парапсихологи имели офисы, высокие зарплаты и отличное оборудование. На заваленных бумагами столах стояли компьютеры и настольные лампы. Я увидела, как один шаман с витым посохом из железного дерева спокойно снял сапоги и, поставив их на свой письменный стол, откинулся в кресле; его аура испускала красно-оранжевое свечение. Три церемониала сгрудились возле автомата с питьевой водой и что-то весело обсуждали. Все трое были вооружены плазменниками и были одеты в длинные пальто из синтетической шерсти, у всех троих на щеке была татуировка – знак аккредитованного псиона. Воздух звенел от присутствия энергии; мои кольца заискрились. Люди провожали меня взглядами.
Они не были тупоголовыми придурками, как нормалы. Даже не зная, кто я, они прекрасно видели мою ауру, в которой, словно черные бриллианты, вспыхивали четко очерченные языки демонического пламени.
Полудемоница. Уникальное явление, даже для мира псионов. Сомнительная слава.
Мы вошли в крошечный кабинетик Гейб, где она сразу плюхнулась на свой особый мягкий стул, результат последних разработок в области биотехнологии. После этого Гейб указала на два складных стула по другую сторону стола. «Бросайте свои кости туда». Ее губы крепко сжались. Серьезное выражение ничуть не портило ее милого личика; чтобы сделать Гейб безобразной, потребовалась бы масса усилий.
– Хочешь кофе?
Я покачала головой.
– А ты, Джейс?
– Чанго, я хочу пива! – сказал Джейс, прислоняя к стене свой дубовый посох; привязанные к его верхушке косточки застучали. – Кофе не надо, спасибо. Так что у тебя случилось, Спуки?
– Мне поручили одно дело. – Гейб говорила тихо и яростно. – И мне нужна твоя помощь, Дэнни.
Теперь я была не просто слегка встревожена. Я почувствовала настоящую тревогу.
– В чем?
Что с ней происходит? Гейб никогда раньше не скрытничала.
Она протянула мне папку. Ее стол был завален кипами бумаги; оставшееся место занимал компьютер и небольшая деревянная коробка, в которой, скорее всего, хранилась запасная колода карт Таро (Гейб была отличной гадалкой), потом я увидела еще одну деревянную коробку и две пыльные непочатые бутылки бренди.
– Взгляни.
Вздохнув, я раскрыла папку.
– Ты просто мастер по части тайн.
Мурашки по телу у меня не побежали – этот рефлекс почему-то исчез, однако покалывание в спине сохранилось; так мне покалывало спину в те времена, когда я была человеком. Все бы ничего, если бы это не было так противно – чувствовать, как под кожей что-то шевелится, словно у тебя появилась невидимая конечность, которая к тому же еще и болит.
Лазерные фотографии с места убийства. Разумеется, ведь Гейб некромантка.
На первом снимке – какой-то мужчина. Во всяком случае, так мне показалось при ближайшем рассмотрении. «О Анубис», – прошептала я, когда различила смутные очертания человеческого тела. И самым кошмарным оказались здесь не вывернутые на землю внутренности и лужи крови, а отброшенная в сторону оторванная рука, совершенно целая человеческая рука со скрюченными пальцами. На фотографии были хорошо видны торчащие из нее обрывки мяса и ярко-белая кость.
«О боги, жуть какая».
– О боги, когда это произошло?
– Четыре месяца назад. Смотри дальше.
Под Джейсом скрипнул стул. Мой напарник уже все понял. Когда немного очухаюсь, отдам папку ему.
Я пробежала глазами отчет коронера, затем отчет парапсихолога, затем отчет следователя; все тщательно отпечатаны на лазерной пишущей машинке. Ничего существенного, ничего, что привлекло бы к себе внимание, одни кошмарные фотоснимки. Я взглянула на Гейб.
– И что все это значит?
Вместо ответа она протянула мне еще одну папку. У меня екнуло сердце; передав первую папку Джейсу, я взяла вторую. Глаза Гейб ничего не выражали.
– Это случилось примерно восемь недель назад.
При виде фотографий Джейс присвистнул:
– Проклятье!
В устах Джейса Монро, который повидал всякого, это прозвучало почти как похвала. Я раскрыла вторую папку.
– Черт!
В моем голосе чувствовалось отвращение и еще что-то – страх, наверное. От возникшего в воздухе напряжения бумаги на столе Гейб слегка шевельнулись.
Здесь все было еще страшнее. На цементном полу лежало то, что когда-то было телом человека.
– Взгляни в угол, за телом.
Гейб говорила тихо, словно боялась потревожить мертвеца.
Я пригляделась. В самом углу снимка смутно проступали размытые края начертанного мелом знака. Я взяла другую фотографию – здесь фотограф отступил немного подальше, и знак был виден лучше. Двойной круг, в центр которого вписана руническая вязь. Даже на снимке этот зловещий знак излучал черную, страшную силу. Таких я раньше не видела.
«Это не из Девяти Канонов», – подумала я, и под кожей опять что-то зашевелилось.
Моим вторым призванием было гадание на рунах; я знала все существующие руны и правила гадания. Большинство псионов отлично знают Каноны, поскольку гадание на рунах практиковалось задолго до времен Пробуждения, когда сила псионов и колдунов была значительно мощнее обычных человеческих способностей. Старинная, не раз проверенная руна – отличный инструмент, когда нужно быстро привести в действие какое-нибудь страшное заклятие. Не говоря уже о Главных заклятиях, требующих идеально исполненного начертания, определения, наименования и подбора рун.
Левое плечо заныло, и я потерла его правой рукой. Знак демона онемел, словно от холода.
– Похоже на работу какого-нибудь церемониала, этот двойной круг и руны. – Я всмотрелась в снимок. В углу валялась какая-то смятая куча. – А это что? Неужели…
«Нет. Не надо, не говори мне, что это».
– Этот подонок содрал с нее кожу.
Гейб бросила мне еще одну папку. Я оттолкнула ее.
«Меня не стошнит, – приказала я себе. – Нет, я не стану блевать, я это ненавижу».
Какое счастье, что за тридцать лет я научилась слушаться собственных приказов. Быстро просмотрев остальные фотографии, я протянула вторую папку Джейсу. Затем взяла третью.
– А это случилось прошлой ночью, – мрачно сказала Гейб. – Держись, Дэнни.
Я открыла папку и почувствовала, как от лица отхлынула кровь.
Гейб молча наблюдала за мной. От напряжения с ее стола маленьким облачком поднялась и поплыла по комнате пыль. Теперь от Гейб исходил острый запах энергии, смешанный с запахом перца и мускуса. Не такой уж скверный аромат, во всяком случае, приятнее, чем вонь от обычных людей. Может быть, стоит сменить работу и стать Экспертом, чтобы не потерять приобретенных способностей? Ведь теперь я, в отличие от обычных людей, умею по запаху определять присутствие энергии и наличие парапсихологического таланта. А что, неплохая мысль. Адреналина у меня меньше не станет, зато можно будет отвлекаться от мыслей. Заявление о приеме на работу так и лежит дома, на принтере, еще не дописанное.
«Не может быть». Я взглянула на отчет коронера. Черным по белому – имя жертвы, расчлененной и по кускам разложенной в центре круга, причем все по отдельности – мясо, кости, внутренности. И что самое ужасное – все это совершено над псионом. Ибо, несмотря на абсолютно изуродованное тело, лицо человека осталось нетронутым. Я смогла ее узнать. Кристабель Муркок. Некромантка. Как и я.
