распроданы. Сам Годдард и его мать ютились в доме. По-видимому, она была женщиной достойного воспитания и стыдилась того, что с ними произошло. Повзрослев, Годдард отправился в Вестминстерское аббатство, чтобы стать монахом. Старуха, его мать, жила в доме затворницей, пока не умерла три месяца назад, после чего он и унаследовал особняк.
– Как раз в это время Годдард съехал с лондонской квартиры, – протянул я. – Вот, значит, где он находился.
Я сделал глубокий вдох.
– Сейчас он там?
– Судя по всему, он то появляется, то исчезает. Вчера его видели едущим по дороге в Лондон. Мы ждали его возвращения целый день, но только после полуночи из трубы дома показался дым.
– Значит, он там, – подытожил Кранмер.
– Учитывая расклад времени, он вполне мог быть тем самым «торговцем», – предположил я. – Мы схлестнулись с ним, когда уже вечерело.
– Да.
– Так давайте же схватим его! – Голос сэра Томаса звенел от возбуждения.
– Не торопитесь, – унял его пыл архиепископ Кранмер. – Что еще говорят о нем соседи?
– Говорят, что он недружелюбен и не желает иметь никаких дел с местными жителями. В деревню он не ходит, а припасы ему отправляют на дом. Кстати, дом, глядишь, вот-вот рухнет.
– Значит, деньги у него все же есть? – спросил Харснет.
– Кое-какие водятся.
Я невольно подумал о бедняках, приходивших к Годдарду, чтобы продать свои зубы.
– Вы видели дом? – осведомился Кранмер.
– Я рассмотрел его из укрытия. Это было просто, поскольку он окружен деревьями. Настоящий особняк, который когда-то, несомненно, выглядел весьма солидно, но со временем одряхлел и пришел в упадок. Все ставни закрыты. Дом окружает запущенный разросшийся сад, а дальше начинаются леса. А вот еще одна любопытная деталь.
Сеймур помолчал, собираясь с мыслями.
– После смерти матери Годдард разогнал нескольких ее старых приживалок. В деревне это вызвало волну возмущения.
– Итак, в настоящее время он находится в особняке совершенно один? – уточнил я.
– Да. Я оставил у дома своего человека для скрытного наблюдения, а сам со слугой поспешил сюда.
– Этот глава магистрата… – заговорил Харснет. – Ему можно доверять?
– Думаю, да. Он производит впечатление здравомыслящего человека.
– Вы не сообщили ему о том, что сюда вовлечен я? – резко спросил Кранмер.
– Нет, милорд. Я сказал лишь, что это государственное дело величайшей секретности.
Кранмер удовлетворенно кивнул, после чего обернулся к Харснету.
– Сэр Томас предлагает сейчас же послать туда вооруженный отряд и взять дом штурмом.
– Так давайте сделаем это. – Харснет горько усмехнулся. – Неудивительно, что мои поиски в Лондоне и соседних графствах ничего не дали. Стоило мне раскинуть сети чуть дальше, и…
– Не казните себя, вы сделали все, что могли, – утешил коронера Кранмер.
Он повернулся к сэру Томасу.
– Сколько людей вы можете предоставить?
– Дюжину, милорд, – уверенно ответил тот.
Я видел, что ему льстит находиться в центре внимания.
– Под командованием моего слуги Рассела. Молодые, сильные, спортивные мужчины. Я люблю, чтобы меня окружали такие, – с самодовольной улыбкой добавил Сеймур.
– Что вы намереваетесь сообщить им?
– Лишь то, что королевский двор охотится на опасного преступника и они должны нам помочь поймать его.
Кранмер обвел взглядом присутствующих.
– Думаю, именно так нам и следует поступить, – сказал он. – Положите этому конец сегодня же.
– После той записки, – заговорил я, – именно этого он от нас и ожидает. Все это как-то связано с убийством седьмой жертвы.
– Я знаю, – тихо ответил Кранмер. – Но что нам остается, кроме как ворваться в его логово с оружием в руках?
Мне нечего было сказать.
– Мэтью, я хочу, чтобы вы отправились с отрядом сэра Томаса, – продолжал архиепископ. – Все говорит о том, что в представлении убийцы вы как-то связаны с его, гм, миссией. После нападения на вас лжеторговца это стало еще более очевидным.
Он посмотрел на меня колючим взглядом, вероятно ожидая возражений, но я лишь покорно ответил:
– Да, ваша милость.
Архиепископ обратился к Сеймуру:
– Отнеситесь к этому серьезно, Томас. Это не охота на оленя и не спортивные состязания. Если что-то пойдет не так и король узнает, чем мы занимались за его спиной, туго придется не только мне. Смирите на время свою страсть к приключениям. И запомните: если Годдард будет пойман, он ни в коем случае не должен предстать перед судом. Дело будет закрыто – тайно и без шума.
Сэр Томас вспыхнул, но кивнул.
– Я понимаю, насколько все это важно, милорд, – надменно ответил он.
– Вот и хорошо. И спасибо вам за помощь, которую вы оказывали нам вплоть до сегодняшнего дня. А теперь поведайте, что происходит в Чартерхаусе?
– Мои люди вытащили тело Локли, но сливные ворота все равно не открываются. Их что-то держит. Мой брат собирается отправить туда инженера, чтобы тот выяснил, в чем проблема.
– А я допросил нищих, – стал рассказывать Харснет. – По их словам, пару недель назад в заброшенной часовне, где они нашли приют, появился какой-то незнакомец. Он вынюхивал все, что только можно, относительно Чартерхауса и таверны, но сам туда не заходил. Это был, – коронер бросил на меня многозначительный взгляд, – старик с грязным лицом, густыми седыми волосами и бородой. Остальным нищим он не понравился. Я думаю, они почувствовали, что он не тот, кем пытается казаться.
Сеймур рассмеялся.
– Нет, этот человек – истинный гений! Королю следовало бы принять его на службу в качестве шпиона.
– Его хитрость идет от дьявола, – буркнул Харснет.
– Разве это когда-нибудь имело значение?
Кранмер перевел взгляд на Барака, который молча стоял у двери.
– Я хочу, чтобы вы помогли сэру Томасу организовать его людей в вооруженный отряд, – сказал архиепископ. – Вы служили лорду Кромвелю и поэтому имеете опыт в делах подобного рода.
– Да, милорд, – поклонился Барак.
Вероятнее всего, архиепископ хотел, чтобы Барак проконтролировал действия сэра Томаса: чтобы тот организовал все наилучшим образом, не говоря при этом ничего лишнего. Судя по тяжелому взгляду, которым сэр Томас наградил Барака, аристократ подумал о том же.
Архиепископ встал из-за стола.
– Я буду молиться о том, чтобы вам удалось положить конец этому кошмару, – сказал он.
В прощальном взгляде, который бросил на меня Кранмер, я увидел нескрываемое сочувствие. Что ж, подумалось мне, я сам встал на эту тропу в то утро, когда нашел бедного Роджера.
Идя по коридору, мы с Харснетом шагали нога в ногу.
– Неужели скоро все это закончится, Мэтью? – тихо спросил он.
– Не знаю.
– Мне понятна ваша осторожность. У меня у самого такое чувство, будто мы суем голову в зубы
