– А чем Хиллирод занимался после освобождения?
Коннел полистала блокнот.
– В девяносто втором его обвинили в вождении в нетрезвом виде, но ему удалось доказать свою невиновность. В том же году Хиллирод получил штраф за превышение скорости. Его последний известный адрес – где-то возле озера Верхнее, в городке с названием Две Лошади. Судя по нынешним водительским правам, он живет в Стедмене. Моя подруга не нашла этого места на карте, но позвонила в офис шерифа округа Каррен, и ей сказали, что Стедмен расположен на перекрестке дорог в паре миль от Двух Лошадей.
– А твоя подруга не спросила про Хиллиродов?
– Нет. Я подумала, что мы должны сделать это сами.
– Хорошо. Давай вернемся в Миннеаполис. Перед тем как браться за «Семена», я хочу поговорить с Делом, – Лукас огляделся по сторонам в поисках пилота и добавил: – Если мы благополучно доберемся обратно.
Когда они преодолели половину пути, Лукас сказал:
– Двадцать три месяца. Значит, изнасилование было так себе.
Он сидел, закрыв глаза и вцепившись в ручку над головой.
– Изнасилование есть изнасилование, – с нажимом произнесла Меган.
– Ты понимаешь, что я имею в виду, – сказал Лукас, открыв глаза.
– Я знаю, что имеют в виду мужчины, когда так говорят, – проворчала Коннел.
– Поцелуй меня в зад, – ответил Лукас.
Пилот поморщился и отвернулся, а Лукас снова закрыл глаза.
– Я не собираюсь терпеть подобную чушь, – ровным голосом отчеканила Коннел, – В частности, комментарии относительно изнасилования. Мне плевать, что охранник из Уопана называет меня деткой, – он глуп и отстал от жизни. Но ты совсем не дурак, и когда ты намекаешь…
– Я ни на что не намекаю, – перебил ее Лукас, – Но некоторым жертвам не мешало бы думать, с кем они собираются связаться. С другой стороны, представь себе женщину, которую избили бейсбольной битой, она потеряла несколько зубов, у нее сломан нос, а вагину зашивает хирург, потому что она разорвана в клочья. Этой ни о чем таком думать не нужно. Какой из вариантов ты выбираешь?
– Меня не устраивают оба, – ответила Меган.
– А еще ты не хочешь умереть и платить налоги, – сказал Лукас.
– Но изнасилование – это не смерть и не налоги.
– В конечном счете самое страшное, что с тобой происходит, – это смерть и налоги.
– Не хочу с тобой спорить, – ответила Коннел, – Нам нужно вместе работать.
– Вовсе нет.
– Что, собираешься вышвырнуть меня вон только из-за того, что я спорю с тобой?
Лукас покачал головой.
– Меган, я не хочу, чтобы на меня набрасывались, если я скажу что-то вроде «так себе изнасилование». Ты ведь прекрасно поняла, что я имел в виду: случай не был очевидным, иначе Хиллирод получил бы более серьезный приговор. Наш убийца вспарывает женщинам животы. Весьма возможно, что он курит при этом сигареты. Он настоящее чудовище. И если он насилует кого-то, то ни в чем себя не ограничивает. Я не знаю деталей преступления, в котором обвинили Хиллирода, но срок в двадцать три месяца не соответствует профилю нашего убийцы.
– Ты просто не хочешь, чтобы дело оказалось простым, – сказала Коннел.
– Чепуха.
– Я не шучу. Меня преследует ощущение, что ты словно играешь в какую-то жуткую игру, разыскивая убийцу. А я – нет. Я хочу взять мерзавца, и мне все равно, как мы это сделаем. Если без особых усилий, тем лучше. Если нет – тоже хорошо, главное, что мы посадим его за решетку.
– Отлично. Только не надо меня доставать, – ответил Лукас.
Дел сидел на ступеньках у входа в муниципалитет, курил «Лаки страйк» и наблюдал за рыжими муравьями, выползающими из трещины в тротуаре. Его слишком длинные волосы были намазаны каким-то жиром. Он был в армейской рубашке цвета хаки с выцветшими полосками на рукавах, где раньше красовались сержантские нашивки; над нагрудным карманом значилось едва различимое имя Хэлприн, не имеющее к Делу никакого отношения. На рубашке не осталось ни одной пуговицы, она была распахнута на груди, открывая потрепанную футболку с надписью: «KQ[21] дерьмо». Его наряд дополняли рваные штаны цвета хаки с грязными коленками и черные матерчатые тапочки. Возле правого большого пальца образовалась дыра, и сквозь нее проглядывала грязная кожа.
– Чуваки, – закивал он, увидев Меган и Лукаса, идущих к нему.
На его лице застыло покорное выражение человека, который много лет питается из мусорных бачков.
Коннел прошла мимо, бросив на Дела презрительный взгляд.
– Пойдем, – проворчала она.
Лукас остановился и, не вынимая рук из карманов, кивнул Делу.
– Чем занимаешься?
– Наблюдаю за муравьями, – ответил тот.
– А еще чем?
Коннел, почти дойдя до двери, вернулась обратно.
– Через несколько минут должен выйти один урод. Я хочу знать, кто за ним приедет, – Дел бросил окурок на тротуар и посмотрел на Лукаса, – А это что за цыпочка?
– Меган Коннел, следователь Бюро по борьбе с преступностью.
– Лукас, мы торопимся.
– Меган, перед тобой Дел Капслок.
Она посмотрела на него сверху вниз, а Дел поднял голову.
– Как дела? – спросил он.
– Вы… – Она не сумела подыскать подходящего слова.
– Офицер полиции? Да, мадам, но из-за бюрократических проволочек мне несколько лет не платят зарплату.
– А зачем тебе тот урод? – спросил Лукас.
– Да так…
– Тогда давай войдем внутрь. Мы проводим расследование…
– Правда, что ли?
– И на нашем горизонте вновь возникли «Семена».
Дел собрал всю информацию о «Семенах» из полицейских департаментов Висконсина, Айовы и Иллинойса. Сведения о Джо Хиллироде занимали двадцать строк.
– Его брат Боб один из активных членов банды, – сказал Дел, просматривая файл, – Он доставлял наркотики для дилеров средней руки из порта сюда, в Чикаго, а также, возможно, в Сент-Луис. Сам он раньше не торговал, но, похоже, сейчас занялся и этим. Кроме того, на него работали проститутки, обслуживающие водителей на всех крупных стоянках грузовиков на территории Висконсина и Северного Иллинойса. Джо… Здесь написано, что он был шофером при старшем брате, но сам в бизнесе не участвовал. Похоже, он плохо управляем; ему нравятся женщины и веселое времяпрепровождение. В случае необходимости исполняет роль боевика.
– Что они делают теперь? – спросила Коннел.
– Т оргуют по мел очи кокаином и амфетаминами возле придорожных кафе. И еще им принадлежит свалка для старой техники возле Двух Лошадей.
– Они могут быть как-то связаны со стволами пятидесятого калибра, которые ты нашел? – спросил Лукас.
Дел с сомнением покачал головой.
– «Семена» разбиты на небольшие группы. Парни, связанные со стволами, относятся к правому крылу белых христиан-нацистов. В основном они промышляют разбоем и нападениями на инкассаторов. Хиллироды относятся к другой фракции, образовавшейся вокруг старой байкерской банды «Дурные семена». Их поле
