И вдруг она вспомнила.
Это была колыбельная, которой бабушка убаюкивала ее в своей хижине.
26
Одетая как женщины уичолов, Джоа по возвращении с гор на добрых полдня завладела вниманием всей деревни.
Теперь уже к ней шли все, от мала до велика — чтобы увидеться вновь и познакомиться, чтобы выразить ей свои теплые чувства и заслужить ее почтение. На Джоа были изумительной красоты
Наконец они сели обедать.
Джоа подумала о Давиде, о том, как он там один, как провел свой первый день в Боланьосе, и поняла, что скучает по нему.
Возможно ли, что рядом с ним она чувствовала себя увереннее? Она?!
Лишь после обеда, проводив всех гостей, они наконец остались одни. Вышли из хижины и устроились на пороге.
Видя ее волнение, разговор начала бабушка.
— Что ты хочешь знать?
— Все.
— Есть вопросы, на которые нет ответов, и есть ответы, к которым не подобрать правильного вопроса.
— Почему ты не расскажешь сначала о том, как к тебе попала мама?
— Великая Буря принесла ее мне. — Лицо у нее просветлело. — Это было самое мое заветное желание, единственное, о чем я день за днем и ночь за ночью упорно молила духов, а уж после смерти твоего деда — и подавно. В тот день, когда я ее нашла, я пошла искать ее.
— Ты ходила искать ее?
— Я услышала ее голос, он доносился издалека. Буря, подобной которой не было ни до, ни после, разрывала небо и нещадно секла землю. Пронзительно выл ветер, подгоняя стонущие тучи, воинственно сверкали молнии и гремели громы, оглушительно ревели горные потоки, прорезая скалы в неукротимом беге к низинам. Но жизнь сильнее стихии. Среди всего этого светопреставления я услышала ее, как сейчас слышу тебя. Я вышла из дома и побрела на ее голос. Когда наконец добралась туда и склонилась над ней, она мне улыбнулась, и все.
— Я всегда думала, что ее кто-то подкинул.
— Я украдкой принесла ребенка сюда и никому ничего не говорила, пока не почувствовала, что он стал моим по праву сердца. Уже никто не мог отнять у меня мою девочку. Мы — уичолы и живем по своим собственным законам. Но твоя мама — полная тайна. Она не родилась в бурю — она рождена бурей. Поэтому я и нарекла ее Дочерью Молнии. В ее присутствии становилось светлее, словно в лучах горнего света, когда молния, прорезав небо, разгоняет стаи темных туч. — Бабушка перевела свои усталые, светившиеся добротой глаза на внучку, и заключила: — Нет, Акоуа, ее не подкинули. Никто не мог подкинуть ее в горах. И никто не остался бы в живых, застигни его там та страшная буря. Она пришла с неба.
Пришла с неба.
— Что было дальше, когда она росла?
— Она была необыкновенная. Всегда, с раннего детства. Быстро училась всему. Говорить и ходить начала раньше, чем обычные дети. А потом у нее стали проявляться особые знания и умения. Она говорила с животными…
— Говорила?
— Они ее понимали. Однажды, в семь лет, когда она спала, рядом сел орел. Меня охватил ужас. Я запустила в него камнем, но орел не двинулся с места, только посмотрел на меня таким пронзительным взглядом, что второй раз у меня рука не поднялась. Прошел час, может — чуть больше, Каэуака проснулась. Открыла глазки и увидела возле себя орла, но не испугалась, а сказала что-то, чего я раньше никогда не слышала, и орел взмыл ввысь и потерялся в просторах неба.
— А что это доказывает?
— Ты приехала из-за тридевяти земель, Акоуа, — покачала головой бабушка. — Ты принадлежишь к двум мирам, но сейчас в тебе преобладает тот мир.
— Я хочу знать, кто я.
— Придет момент, и ты узнаешь.
— Я не могу ждать! Я должна найти папу! Он искал ее!
— Она здесь, — бабушка приложила палец к ее лбу.
— Нет, — запротестовала Джоа. — Ты живешь в мире духов, а мне нужна реальность.
— Есть точка, где все сходится.
— Что за точка?
— Ты сама можешь пойти туда.
— Ты имеешь в виду… принять… что-нибудь такое? — произнести слово «наркотик» у нее не повернулся язык.
— В западном мире наркотики — это извращение. А для нас — ключ к действительности, связь со скрытым нижним миром.
Она не могла поверить этому, и тем не менее…
Связь.
Не было ли это тем, что она искала?
Она закрыла глаза и попыталась привести мысли в порядок.
— Мама обладала каким-нибудь особым даром?
— Да.
— Каким именно?
— Она исцеляла голосом, руками, взглядом.
— Исцеляла?
— Да, — кивнула бабушка.
— Позавчера я взглядом предотвратила смертельный выстрел — отвела в сторону оружие. И только потому, что почувствовала, что мной овладела ярость против того, кто собирался стрелять.
— Ярость — это беспорядок. Ты можешь делать то же самое без нее, достаточно научиться управлять своей энергией. Твой мозг обладает способностями, которые проистекают от звезд.
— Не может быть…
— Каэуака могла видеть — не смотря, осязать — не касаясь, говорить — не произнося слов.
— Но это невозможно!
— Это — дар, а дары просто так не даются, — мягко продолжила бабушка. — У тебя благородное сердце — как и у нее. Ты не должна беспокоиться, что не такая, как остальные. Беспокоятся пусть те, у кого не хватает духа обрести собственную сущность за пределами своих человеческих потребностей. Дар — это еще не все. От того, как дар используется, он может служить добру или злу. — Твоя мама однажды ходила по воздуху.
— Это невозможно, — повторила Джоа.
— Она любила все живое, каждая тварь ей была мила. Как-то она чуть не наступила на змею. Она
