– Ты окажешь им все услуги, какие только потребуются в их бедственном положении. Ты присоединишься к ним на правах друга и будешь сопровождать их, служа им со всем усердием. Возьми в экипаже приготовленный для тебя баул. Там – все, что тебе потребуется. Ты возьмешь с собой Дюканжа. Неприлично юноше из хорошей семьи путешествовать без слуги. Повтори мне то, чему я тебя учил.
– Меня зовут Луи де Фонтен, я младший сын известного в Варшаве адвоката, я желаю добиться славы на литературном поприще, мой баул полон гениальных романтических трагедий, но злодей-отец желает видеть меня младшим клерком в своей конторе, – бойко отвечал красавчик. – Я хочу составить себе имя в Санкт-Петербурге.
– Хорошо, ступай.
Несколько минут спустя к незнакомцу подъехали два всадника. Один был известный нам Видаль, другой – Дюканж, крупный широкоплечий мужчина, ветеран каких-то давних сражений, чье лицо было изуродовано сабельным ударом».
Мы не знаем, откуда господа литераторы берут имена второстепенных своих персонажей. Возможно, из газет, из хроники незначительных происшествий. Но автор романа «Графиня Монте-Кристо» не таков. Вообразите себе удивление молодого журналиста, когда, разыскивая загадочную даму, он обнаружил процветающего трактирщика Дюканжа, в точности похожего на сообщника злодея, и некого Этьена Видаля, счастливого супруга богатой дамы старше себя лет на двадцать, и, соответственно, ветерана Жирудо, домовладельца, имеющего неплохой доход. Внешность их полностью соответствовала описанной в романе.
Корреспондент «Сьекль» оказался весьма сообразительным молодым человеком. Он попытался было найти сперва даму, с которой были бы знакомы все трое, но дама была совершенно неуловима. И тут счастливая мысль посетила нашего коллегу: докопаться, нет ли между этими тремя чего-то общего? Оказалось при расследовании, что у Дюканжа и Жирудо общее боевое прошлое – они служили вместе под началом одного командира. Корреспондент копнул еще глубже и отыскал тот клад, к которому вел его, разбрасывая на пути приметы, загадочный автор романа «Графиня Монте-Кристо», – добрых три десятка лет назад юные Жиродо и Дюканж служили в артиллеристах и вместе со своим командиром оказались сперва в Далмации, затем – (ахни, о наш прозорливый читатель, ибо мы уверены – ты угадал!) – затем вместе с ним попали в Янину. И, пережив там годичную осаду, чудом уцелев, успев еще повоевать у Миссолонги и повидать там прославленного лорда Байрона, Жиродо и Дюканж вернулись во Францию.
Наш коллега понятия не имел, куда приведет его сказочный клубочек, но он разматывал ниточку наугад и нашел на ее конце еще два имени. Первое было – «де Труавиль», а другое – «Баржетон». Оба в 1822 году были в Янине на службе у Али-паши Тебелинского. И оба, надо полагать, были командирами у Жиродо и Дюканжа.
Расспросить генерала де Труавиля было невозможно – он вместе с супругой своей погиб в море. Оставался господин Баржетон. Корреспондент «Сьекль», не найдя его в Нормандии, вернулся в Париж и стал наводить справки. Оказалось, что сей господин, приобретя посредством выгодного брака поместье, сперва стал зваться Пьер-Мари-Элиас Баржетон де Камюзо, а затем – просто де Камюзо, пойдя по пути всех мещан во дворянстве.
Тут уж наш коллега-журналист пришел в неописуемый восторг, поскольку господин де Камюзо был ему известен лично. Скажем более – он был известен всем, кто несколько лет назад составлял свиту щедрого и великодушного господина Дюма. И тут возник вопрос: не этот ли господин поделился с прославленным литератором подробностями осады Янины?
Российские поклонники, а главным образом очаровательные поклонницы прославленного литератора пережили в свое время некоторое потрясение. Мы привыкли к тому, что русский писатель, собравшись писать нечто историческое, роется в пыльных летописях, вызывает дух историографа Карамзина, мается несколько лет и вдруг являет взору нашему произведение, в коем не всегда концы с концами сходятся, а герои вещают, как если бы выступали в трагедиях незабвенного пиита Тредиаковского. И господин Дюма, издав чуть ли не в один год три преогромных романа («Три мушкетера», «Граф Монте- Кристо» и «Королева Марго»), сильно нас озадачил. Вкралось даже в души подозрение – да не ахинею ли нам преподносят? Но выступления литератора в печати всех успокоили – он готовился к написанию романов едва ли не десять лет и посетил все места, где разворачивается их действие. Что касается «Графа Монте- Кристо», господин Дюма божится, что побывал в Марселе, ездил на остров Иф, совершил путешествие в Италию, а оттуда поплыл к острову Эльба, где увидел среди моря величественный утес «Монте-Кристо», что значит «Гора Христова».
В списке этом, как ты, читатель, заметил, нет албанского города под названием Янина. Однако ж литератор столь ярко живописал обстоятельства осады, что становится ясно: он допрашивал с пристрастием кого-то из участников. И надо полагать, что участник поведал ему о предательстве французского офицера, что господин Дюма, с его любовью к историческим подробностям, радостно включил в замысел своего романа.
Итак, молодой француз, сотрудник «Съекль», догадался, какую роль сыграл господин Баржетон, ныне господин Камюзо, в истории создания романа. Оставалось непонятным, для чего неведомый автор «Графини Монте-Кристо» употребил в своем произведении имена действительно живущих людей, сотворив из них при этом злодеев, каких свет не видывал.
Вернемся же к переполненному тайнами роману «Графиня Монте-Кристо».
Как и следовало ожидать, мост через реку, который следовало преодолеть Гайде и ее верным спутникам, оказался испорчен, и карета едва не свалилась в воду. Художник, нарисовавший иллюстрации к роману, изобразил нам страшное зрелище: высокая скала, и над пропастью, едва цепляясь одним колесом за хилый куст, висит элегантный экипаж, явно английской работы. Лошади же парят в воздухе наподобие бескрылых Пегасов.
Вообще в старое доброе время этого художника непременно отправили бы на конюшню для разумного отеческого увещевания. Портрет Гайде ему решительно не удался, Валентина похожа на Гайде, как две капли воды, даже платья у них одинаковые, а попытка изобразить слона, размахивающего хоботом на фоне алжирских пирамид, вызывает у читателей нечто вроде священного трепета, ибо смертному так малевать не дано, и сердце чует, что карандаш держала отнюдь не человеческая рука.
Белокурый красавчик Этьен Видаль был готов к такой причуде судьбы. Откуда-то взялись у него веревки, чуть ли не канаты, и ему удалось при помощи Дюканжа не только вытащить из кареты Гайде с Валентиной и Максимилианом, но и самую карету вместе с лошадьми удивительно легко вытянуть на безопасное место. Заметим при этом, что обоз с прислугой и мебелью так и не появился у моста. Трудно сказать, какой дорогой он двигался, но исправно прибыл в Северную Пальмиру разом с путешественниками.
В дороге Видаль оказывал всяческое внимание Гайде, а именно: пожирал и испепелял ее огненными взорами. Проделывал он это в полном соответствии с романтической трагедией господина Гюго «Эрнани», где главный герой, будучи послан служить грандом в Эскорьял, получает от хозяина своего напутствие: «Вот этой женщины любовником ты стань!» Но бедняжке Гайде было не до кавалеров. Она спешила исправить ошибку своего супруга, как полагал Максимилиан – горячо любимого, но у Валентины сложилось на сей предмет свое особое мнение.
Валентина, дама приятная во всех отношениях, став супругой, несколько поумнела. Волей господина Дюма она получила в мужья офицера мужественного, отважного и чертовски красивого, но мало способного к делам. Уйдя в отставку, Максимилиан предавался блаженному безделью и даже несколько располнел. Валентина же хотела видеть в нем рачительного хозяина и сама, без подсказки, пришла к мысли, что мужчина должен быть чем-то занят, хотя бы ходить по утрам в присутствие и исполнять должность столоначальника. Мужчина, не имеющий занятия, несколько портится, и Валентина подозревала, что именно это произошло с графом Монте-Кристо. Лишенный своего занятия, которое заключалось в востановлении справедливости, он вряд ли стал на старости лет осваивать иное ремесло. Было у Валентины и еще одно страшное подозрение, но из уважения к целомудрию наших милых читательниц мы его опустим. Намекнем лишь, что четырнадцатилетнее заключение вкупе с плохим питанием и расстройством чувств плохо влияет на здоровье узников.
Поэтому страстная погоня Гайде за молодым и красивым виконтом Альбером, единственным из мужчин, кого она принимала в своих апартаментах и с кем разговаривала до вступления в супружество с графом
