дьявола.
– С нами будет много людей.
– Я не доверяю Сеймуру. Он авантюрист.
– Да, авантюрист, но в этом деле он доказал, что умеет быть полезным. Сказывается его военный опыт.
– Возможно.
Некоторое время Харснет молчал, а потом сказал:
– Сегодня днем я видел, как леди Кэтрин Парр въезжает в свой дом на Чартерхаус-сквер в окружении челяди и приживалок. Ей принадлежат обширные владения на севере, но она предпочитает оставаться здесь. Может быть, из-за того, что она все еще обдумывает предложение короля?
– Без разрешения короля ее отсюда все равно не отпустили бы. Она здесь словно в западне.
– Она обязана выйти замуж за короля, – с неожиданной страстностью проговорил Харснет. – Хотя бы ради того, чтобы выжила реформа. А мы обязаны остановить Годдарда. Любыми средствами.
На причале нас ждал сэр Томас, на воде покачивалась лодка с тремя гребцами, ее корму освещали факелы.
– Я сейчас отправляюсь домой, чтобы забрать людей и коней.
Он стоял, уперев руки в бока, словно актер, и своей позой напомнил мне короля. Я пожал плечами.
Глава 40
Чуть меньше чем через час я взобрался в седло Бытия, стоявшего рядом с домом. Конь фыркал, нервничая оттого, что его выгнали из стойла в столь неурочный час. В больших лужах, испещривших безлюдную Канцлер-лейн, отражался лунный свет. Я устал, и моя раненая рука вновь принялась ныть.
Сэр Томас Сеймур отправился в свой дом на Стрэнде завершить последние приготовления к путешествию в Хартфордшир. Поскольку Канцлер-лейн была по пути, он разрешил мне заехать домой, чтобы оставить записку Тамазин и Джоан с сообщением о том, что мы вернемся только днем. Я спросил Барака, не хочет ли и он написать Тамазин хотя бы несколько строк, но он только отрицательно качнул головой.
Со стороны Стрэнда послышалось звяканье шпор и конской сбруи, и ко мне подъехала группа вооруженных мужчин. Луна набросила на них светлую призрачную вуаль. Их было около дюжины; все в строгих темных одеждах, молодые и крепкие. Некоторые с трудом сдерживали нетерпение. Предводителем, по всей видимости, являлся высокий мужчина тридцати с небольшим лет; рядом с ним ехали Харснет и Барак. Сэра Томаса среди них не было.
– Готовы? – спросил Харснет.
– Да.
Он кивком указал на высокого мужчину.
– Это Эдгар Рассел, управляющий сэра Томаса.
Я кивнул Расселу, и тот ответил мне таким же коротким кивком. Сразу становилось понятно, что это серьезный, основательный человек.
Барак взглянул на темные окна дома.
– Все спят? – спросил он.
– Да. Я оставил записку, в которой написал, что ты очень сожалеешь, что не сможешь увидеть Тамазин раньше завтрашнего дня.
– Благодарю.
– Где сэр Томас?
Барак улыбнулся.
– Отправился к настоятелю Бенсону. Хочет вытащить его из постели и взять с нами в Хартфордшир. Он присоединится к нам уже на месте.
– Для чего это ему понадобилось?
– Если мы найдем Годдарда, Бенсон должен будет опознать его.
Сьюки, лошадь Барака, ударила копытом о землю. Барак посмотрел на меня взглядом, в котором читалось сдерживаемое возбуждение.
– Вы готовы?
– Да.
– Ну ладно, девочка, – сказал Барак своей лошадке и повернулся к слуге: – Тогда поехали. Возьмем этого недоноска за мягкое место.
– Сквернословить вовсе не обязательно, – с упреком сказал ему Харснет.
– «Недоносок» – не сквернословие. Сквернословить – значит упоминать имя Божье всуе.
Несколько мужчин рассмеялись. Рассел повернулся в седле.
– Тише там! – шикнул он, и шум моментально смолк.
Было приятно видеть, что Рассел полностью контролирует свою команду.
– Если мы хотим оказаться на месте до рассвета, нужно выдвигаться прямо сейчас, – сказал он, обращаясь ко мне.
Я согласно кивнул.
Мы проехали по Канцлер-лейн. В безмолвной ночи стук лошадиных копыт и звон сбруй звучал неестественно громко.
– Что будет, когда мы доберемся до Кайнсворта? – спросил я у Харснета.
– Прямо на границе деревни стоит гостиница. Мы используем ее в качестве перевалочной базы. Хозяин гостиницы – божий человек и друг главы магистрата мастера Гудриджа. Перед рассветом мы отправим людей в леса, что окружают особняк Годдарда, а с первыми лучами солнца ворвемся в дом и схватим его.
Он наклонился поближе ко мне.
– Управляющий Рассел – хороший человек. Все эти люди подчиняются ему безоговорочно. Он был в Венгрии с сэром Томасом и поэтому знает ратное дело. Именно он потребовал у всех одеться в темное, дабы не привлекать к себе внимания.
Мы проехали по спящим улицам и оказались за городом. Стояла тишина, которую лишь изредка нарушали потревоженные нами птицы. На лугах маячили расплывчатые фигуры пасущихся животных. Езда была монотонной, и один раз, задремав, я едва не свалился с седла. Было еще темно, когда Рассел поднял руку, призывая всех остановиться. Мы добрались до маленькой провинциальной гостиницы, стоящей чуть поодаль от дороги. Ее окна были освещены. Мы бесшумно спешились.
– Глава магистрата Гудридж ждет нас в гостинице, – сообщил Рассел. – Коронер, мастер Шардлейк, заходите внутрь, за вашими лошадьми присмотрят. Вы тоже, Барак, – с улыбкой добавил он. – Нам необходимо как можно больше мозгов, умеющих мыслить практично.
Войдя, мы оказались в большой комнате с низким потолком. Она была уставлена столами и по вечерам, без сомнения, выполняла функции таверны. Это заставило меня вспомнить Локли и бедную миссис Бьюнс. В жаровне, установленной, как в старые времена, в центре зала, полыхал огонь. После долгого пути, за время которого все успели озябнуть, он буквально притягивал к себе.
За одним из столов сидел мужчина лет шестидесяти, перед ним лежала нарисованная от руки карта. При нашем появлении он поднялся, чтобы поприветствовать нас. У него была смуглая кожа и грустные проницательные глаза.
«Опытный и знающий городской чиновник», – подумалось мне.
Мужчина назвался Уильямом Гудриджем.
– Каков будет наш план? – осведомился Харснет.
Усадив нас за стол, Гудридж указал на свою карту.
– Вот дом. Он расположен в миле от деревни, стоит на открытой лужайке. Трава на ней некошеная, высокая. Кроме того, дом окружен лесами.
– Идеальный вариант, чтобы расставить дозорных, – с удовлетворением сказал Рассел.
– Дом выглядит довольно большим, – заметил я. – Сколько в нем комнат?
– Если мне не изменяет память, около дюжины. Старый Невилл Годдард был гостеприимным человеком. Я помню, как еще молодым бывал там на разных празднествах и торжествах. Но он не умел побороть свою тягу к выпивке, да и с женой ему несладко приходилось. Она была сварливой женщиной.
– А молодого Годдарда вы помните? – спросил я у главы магистрата.
