Линси Сэндс
Загадочное превращение
Глава 1
- Миледи.
Кристиана продолжала лежать на боку, свернувшись калачиком и укутавшись в одеяло. Она лишь приоткрыла один глаз, чтобы вопросительно взглянуть на склонившуюся над ней горничную Грейс.
- Ваши сестры здесь. - Эти три слова и настойчивый тон, которым они были произнесены, заставили ее тут же открыть второй глаз.
- Что? Мои сестры в Лондоне? - Кристиана резко откинула одеяло и села. - И здесь в этот час? Должно быть, что-то случилось, если они решили приехать так рано.
Она резко встала с постели.
- Именно так я и подумала, когда увидела, как они выходят из кареты, - призналась Грейс. - И потому я поспешила к вам. Если вы поторопитесь, то успеете одеться и спуститься вниз, пока ваш муж их не прогнал.
- Дикки так не поступит! - воскликнула Кристиана и тут же неуверенно добавила: - Ведь так?
- Как же! Это ему не впервой! Других-то он прогнал.
- Кого? - в ужасе пробормотала Кристиана. Голос ее звучал приглушенно, потому что в это время горничная через голову стаскивала с нее ночную рубашку.
- Леди Беккет, леди Гауэр, лорда Олливета и лорда Лэнгли… дважды. - Грейс отвернулась, чтобы взять бледно-голубое платье того же оттенка, что и глаза Кристианы. Этот цвет ей очень шел. Помогая Кристиане надеть его, она добавила: - И должна вам сказать, что если в первый раз лорду Лэнгли это просто не понравилось, то во второй раз он пришел в ярость.
- Могу себе представить, - со вздохом сказала Кристиана.
Усадьба Лэнгли граничила с Мэдисон-Мэнор, поместьем, в котором Кристиана выросла. Роберт, единственный сын и наследник соседского помещика, рос с ней и ее сестрами. Он был почти как член семьи, старший брат, которого у нее никогда не было. Ему едва ли понравилось бы, если бы ему дали от ворот поворот.
- Почему он мне ничего не сказал?
Грейс взяла щетку и принялась приводить в порядок волосы Кристианы. Ответила она не сразу.
- А какой в этом был бы смысл?
- Никакого, - со вздохом призналась Кристиана. Муж ее имел полное право отказывать от дома любому, в то время как она, как ей, увы, пришлось узнать, вообще не имела в этом браке никаких прав. Она вздохнула и болезненно поморщилась, когда Грейс стянула волосы в невыносимо тугой узел и заколола в пучок на макушке. После замужества Кристиана вынуждена была целыми днями носить эту старушечью прическу, которую она от всей души ненавидела. Не говоря уже о том, что она ее уродовала, из-за нее у Кристианы нещадно болела голова. Однако Дикки настаивал на этом ужасном пучке, поскольку считал, что строгая прическа способна научить Кристиану, отличавшуюся, по мнению мужа, вздорным нравом, сдержанности и терпению.
- Что могло привести моих сестер в этот дом? - с тревогой в голосе спросила Кристиана.
- Я не знаю, но, должно быть, что-то очень важное. Они не сообщали о том, что намерены приехать в Лондон, - веско заметила Грейс. - Ну вот, - сказала она, - я закончила.
Кристиана едва успела сунуть одну ногу в туфельку, как Грейс потащила ее к двери.
- Давайте же поскорее. Хавершем уже, должно быть, успел доложить лорду Рэднору. Будем надеяться, что мы не опоздали и ваш муж еще их не выгнал.
- Хотелось бы верить, - пробормотала Кристиана, прыгая на одной ноге и на ходу натягивая туфельку на вторую ногу.
Выйдя за дверь, Кристиана услышала взволнованные голоса Лизы и Сюзетты, доносящиеся из вестибюля первого этажа. Она нахмурилась, подумав о том, как невежливо держать ее сестер в коридоре. Никому и в голову не пришло проводить их в гостиную. Однако к Хавершему, дворецкому, у нее претензий не было, поскольку он лишь выполнял указания ее мужа, хозяина дома.
И тут она услышала голос Дикки.
- Боюсь, что моя жена еще спит, - говорил он надменным менторским тоном, делая особое ударение на словах «моя жена». - Я, - продолжал он, сделав многозначительную паузу после слова «я», - выбрал бы более подходящее время для подобного визита. Боюсь, что вам придется вернуться в городской дом вашего отца и отправить оттуда свои визитки.
- Разве мы не можем запросто заскочить и поговорить с Кристианой, Дикки? Мы же ее сестры, и у нас есть для нее важные новости. - В голосе Сюзетты мешались отчаяние, гнев и что-то похожее на нервное потрясение. Гнев, несомненно, вызывался высокомерием Дикки. Возможно, нервное потрясение тоже было вызвано манерой общения ее мужа с ближайшими родственницами жены, поскольку тот человек, с которым ее сестры столкнулись сейчас, был совсем не похож на того Дикки, каким он был до свадьбы. Кристиана не сомневалась, что ее сестры испытывают ту же растерянность и тот же шок от внезапной перемены в нем, что испытывала сама Кристиана в первые шесть месяцев их брака. Однако отчаяние в голосе сестры ее по- настоящему обеспокоило. Определенно случилось нечто очень неприятное.
- Все в порядке! Я уже не сплю! - крикнула Кристиана сверху, перегнувшись через перила лестницы.
Дикки тут же задрал голову, возмущенно уставившись на нее. Кристиана не могла сказать точно, что сердило его сильнее: то, что говорили сестры, или то, что сказала она. Дикки привык, чтобы ему подчинялись, чтобы приказы его выполнялись немедленно, и ему очень не нравилась настойчивость Сюзетты. Однако в равной мере ему не могло понравиться и то, что она, Кристиана, появилась до того, как он успел отослать Сюзетту и Лизу прочь, как, очевидно, поступал и с другими ее гостями.
Растянув рот в улыбке, призванной успокоить Дикки и изменить его настрой на более миролюбивый, Кристиана, спустившись в вестибюль, подошла к мужу и встала рядом с ним. У Дикки был ужасный характер, и в гневе он мог наговорить всякого. Кристиане приходилось мириться с оскорблениями и придирками, но ей не хотелось, чтобы сестры ее стали свидетелями одного из гневных припадков мужа, которые так пугали Кристиану. Ей не столько внушала беспокойство его раздражительность как таковая, сколько сила и глубина его гнева. Ярость постоянно бурлила в нем, окутывала его, как черный плащ. Стоило ему лишь дать повод, как лицо его становилось пунцовым, черты искажались, появлялся звериный оскал. Он изрыгал проклятия, и в уголках его губ собиралась пена, как у бешеной собаки. При этом его начинало трясти, словно распирало от ярости и он вот-вот готов взорваться. И именно этого момента Кристиана старалась по возможности избежать. Он был сильным мужчиной, и ей совсем не хотелось присутствовать при катаклизме и лицезреть руины, что остались бы после того, как вся накопившаяся в нем ярость изверглась бы из него.
- Доброе утро, Дикки, - с нервным придыханием сказала Кристиана, подойдя к мужу. Она приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его в холодную жесткую щеку, словно все было хорошо, словно она не боролась с искушением пуститься в бега, словно не чувствовала, как в нем закипает гнев.
Тот не счел нужным даже ответить на ее приветствие.
- Я как раз объяснял твоим сестрам, что приезжать без приглашения в такую рань - верх неприличия.
- Да, но родственникам позволяется иногда пренебрегать условностями, не так ли? - сказала Кристиана и мысленно поморщилась. Она была самой себе противна за этот умоляющий тон. Было ясно как день, что она стремится избежать безобразной сцены, и сестры ее, конечно же, это понимали. Как это унизительно! Даже более неловко, чем то, что Дикки решил пропустить ее увещевания мимо ушей.
- Мои родственники никогда бы не приехали без приглашения и без предупреждения, - процедил он
