– А считать, что Бубенцов – не Бубенцов, и вовсе оснований не было. Пусть милиция ищет Гвоздкову и Бубенцова, а Монина с Сомовым пока спокойно обтяпают свои делишки!
– Но ведь Сомов во всесоюзном розыске?
– Ха! Через три года про объявление во всесоюзный розыск помнит только опер, ведущий дело. Тебе ли это не знать?
– А прописка?… У них же в тех паспортах курская прописка. Как это воспримется в гостинице?
– Очень просто! Ремонт квартиры, поругалась с мамой, с мужем!
Свешников тоже вскочил и в волнении начал зачем-то натягивать брюки.
– Сейчас прикинем, – пообещал он, доставая из пиджака ручку и блокнот. – Так. Монина и Сомов уехали от нас вечером 22 июля. В 11 часов они бросают машину в районе Тулы. Думают, до Курска они добрались ночью или утром 24-го. Значит…
– Значит, надо проверить все гостиницы, не останавливались ли в них Монина и Сомов, начиная с вечера 23 июля, – докончил Станислав.
Игорь накинул рубашку, пригладил ладонью волосы и направился к двери.
– Идея, конечно, бредовая, но в этом что-то есть! – заметил он. – Пойду возьму у дежурной городской телефонный справочник. Как я понимаю, ты не собираешься откладывать проверку до утра?
– Вот именно! – поддакнул Станислав. – Время – деньги, почти в прямом смысле слова.
Свешников вернулся через пару минут, неся в руках потрепанную книжку.
– Держи, – проворчал он. – Пришлось будить дежурную и выслушивать массу «приятных» эпитетов в адрес полуночника, мешающего заслуженному отдыху уставшего за день работника гостиницы.
Широков в ответ только ухмыльнулся и забрался с телефонным аппаратом на кровать. Затем быстро нашел список гостиниц.
Надо сказать, что поднимавшие трубку лишь после изрядной очереди гудков дежурные администраторы явно не были обрадованы ночными звонками. Хотя в каждом случае, представившись, Станислав рассыпался кучей извинений и прямо-таки молил о помощи в очень срочном деле. Отдельные смягчались, тронутые надеждами, которые возлагает на них уголовный розыск в расследовании жуткого преступления. Подавляющее же большинство лишь скрепя сердце выполняло требуемое, всей интонацией высказывая свое отношение к «возмутителям» спокойствия. Были случаи, что трубки попросту бросали, и Широкову приходилось через некоторое время дозваниваться повторно: кого-то увещевать, кому-то прямо угрожать карами земными, чтобы заполучить-таки желаемые сведения.
Свешников все это время сидел напротив, ободряя друга то словом, то взглядом, периодически со смешками выслушивая забористые тирады, которые Станислав отпускал в адрес работников отечественного сервиса при зажатом ладонью микрофоне – по понятным причинам очно он этого сделать не мог.
Список гостиниц таял, ничего интересного не появлялось, Станислав все больше нервничал, да и Свешников тоже. «Литературные» экскурсы Широкова становились все более сочными и цветистыми.
Завершив безрезультатный разговор с последней из числящихся в справочнике гостиниц, Широков в досаде бросил аппарат на тумбочку так, что тот, бедный, жалобно пискнул. Игорь выразительно постучал ногтем по часам и предложил все же поспать, так как шел третий час ночи. Однако, Широков соскочил с кровати и начал одеваться.
– Ты куда, рехнулся, что ли? – удивился Игорь.
– Мы ведь в свою гостиницу не звонили! Пойду к администратору.
– Ты что, думаешь Монина настолько обнаглела, что поселилась напротив управления милиции?
– Обнаглела – не обнаглела, а проверю – все равно сон прошел.
Игорь только скептически пожал плечами и повертел у виска указательным пальцем.
В вестибюле гостиницы свет не горел. Только над стойкой администратора светилась одинокая лампочка. За стойкой, естественно, никого не было. Широков громко покашлял и постучал костяшками пальцев по стеклу загородки. За дверью, ведущей внутрь служебного помещения, послышалась возня. Потом щелкнул замок, и появилась женщина средних лет в помятом фирменном костюме гостиницы. Щурясь от света, она пыталась разглядеть непрошенного гостя и одновременно приводила в порядок сбившуюся прическу.
Станислав извинился, предъявил удостоверение и любезно объяснил суть задачи.
Женщина осуждающе на него посмотрела и спросила:
– Неужели с этим нельзя подождать до утра?
– Нельзя! – твердо ответил Широков.
Укоризненно качая головой, администратор просмотрела списки проживающих, в которых названных Широкову лиц не оказалось.
– А среди бывших смотрите сами!
Она откинула крышку стойки, приглашая Широкова пройти внутрь.
Затем достала из стоящей у стены тумбочки несколько фанерных ящиков с анкетами и поставила на свободный стол.
– Располагайтесь, – не слишком любезно предложила она.
– Здесь – по алфавиту? – на всякий случай уточнил Широков, хотя в ящиках отчетливо виднелись бирки с буквами.
– Вы что, не видите? – парировала женщина.
Буквально через пару минут Станислав торжествующе держал в руках две анкеты на фамилии Мониной и Сомова. Если верить пометкам, поселены они были в разных номерах на третьем этаже 23 июля в 23 часа, а выбыли 24 числа в 12 часов. Широков ощутил, как сразу к нему вернулось спокойствие, исчезла так мучившая неопределенность. Передав администратору анкеты, он спросил:
– Это одноместные номера?
– Нет, двухместные.
– А кто там сейчас живет?
– Минуточку…– администратор вновь заглянула в списки проживающих. Оказалось, что в номере Сомова с 26 июля живут муж с женой, а в номере Мониной – две женщины, причем одна из них – с 20 июля, то есть одно время она была соседкой Мониной.
«Решетова Татьяна Ильинична, 1959 года рождения, постоянное место жительства – город Ленинград», – прочитал про себя Широков.
– А я вспомнила эту пару, – вдруг заявила администратор.
– Да? – удивился Станислав.
– Да, помню… Женщина – приятная блондинка, миниатюрная такая, следящая за собой. Мужчина – высокого роста, худощавый. Глаза у него беспокойные, так ведь?
– Так… – с интересом подтвердил Широков. – Вас как зовут?
– Нелли Павловна…
– Нелли Павловна, ради Бога! Постарайтесь припомнить мельчайшие детали поведения, разговоров этих людей. Это – очень опасные преступники!
Проникнувшись важностью дела, женщина прикрыла ладонью глаза. Потом скрестила руки на груди и, глядя перед собой заговорила:
– Я работала с утра 23-го до утра 24-го, Сперва, часов в одиннадцать вечера, появилась женщина. Очень вежливая, знаете ли, обходительная. Сказала, что дома у нее покрасили полы, запах совершенно невозможный. Попросилась на одну ночь переночевать. Мы местным обычно отказываем, но в тот день как рыз было несколько свободных мест. Да и так уж она просила… А через час появился мужчина. Злой, нервный… Выручай, говорит, землячка: с женой вдрызг разругался, из дома ушел. Податься, мол, некуда. Попросился хоть в кресле в холле до утра поспать… Одним словом, его я также устроила с условием утром освободить место. А утром я сменилась и ни того, ни другого больше не видела.
– Значит, пришли они по отдельности?
– Да! У меня тогда и в мыслях не было их связывать.
– Может, еще что припомните, Нелли Павловна? Что еще говорили они, оформляя документы?
– Ах, да… Монина эта спрашивала, нет ли у нас расписания пригородных автобусов.
– Зачем? – быстро спросил Широков.
