бледные щеки были покрыты блестящим розовым гелем. Один из них, высокий мужчина в костюме из темно-зеленого бархата с пышной кружевной отделкой на рукавах, увидев меня, улыбнулся, показав длинные и острые клыки. Моя правая рука сжалась в кулак. Я уже хотела остановиться и вытащить меч – но ноги сами понесли меня дальше, к столику и красному дивану.
Опасная ситуация. Сейчас нельзя отвлекаться.
Боль в плече то нарастала, то становилась слабее. Если бы я только захотела, то своей энергией в клочья могла бы разнести весь этот зал. Без колебаний и сожалений. Сейчас, конечно, не время радоваться новой сущности, которую мне дал Джафримель, и все же… я этому радовалась. Немного. Чувствуя какое-то странное возбуждение. Дэнни Валентайн вступила в большую игру – значит, она перешла в высшую лигу.
Я остановилась перед столиком. За ним сидели двое мужчин, очень похожие на людей. От обоих исходил сильный запах энергии и приторно-сладкий запах нихтвренов. Один из них, заметив торчащую у меня из-под мышки рукоять меча, хотел что-то сказать, но промолчал. Я молча прожигала их взглядом.
– Пропустите ее, – перекрыв шум в зале, произнес чей-то голос.
Пол качнулся у меня под ногами, в тело впились острые иголки – это действовала энергия, реагируя на усилившийся темп музыки. Не хватало еще, чтобы
Николай, Главный нихтврен, Верховная сила Сент-Сити, сидел, откинувшись на красные бархатные подушки старинного диванчика. Перед ним стоял такой же старинный столик, весь в дырочках, в которых я узнала следы от пуль. Николай был высок ростом и широкоплеч; его костюм был сшит из какой-то темной шелковистой ткани. Ничто не смогло бы отразить мощный удар энергии, которая находилась в его распоряжении.
Честно говоря, я бы не расстроилась, если бы до конца своих дней ни разу с ней не столкнулась. Теперь же, встав так, чтобы никто не мог застать меня врасплох, я заглянула в темные кошачьи глаза Николая и молча протянула ему свое приглашение.
У него были темные, падающие на лоб волосы, широкий рот, пухлые губы и высокие точеные скулы. Его даже можно было бы назвать красивым, если бы не его глаза, которые поблескивали, как у кошки, когда на них падал свет, и его неестественная – у людей так не бывает – неподвижность. На нем была темная, наглухо застегнутая рубашка, вероятно шелковая, темные шелковые брюки и великолепные сапоги фирмы «Петроло»; и никаких украшений.
Рядом с Николаем, подавшись вперед и положив локти на колени, сидела женщина-нихтврен с густыми светлыми локонами и влажными синими глазами. Женщина молча разглядывала меня. Ее глаза не были похожи на кошачьи, и она не была такой неподвижной, как Николай, – нет, она барабанила пальцами по столу и слегка улыбалась, обнажив кончики острых клыков. На ней был красный джемпер с треугольным вырезом, темно-серые джинсы, старые и довольно поношенные сапоги и на правой руке – массивный серебряный браслет с «тигровым глазом» размером с крупную монету. Женщина смерила меня взглядом, и ее улыбка стала шире.
«Как хорошо, что хоть кому-то здесь весело».
Я подошла к столику. Пропустив меня, волны энергии сомкнулись у меня за спиной. И сразу оглушительный грохот, который здесь считался музыкой, стих, и я облегченно вздохнула.
Николай молча смотрел на меня, словно дикий зверь, который решает, съесть тебя или только ударить когтистой лапой.
Я кивнула женщине, помня, что вежливое обращение с Наложницей поможет мне наладить контакт с Николаем. Говорили, якобы из всего населения города Николай считался только с ней. Еще говорили, будто он приходит в ярость от одной мысли о том, что кто-то захочет обидеть его женщину.
«Черт, нужно держаться как можно вежливее».
– Я Дэнни Валентайн. Благодарю, что согласились меня принять, мэм. Сэр.
Все, кто меня знал, сразу услышали бы в этих словах насмешку. Нихтврены приняли их как должное.
Николай по-прежнему сидел не шевелясь. Женщина засмеялась. От ее низкого, хриплого голоса у меня встали дыбом волосы; в глазах женщины сверкнул синий огонь. Она была невероятно красива, и от нее исходил какой-то странный запах; пахло мускусом, как от секс-ведьм, и еще чем-то – густым, приторно- сладким, словно смешали карамель с темным шоколадом. Запах нихтвренов.
– Привет, – сказала женщина. – Садитесь. Ник сегодня не в настроении. После вас мы ждем делегацию оборотней, и это ему неприятно. Хотите выпить?
Она говорила со старомериканским акцентом, странно растягивая гласные, как говорили еще до великого лингвистического смешения, последовавшего за Семидесятидневной войной. Значит, эта женщина стара.
Но видимо, не так, как Николай.
«Я бы не советовал вам пить, леди». Тряхнув головой, я сбросила пальто на пол. Правильный поступок, который показал, что у меня с собой только обычное оружие. Затем я изящно опустилась на диван слева от Николая и его спутницы, жалея о том, что не могу положить рядом с собой меч. Сталь – более надежная защита, чем воздух.
Наконец Николай кивнул.
– Что вам нужно? – спросил он, и женщина сразу положила ему на колено свою тонкую руку; сверкнул «тигровый глаз».
Медленно повернув голову, Николай взглянул на свою спутницу, и от этого взгляда блеск «тигрового глаза» мог бы показаться блеском глаз обезумевшего зверя.
– Будь вежлив, милый. Она здесь впервые. – Женщина вновь оперлась локтями о колени. – Что вам угодно, мисс Валентайн?
Такого обращения я не ожидала. Я медленно вытащила из кармана свои бумаги. Николай моргнул. Его защищала мощная волна энергии.
«Что-то не хочется мне его раздражать», – подумала я, чувствуя, как по телу внезапно пробежала волна страха. Но мне не о чем беспокоиться – я пришла по делу, и я не совсем человек.
«В самом деле? А что там говорится в протоколе, как должен вести себя полудемон в присутствии правителя нихтвренов? В Академии нам об этом не рассказывали. Видимо, стоит написать в Комиссию по образованию».
Сдерживая истерический смех, я разложила бумаги перед Николаем.
– Полиция просила меня заняться этим делом. Вы когда-нибудь видели подобное? Я знаю, у вас есть доступ к таким документам, которые мне никогда не покажут. Если бы вы могли подсказать нам, в каком направлении искать, вы значительно облегчили бы нам задачу.
Женщина взяла бумаги. Николай не шевельнулся, но, кажется, взглянул на них внимательно. Забравшись на диван и поджав под себя ноги, женщина уютно устроилась под боком у Николая.
Тогда он впервые шевельнулся. Обняв ее за плечи, он посмотрел на ее макушку. У меня заколотилось сердце. Не знаю почему, но этот взгляд напомнил мне Эдди и то, как он смотрел на Гейб. До странности нежный, человеческий взгляд у того, кто перестал быть человеком очень и очень давно. На меня так не смотрел ни один мужчина.
«А ты бы этот взгляд заметила?» – спросил низкий голос.
Я решила его проигнорировать, не удостоив ответом.
«Sekhmet sa'es, я же начинаю игнорировать саму себя! Нет, кажется, я действительно схожу с ума».
Я шевельнулась, и мое бархатное платье тихо зашуршало. Все-таки жаль, что на мне не джинсы. «Я бы тогда смогла полетать на слике». Облизнув сухие губы, я стала смотреть, как женщина разглядывает фотографии.
Затем она поежилась, и в ее синих глазах мелькнуло что-то похожее на страх.
Николай взглянул на меня.
– Ник, – сказала женщина, протягивая ему снимки, – ты только посмотри.
Нахмурившись, он взял у нее фотографии.
– Это церемониал, – сказала женщина и крепче прижалась к Николаю. – Но такого я раньше не
