рукав.
— А? Чего? — Иван с трудом оторвал взгляд от страшного зрелища.
— Я нападу и убью его, — шепнул Северянин, скосив глаза в сторону охранника. — Затем мы должны бежать все вместе.
— Куда бежать? — перепугался скотник. — Поймают и шкуру сдерут!
— Бежим туда, где темно. Потом найдем корабль и уплывем!
Дагу казалось, что волчья лапа на темечке царапает когтями кожу. Все внимание тысяч зрителей и участников притягивал жуткий помост. Не дождавшись, пока догорят костры с обугленными жертвами, туда потащили целую связку пеших рабов. Дюжие парни в пестрых кафтанах привели троих мужчин с мешками на головах. Толпа с воем колыхалась; к счастью, «четверка» Северянина очутилась позади.
Даг обернулся. Между корявыми домишками, облепленными снаружи людьми, он приметил кое — что, что должно было им помочь.
— Если будем ждать — сдерут шкуру еще быстрее! — сказал Даг Ингвару. — Поднимай этого осла, пока не поздно!
Парень сам не заметил, как принял командование. Обрубок все еще медлил. Для него, давно привыкшего к рабству, совершить побег казалось дикой глупостью. Но в этот момент великий первосвященник повернулся к народу и заговорил. Он вещал в широкий медный раструб, поэтому ему удавалось перекричать треск костров и жалобные стоны осужденных. Даг понял из его угрожающей речи, что Световид недоволен, нашлет голод, болезни и долгую войну, если его немедленно не умилостивить. Оказывается, бог не принял вино, а заодно допустил врагов до стен Ахрона именно по причине давнишней жажды.
Выпалив грозную тираду, старец возвел костлявые руки в сторону идола. Наверняка он все подготовил заранее, потому что младшие жрецы хором затянули славословие, завыли вновь рога, загремели бубны. Первых двух рабов кинули под нож.
Даг уже не сомневался, что всех их зарежут. У Обрубка отвисла челюсть, когда его приятелей, слуг храма, потащили на плаху вместе с пленными викингами. Толпа осадила назад, охранники едва сдерживали напор.
Северянин медленно подбирался к усатому парню, закрепившему на поясе их цепь. Обрубок причитал, но тащился следом. Как ни странно, отец Поппо быстро сообразил, что от него требуется. И вообще, в ближайшие несколько минут он действовал гораздо шустрее, чем киевлянин. Подхватив подол рясы, он почти до колена подтянул свое железное кольцо, встал к Дагу вплотную и рванулся строго по команде.
Конвоир ничего не успел услышать в общем грохоте. А от изможденного грязного мальчишки неприятностей он точно не ожидал. Он вообще не привык, что слуги храма бунтуют, не так уж плохо им жилось за пазухой Световида.
Ингвар и Поппо сделали так, как предложил им Северянин. Оба сильно потянули цепь, дернули в толпу рабов своего конвоира. Тот рванулся на волю, но опоздал — Ингвар накинул руяну на горло цепь. Затем вместе рухнули вниз и сделали все так быстро, что никто не успел заметить.
Даг ударил наконечником копья снизу и сбоку в горло. Он сознавал, что второй раз ударить не получится. Караульный двумя руками схватился за торчащее острие и задрыгал ногами. Его падение заметили лишь трое — четверо ближайших рабов, но никто не поднял тревогу. Похоже, этим давно отупевшим на черной работе мужикам было просто все равно.
— Быстрее! — Даг дернул цепь.
Конвоир пальцами скреб по цепи, затянутой на горле. Он был ранен, но вовсе не собирался сдаваться, хрипел, шарил другой рукой в поисках оружия. Ингвар пыхтел, но не выпускал, пока не сломал руяну шею.
Тем временем возбужденная зрелищем толпа ходила ходуном. Передние отступали, давили задних, ступали по ногам. Задние упирались спинами в наскоро отстроенные жилища, доски скрипели, сверху ругались, кидали костями. Во мраке блестела броня других стражников, они с руганью прокладывали себе дорогу в живом потоке. Викинги добились своего, но им удалось отделаться лишь от кольца на поясе убитого стражника. Их собственные кандалы были по — прежнему надежно заперты.
— Господь помогает нам, — уверенно заявил отец Поппо, развязывая пояс на упавшем конвоире.
Иван Обрубок всхрапнул, очухался, вытащил нож у мертвеца. Теперь все вместе продирались назад. Ингвар и Даг на ходу пинками подгоняли Ивана. Отец Поппо перехватил свободный конец цепи, неожиданно легко намотал его себе на локоть. Обрубок скулил, но шел. Прежде чем копейщики из оцепления сумели пробиться сквозь плотную массу зрителей, четверо беглецов упали на четвереньки и поползли назад, подальше от храма, в гущу построек.
Их били по спинам, пинали каблуками, кто — то облил холодной кашей. Снося тычки и плевки, Северянин уверенно рулил в глубину квартала. Уже в трех шагах от того места, где он прикончил конвоира, никто их не смог бы опознать. Наверху светили факелы, а внизу, во мраке колыхалось возбужденное людское море. Орали младенцы, гоготали гуси, хрипели задавленные.
Их спасло то, что следующую партию жертв решили выхватить прямо из зрительской массы, точнее — из тех же храмовых рабов. Очевидно, пленных викингов уже перебили. Когда стражники накинулись на первую шеренгу скованных зрителей, людская масса дернулась назад, сминая караульных, заборы и высокие телеги, на которых с удобствами расположились приезжие гости.
Даг кинулся в мрачный узкий проулок. Там над тлеющими углями остывал котел с овощами. Две служанки под руководством богато одетой матроны чистили и кидали в медный таз репу. Женщины были слишком увлечены приготовлением ужина, пока их мужчины, забравшись на крышу дома, подпевали празднику.
Они успели вовремя. Позади замелькали доспехи, но топот и крики погони заглушало хоровое пение. Северянин пропустил пресвитера и скотника Ивана вперед, сам проскочил костер и вместе с Ингваром налег на тяжелый котел. Женщины заорали, но их крика тоже никто не услышал. Раскаленный металл обжег Северянину руки. Ближайшие преследователи находились в трех шагах, когда бадья кипящего супа выплеснулась им на ноги. Копейщики повалились в кучу, задние налетели на передних. Дико завизжали обваренные, пытались скинуть одежду и латы. Ингвар Серый вырвал у одного копье, успел дважды ударить кого — то во мраке. В ответ сбоку свистнула сталь. Ингвар охнул, оседая. Отец Поппо и Даг подхватили его с двух сторон.
— Давай, давай, к южным воротам, там щель разобрали! — Иван Обрубок словно очухался, принял командование на себя, дернул друзей за плечи.
И они побежали в темноту.
Глава седьмая,
в которой клирик дает уроки истории и географии, но не умеет сварить уху
Уже четвертые сутки они встречали в густых камышах, в мокрой лощине между засеянными лугами.
Даг открыл глаза, как только соседи заворочались. Остаток ночи он промаялся, чередуя полусон с нервным бодрствованием. Метка на голове больше не болела, но желудку легче от этого не становилось. Желудок упрямо требовал пищи.
Накануне их осталось трое. Рана Ингвара оказалась смертельной, хотя на борту «Золотой девы» его наверняка сумели бы вылечить. Но не в сыром болоте, где не нашлось и клочка чистой ткани для перевязки. Даг сделал для товарища все, что мог, — полдня ползал на пузе, волоча за собой остальных, искал целебные травы. Но как назло в болоте не росло ничего путного, а на сухой солнечный луг они выбраться не решились. Неподалеку находилась деревня, лаяли собаки, по проселкам скакали всадники.
За вторую ночь они прошли вдвое меньше, чем за первую. Благодаря Обрубку и его знанию местности они ускользнули от погони и смогли даже стащить у крестьян пару гусей. Ингвар и Даг
