– Не слишком, – ответил Грив и отвел взгляд, – Честно говоря, я только начал. Я рассчитывал, что сумею найти дополнительные улики в квартире, где убили учительницу.
– Проклятье, Боб, забудь про свою чертову квартиру, – резко сказал Лукас, – Необходимо просмотреть эти дела – у нас сейчас каждый человек на счету.
Грив встал и встряхнулся, как собака. Он был немного ниже Лукаса, и черты лица у него были более тонкими.
– Лукас, я не могу. Я стараюсь, но у меня ничего не получается. Это как кошмар. Клянусь богом, вчера я ел мороженое, сахарную трубочку, и неожиданно подумал: «А если они отравили ее мороженое?»
Лукас молча посмотрел на него, и через минуту Грив покачал головой.
– Конечно, ничего такого не было.
– Никаких токсинов, – хором сказали они.
Джен Рид нашла Лукаса в его кабинете. «У нее замечательные глаза, – подумал он, – Как у итальянки». Он легко мог бы утонуть в них. На мгновение ему представилась эротическая сцена: Рид лежит на постели, подложив под плечи подушку, голова откинута назад, до оргазма остается мгновение. В последний момент она поднимает голову, открывает глаза, и тот миг, когда она осознает его присутствие, становится самым сексуальным во вселенной…
– Ничего, – смущенно признался он, – Ни одной новой детали.
– А что с людьми, которых вы взяли во время рейда в Висконсине?
В ее глазах плясали искорки веселья. Она знала, какое впечатление производит на Лукаса. И ей стало известно о рейде.
– История неплохая, но она не имеет отношения к нашему делу, – солгал он, – Кучка людей, которые называют себя «Семена» – когда-то в северо-западном Висконсине орудовала банда байкеров «Дурные семена», – превратилась в организованную преступную группу. Полицейские называют их деревенской мафией. В общем, эти парни грабят пригородные магазины, торгующие оружием. Нам удалось захватить большую партию винтовок и пистолетов.
– Да, интересно, – сказала Джен Рид, что-то записала в блокнот и задумчиво прикусила резинку на конце карандаша. Получилось очень возбуждающе. Лукас подумал, что он начинает зацикливаться на идее о телеведущих и оральном сексе, – Оружие сейчас… горячая тема.
Она периодически делала паузы, оставляя лакуны в разговоре, словно приглашала Лукаса заполнить их.
– Рид – английская фамилия? – спросил он, когда журналистка замолчала.
– Да, мой отец англичанин, – сказала она, – А что?
– Я подумал о твоих замечательных глазах. Ты ведь знаешь, что у тебя итальянские глаза?
Она улыбнулась и слегка прикусила нижнюю губу.
– О, спасибо…
Когда она уходила, Лукас встал, чтобы проводить ее. Рид двигалась немного медленнее, чем он, и Лукас оказался совсем рядом с ней. «От нее чудесно пахнет», – отметил он. Лукас смотрел, как она идет по коридору, и думал: «Нет, из нее не получилась бы спортсменка, все линии слишком мягкие и плавные». На углу она обернулась, чтобы проверить, смотрит ли он ей вслед, и хотя они были совсем не похожи, Рид напомнила Лукасу Уэзер.
Оставшуюся часть дня он провел, разбирая гору бумаг – старые рапорты и версии. После двух появилась Коннел, еще более бледная, чем обычно, и сообщила, что работала за компьютером. Лукас рассказал ей о беседе с Эбби Уид. Меган кивнула.
– Я уже вычеркнула их. Налет на Хиллиродов был нашим добрым делом, но не более того.
– Как ты себя чувствуешь?
– Паршиво, – сказала она и тут же добавила: – Но не из-за того, что произошло вчера вечером. Просто… болезнь возвращается.
– Господи, Меган…
– Я знала, что так будет, – добавила она, – Послушай, я собираюсь поговорить с Андерсоном и начать помогать Гриву с делами о преступлениях на сексуальной почве. Ничего другого я придумать не смогла.
Она ушла, но через десять секунд вернулась.
– Мы должны взять его, Лукас. На этой неделе или на той.
– Я не знаю…
– В этом раунде у меня осталось мало времени. Следующий будет еще короче.
Лукас пришел домой рано и обнаружил, что Уэзер сидит на диване, подобрав под себя ноги. Она читала «Похитительницу женихов»[23].
– Тупик? – спросила она.
– Похоже на то, – ответил Лукас, – Женщина из Мэдисона подтвердила рассказ Джо Хиллирода. Мы вновь взялись за изучение документов.
– Паршивое дело. Судя по всему, этот Хиллирод – настоящий мерзавец.
– Так или иначе, он получит срок за хранение оружия, – сказал Лукас, – Он занимался винтовками сам, парням из лаборатории удалось получить хорошие отпечатки. Кроме того, в его грузовичке нашли клещи и ломик, которые использовались при ограблении оружейного магазина в Уэйзате.
– А что по делу об убийствах?
– Господи, я не знаю. Но у меня появилось ощущение, что оно немного сдвинулось с места.
Лукас весь вечер читал у себя в кабинете досье, собранное для него Андерсоном: все документы по убийствам, а также материалы, которые передал ему Грив. Уэзер в ночной рубашке из хлопка подошла к двери.
– Постарайся не шуметь, когда будешь ложиться. У меня завтра трудная операция.
– Ладно, – Лукас оторвался от бумаг. Всклокоченные волосы торчали во все стороны, на лице застыла тоска, – Знаешь, здесь столько чепухи. Можно четыре года изучать эти бумаги и ни черта не найти.
Она улыбнулась и подошла к нему, чтобы поправить волосы. Лукас обнял ее и прижал к себе, так что его голова оказалась между ее грудей. В этом было нечто первобытное, такое доброе и естественное. Словно он прижался к матери.
– Ты поймаешь его, – сказала Уэзер.
Час спустя он размышлял над показаниями глухих свидетелей. Все совпадало: парень с бородой, приехал в пикапе, зашел в книжный магазин. Проклятье, почему они перепутали номер машины? Он посмотрел на часы: час ночи, в Сент-Пол звонить слишком поздно. Лукас откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Может быть, в его сознании что-нибудь само всплывет на поверхность…
Глава 20
Куп принес с собой на крышу сверток с маисовыми лепешками из кафе «Тако белл», бросил их на кожух кондиционера и забрался наверх. Было еще достаточно светло, и Сара Иенсен увидела бы его, если бы выглянула в окно, поэтому он осторожно переместился за толстый воздуховод.
Отложив пакет с лепешками в сторону, он вытащил из парусиновой сумки подзорную трубу и начал разглядывать квартиру. Где блондин? Вернулся ли он? От страха у него похолодело сердце…
Как обычно, занавески в обеих комнатах были раздвинуты. Куп не видел Иенсен. Дверь в ванную оставалась закрытой.
Куп немного успокоился, сел за трубой, открыл пакет с лепешками и принялся за еду. Он пролил острый соус на рубашку, выругался и стер его салфеткой, понимая, что останется жирное пятно. Куп бросил грязную салфетку вниз, на крышу, тут же подумал: «Нет, так делать не следует» – и дал себе слово перед уходом захватить салфетку с собой.
Ему пришлось прождать десять минут, прежде чем Сара поспешно вышла из ванной комнаты. Она была обнажена, и возбуждение пронзило Купа, словно электрический ток или только что принятые амфетамины. Он навел на нее подзорную трубу. Сара присела за туалетный столик и стала накладывать макияж. Он наслаждался ее тщательной работой: тени над глазами, тушь на ресницах, помада на чувственных губах. Он мечтал о них…
Ему очень нравилось смотреть на ее обнаженную спину. Гладкие, хорошо вылепленные плечи, сильный торс. Чистая белая кожа, лишь одна маленькая родинка на левой лопатке, длинная бледная шея…
Сара встала и повернулась к нему: лицо сосредоточено, груди слегка подрагивают, роскошные черные
