долго и внимательно, боль сама подскажет ей способ избавиться от страданий, шепнет ей на ушко тайну, как справиться с недугом, покажет свое слабое место, и она сумеет победить ее.
Я не стал говорить Ингер, что смогу остаться на ночь. Я не думал о времени. Я хотел быть здесь, рядом с ней, ни о чем не думая. Она взяла меня за руку, закрыла дверь, и сладкая дрожь пронзила все мое тело. Мы пошли рука об руку по коридору и пришли на кухню. Она спросила, не хочу ли я чего-нибудь выпить или перекусить? Я пригладил ее волосы, она закрыла глаза и всхлипнула. Я наклонился к ее лицу, вдохнул ее запах и прижал свои губы к ее соленым губам.
Так мы долго стояли, не зажигая света, боясь шевельнуться.
Мы вошли в спальню. Она разделась и осталась стоять в полумраке, ожидая, когда я сделаю то же самое. Я разделся как-то неловко. Потерял равновесие и чуть не упал, стягивая штаны, потом подошел к ней и поцеловал ее. По коже у нее побежали мурашки, в комнате было холодно. Ее кожа была бледной и нежной, как шелк. Она подтолкнула меня к постели, легла на спину. Мы смотрели друг на друга. Я наклонился над ней. Вдруг она заплакала, но тут же перестала, положила мне на плечо руку и потянула вниз, на себя. Какое-то время я просто смотрел на нее. Смотрел на ее глаза, на губы, на изгиб шеи, а потом медленно вошел в нее скользящим плавным движением. Мне показалось, что мой член становился тем больше, чем глубже я проникал в ее податливую теплую плоть. Я громко застонал. Она вдохнула широко открытым ртом и тоже застонала в ответ. Я лежал на ней, слушая ее стоны. Потом она назвала мое имя, и я, совершенно обезумев от желания, кончил, облив ей спермой живот.
Мы лежали в кровати, я держал голову у нее на груди. Я слышал, как через открытое окно проникают звуки дождя, и не знал, сплю я или бодрствую. Пока мы так лежали, нам стало казаться, что мы погружаемся в бездну, что кровать под нами кругами плывет вниз. Расстояние между нами и потолком становилось все больше. Я попробовал поднять руку, но не мог вытащить ее из-под Ингер. Мы продолжали погружаться. Я подумал: единственное, что я могу сделать, — это отдаться на волю волн, позволить морю унести нас на свое дно. Пусть будет, что будет. Не стану ничему мешать, сдамся вихрю, дождю и сновидениям, сдамся Ингер… Буду вместе с ней, буду любить ее, буду любимым ею. Потолок уходил ввысь. Я уже не видел его. Как это прекрасно — никогда не вставать, никогда не делать никаких усилий, никогда ничего не добиваться, отдаться во власть стихии, превратиться в шум прибоя, в морскую пену, в плеск волны, набегающей на песок.
Нас разбудил звонок в дверь. Он ворвался в мой сон резким дребезжащим звуком. Ингер мгновенно открыла глаза, села и стала растерянно смотреть по сторонам, подтянув одеяло до подбородка, словно кто- то уже вошел в спальню. Она была испугана, как зверек, почуявший опасность. Звонок зазвучал снова, на этот раз звонили долго. Ингер схватила мою рубашку, натянула на себя и выпрыгнула из постели.
— Можно не открывать, — сказал я.
— Нет, — сказала она, все еще плохо понимая, что происходит.
Она оправила рубашку и вышла. Я остался в постели, услышал, как открывается наружная дверь. Услышал голоса — ее голос и еще один, мужской. Понять, что они говорили, было невозможно. Через какое-то время стало тихо, потом опять раздались голоса. Теперь они стали более отчетливыми, оттого что заговорили громче или оттого что подошли ближе? Мужчина был раздражен. Ингер молчала, говорил только он.
Я схватил одежду, натянул брюки и по дороге снял с кровати свитер Ингер.
Ингер стояла в дверях, преграждая путь Халварду, который хотел войти в комнату. Увидев меня, она опустила руку и повернулась к нему спиной. Он уставился на меня, перевел взгляд на нее, потом опять на меня.
— Будь так добр, уйди, — сказала ему Ингер, но он не обратил на ее слова ни малейшего внимания.
— Это еще кто? — сказал он, повернувшись ко мне. — Это еще кто?
Он повернулся к ней.
— Это еще кто, черт возьми?
— Это тебя вообще не касается, — сказала Ингер и попыталась вытолкнуть его из комнаты.
Он не поддался и подошел ко мне. Несколько секунд я думал, что он вцепится мне в горло.
— Так вот почему ты начал копаться в этом деле! Захотел залезть к ней под юбку?
Я не знал, что сказать.
— Какого черта! — Он посмотрел на нее, потом на меня, потом снова на нее, словно не мог решить, к кому обращается.
— Какого черта!
— Будь так добр, уйди, — повторила Ингер.
Я подумал: что бы я сейчас ни сказал, будет только хуже.
— Уйди же наконец, Халвард.
Он покачал головой.
— Слышите, что она говорит? — сказал я.
Он посмотрел на меня с перекошенным от злобы лицом.
— Что здесь происходит? — сказал он. — Ты сюда переехал? Живешь здесь?
— Уйди же наконец, — сказала Ингер и схватила его за рукав куртки, самообладание вернулось к ней. — Здесь тебе нечего делать.
Он долго стоял и смотрел на меня. Я спокойно встретил его взгляд, и вдруг бешеное напряжение оставило его, мускулы обмякли. Он как-то сразу скис.
— Уйди, — сказала Ингер более мягким голосом. Она уже поняла, что опасность миновала.
Он долго стоял молча, потом пошел к двери, Ингер провожала его. Я слышал, как они негромко поговорили в коридоре, как хлопнула входная дверь.
Вернулась она не скоро и с совершенно потерянным видом. Я подошел к ней, обнял ее, но она как будто вообще не заметила этого.
— Что ему надо было? — спросил я.
Она не ответила.
Я взял ее руку, она выдернула ее.
— Это неправильно, — сказала она. — Нам нельзя быть вместе.
— Тс-с, — сказал я, взял ее под руку и повел в спальню.
— Ну и что теперь? — спросила она.
— Будем спать, — сказал я.
Я заставил ее сесть на кровать, снял с нее рубашку и пристроился рядом с ней, поцеловал в плечо, положил руку на грудь.
— Ты что?
Я попробовал ее поцеловать, но она увернулась.
Я подумал, как бы у нас все было замечательно, если бы не появился Халвард.
В этот момент она очнулась. Повернулась ко мне и встретилась со мной взглядом.
— Зачем тебе все это, Кристиан? Что с нами будет? Ничего не будет, ничего не может быть.
— Это не играет никакой роли, — сказал я. — Мне достаточно того, что есть.
Она хотела что-то сказать.
— Пожалуйста, Ингер, — сказал я. — Давай ляжем. Не думай об этом больше. Давай просто ляжем.
Она безвольно легла на кровать. Я разделся, стараясь прикрыться одеялом, чтобы она не увидела, как сильно я ее хочу, и прилег рядом.
Когда я уже думал, что она наконец успокоилась и заснула, она вдруг сказала:
— Тебе не пора домой?
Я поднял голову и посмотрел на нее. Она лежала, направив взгляд в потолок.
— Нет, не пора.
Я положил голову ей на плечо.
— Ты хочешь, чтобы я ушел?
