XVI
Прошли годы. Многие охотники видели Крэга и жадными глазами смотрели на его удивительные рога. Слава о нём донеслась до больших городов. Любители редкостей назначали баснословную цену за его голову, только потому, что она была украшена такими рогами, — цена жизни ни в чём неповинного животного! Многие пытали своё счастье в этом деле и всегда безуспешно. Наконец Скотти, который постоянно нуждался в деньгах, соблазнился предложенной ему суммой и, в сопровождении ещё одного охотника, возобновил погоню за бараном. Но им только один раз удалось увидеть его вдалеке, окружённого своим стадом, а затем, в течение трёх дней горячего преследования, они так и не могли подойти к нему ближе. В конце концов спутник Скотти заявил, что «деньги можно заработать как-нибудь иначе», и отправился домой.
Но в серых угрюмых глазах Скотти была искра упорства и настойчивости — тех самых качеств, которые сделали человека хозяином земли. Он также вернулся в свою хижину, но только для того, чтобы приготовиться к долгой и беспощадной охоте. Карабин, одеяло, трубка, спички и табак, горшок для воды, мешок с вяленой дичью да три или четыре фунта шоколада — было всё, что он взял с собою.
На следующий же день он вернулся один к тому месту, где они были накануне, и быстро пошёл по следам барана, которые кружили в снегу, покрытые следами его стада, но всё же отчётливо выделяющиеся своими размерами. Раз или два Скотти находил места, где стадо недавно делало привал, и время от времени осматривал окрестности в подзорную трубу. Но ему так ничего и не удавалось увидеть. Ночь он провёл на высотах и, чуть забрезжило утро, двинулся дальше. Через несколько часов пути он достиг места, где по всем признакам Крэг останавливался, чтобы наблюдать издали за своим преследователем, о присутствии которого он, конечно, знал. Отсюда след его стада вытянулся в одну длинную линию и шёл к отдалённым нагорным пастбищам.
Днём Скотти упрямо, как охотничья собака, продвигался вперёд по следу, а ночь провёл в маленькой скалистой пещере. Он был похож на дикого зверя, лежащего в берлоге, с одною лишь разницей: перед ним был костёр и он курил трубку совсем по-человечески. Утром он опять пустился в путь. Несколько раз он видел вдалеке стадо овец, уходившее от него к югу. Ещё один день прошёл, и овцы были загнаны к южной оконечности Якиникекского хребта.
К югу от них тянулась степь, сжатая горами и имеюи форму полумесяца, к востоку — волнистое нагорье, вплоть до северного рукава реки Флэтхэд, а с севера за ними гнался по пятам их упорный, смертельный враг. Овцы колебали, куда направиться, и когда старый Крэг повернул назад и попытался незаметно провести своё стадо по отрогам восточного склона гор, он услышал треск выстрела, и пуля коснулась одного из его рогов и обожгла ему плечо.
Этот выстрел взволновал Крэга. Он оглянулся и дал сигнал, который на нашем языке значит: «Спасайся, кто может!» — и стадо рассеялось в разные стороны. Но Скотти охотился только за старым Крэгом, остальные ему не были нужны. И, когда баран помчался прямо вниз по восточному склону, Скотти опять, бранясь и задыхаясь, последовал за ним.
До реки Флэтхэд оставалось всего лишь несколько миль. Крэг перешёл на лёд и, придерживаясь шероховатых мест и снежных бугров, меняя направление в зависимости от перемены ветра, в течение целого дня продолжал свой бег на северо-восток. А Скотти по-прежнему шёл по его следам. На пятый день они проходили мимо озера Терри. Скотти хорошо знал местность. Баран бежал теперь прямо на восток и должен был очутиться в ущелье, заканчивающимся тупиком, откуда он имел бы только один выход — повернуть обратно. Скотти оставил след и, перейдя прямо на север, к тому скалистому обрыву, под которым Крэг неизбежно должен был пройти, стал ждать его возвращения.
Но вдруг поднялся западный ветер — «чинук», как его называют в Скалистых горах, ветер, приносящий туманы и снежные метели. Лишь только он задул, в воздухе закружились белые хлопья, и через каких-нибудь полчаса разразилась настоящая снежная буря. В двадцати шагах не было ничего видно. Буря продолжалась недолго, всего лишь несколько минут, потом она начала понемногу ослабевать, а через два часа небо снова очистилось. Скотти прождал ещё один час, но безрезультатно. Тогда он покинул свой пост и стал осматривать местность. И нашёл неподалёку ряд характерных ямок — бараньих следов, — местами покрытых свежевыпавшим снегом, местами отчётливо заметных там, где сверху они были защищены нависшим утёсом. Крэгу и на этот раз удалось его обмануть: он незаметно выбрался из ущелья под покровом снежной бури.
XVII
Скотти пришёл к заключению, что в смелом переходе Крэга на восточный берег реки Флэтхэд должна была скрываться какая-нибудь цель. Цель эта была ясна — баран хотел достигнуть возвышенностей, окружающих озеро Кинтла, на которых его часто видели раньше. Пока дул чинук, баран мог в течение всего дня двигаться на запад, но, если ветер за ночь переменится, он, конечно, повернёт на восток. Рассудив таким образом, Скотти перестал держаться следа, а пошёл кратчайшим путём, по водоразделу, к озеру.
Ночью ветер действительно переменился. И на следующий день, когда Скотти осматривал сверху обширную долину, отделяющую его от озера, он увидел далеко внизу какое-то движущееся пятно. Он тотчас скрылся из виду и побежал наперерез четвероногому путешественнику. Но лишь только он достиг намеченного места и осторожно осмотрелся, там, в пятистах шагах впереди него, на ближайшем холме, стоял не кто иной, как сам знаменитый Крэг. Оба были друг у друга как на ладони. С минуту Скотти стоял и смотрел молча. Но затем разразился речью:
— Ладно, старина Крэг! Видишь череп и кости на моём ружье? Я — твоя смерть. Ты от меня не уйдёшь! Как ни вертись, а рога будут моими. Сейчас попробую разок на счастье.
Он поднял карабин и выстрелил, но расстояние было слишком значительно. Баран стоял неподвижно, пока не увидел дымок. Тогда он быстро отскочил в сторону, и пуля ударилась в снег недалеко от того места, где он только что стоял.
Крэг повернулся и побежал на восток вокруг гористого южного берега озера, направляясь к главному водоразделу, а вдалеке позади него неизменно тащился Скотти. К его необычайной выносливости присоединялось ещё упрямство, свойственное его расе, непоколебимая решимость, которая заставляет стремиться к намеченной цели уже после того, как благоразумие или чувство чести отвергли эти попытки. Это упорство ослепляет человека и ведёт его зачастую к гибели, а он, поверженный, всё ещё пытается нанести удар победителю и погибнуть вместе с ним.
Снова весь день прошёл в погоне. Затем — ночлег, и наутро Скотти был уже опять на ногах. Иногда ему было легко отыскивать след, иногда он терял на это немало времени, когда след бывал занесён свежевыпавшим снегом. Так проходил день за днём, и Скотти часто видел впереди барана, но никогда не мог подойти к нему достаточно близко. Баран, казалось, понял, что карабин бьёт только на пятьсот шагов, и подпускал к себе человека не ближе этого предела. По-видимому, он даже пришёл к заключению, что так лучше: иметь охотника за собою и, по крайней мере, знать, где он находится. Однажды Скотти почти удалось подкрасться к нему на расстояние выстрела, но западный ветер вовремя предупредил Крэга о грозящей ему опасности. Это было в первый месяц охоты. Впоследствии Крэг никогда не выпускал охотника из виду.
Почему бы ему не умчаться вперёд, оставив охотника далеко позади? Потому что ему нужно было питаться. Человек имел с собою запас сушёной дичи и шоколада, достаточный на много дней. Если бы этот запас вышел, он мог бы застрелить зайца или глухаря, быстро изжарить и довольствоваться этим целый день. Но баран должен был часами разыскивать скудную траву под снежным покровом. Долгое преследование уже сказалось на нём. Его глаза блестели по-прежнему, его движения были так же уверенны и прекрасны, как и раньше, но его живот ввалился, и голод, изнуряющий голод, подтачивал его силы.
Пять долгих недель продолжалась погоня, и единственной передышкой для Крэга бывали те короткие часы, когда снежная буря налетала с запада и опускала между нимиснежную завесу. Затем, в течение двух недель, оба шли, не теряя друг друга из виду. По утрам Скотти, вылезая, как волк, из своей холодной норы,
