руку, Барак – под другую, и мы пошли. Толпа смотрела нам вслед, жалея о том, что веселье так быстро закончилось. Дэниел и Минни следовали за нами. Они даже не попытались поговорить с сыном, поскольку знали, что из этого ничего не выйдет.
Длинное приземистое здание, в котором помещался Бедлам, смотрело на мир своим невзрачным фасадом. На мой стук дверь открыла Эллен. Без чепца, с разметавшимися темными волосами, она смотрела на меня испуганным взглядом, но, увидев Адама, вздохнула с облегчением.
– Слава Всевышнему, он с вами! Где же он был?
– Молился за жителей города с Лондонской стены.
Из гостиной высунулись головы нескольких любопытных, включая женщину, которая демонстрировала свои прелести во время моего последнего визита сюда.
– Господи Иисусе! – Эллен в изнеможении прислонилась к стене. – Я так и знала, что Адам устроит еще какое-нибудь представление.
– Где Шоумс?
– Его нет, сэр. Я тут одна с пациентами. Один помощник смотрителя болен, второй уехал к родне в Кент. Мастер Шоумс сказал, что ему нужно отлучиться, и забрал с собой нашего третьего смотрителя, Лимана. Мне нужно было присматривать за тремя десятками больных. Я думала, что Адам никуда не может деться, я думала, что он прикован цепью. Он, наверное, выбрался через окно. Я пришла к нему, а его нет…
– Давайте заглянем в его палату.
Барак и Пирс поволокли Адама, который по-прежнему висел на их руках мертвым грузом, к открытой двери его палаты. Минни, Дэниел и Гай пошли за ними. Я повернулся к Эллен.
– Итак, Шоумс оставил вас одну?
– Да, сэр. – Поколебавшись, она торопливо добавила: – Я думаю, он поступил так специально. По- моему, он нарочно оставил Адама не прикованным, чтобы тот сбежал. Ключи от цепей есть только у Шоумса.
– Когда вы обнаружили, что Адама нет?
– Час назад.
– Но разве вы не подняли тревогу?
Я наморщил лоб, размышляя. Почему Эллен, такой добросовестный человек, ничего не предприняла в чрезвычайной ситуации?
Женщина покраснела и потупилась.
– Мне нельзя выходить, сэр.
Жестом, полным отчаяния, она сплела руки.
– Я не знала, что делать. Другие пациенты были напуганы. Шоумс, как мне кажется, хотел, чтобы Адама поймали и расправились с ним как с еретиком. Смотритель мечтает избавиться от него. А меня обвинили бы в том, что я недосмотрела за пациентом. О, он жестокий, злой человек…
– Но почему, Эллен? Когда вы сказали мне, что никогда не сможете покинуть Бедлам, мне и в голову не пришло, что вы не можете даже выйти из здания. Почему?
– Не спрашивайте меня об этом, сэр.
Она посмотрела на меня таким жалким, умоляющим взглядом, что я начал думать: а может, эта женщина и вправду сделала что-то ужасное и по приговору суда должна всю оставшуюся жизнь провести в этих стенах? Но в таком случае почему ей позволяют выполнять обязанности смотрителя?
Распахнулась дверь, и вошли Шоумс и второй смотритель. На губах Шоумса зазмеилась гаденькая улыбка.
– Добрый день, мастер адвокат. Как поживает ваш подопечный?
– Жив-здоров и находится в своей палате, – мрачно ответил я. – А с ним его родители и его врач.
– О… – Лицо Шоумса вытянулось.
– Он сумел сбежать, как вы и планировали, но мы доставили его обратно в целости и сохранности.
Я подошел вплотную к главному смотрителю.
– Ну вот что, сэр, слушайте меня очень внимательно. Ваш жестокий план позволить Адаму бежать, а потом обвинить в случившемся эту бедную женщину разоблачен. Если что-нибудь подобное случится в будущем, я расскажу обо всем архиепископу Кранмеру.
Глаза Шоумса округлились.
– Да-да, я работаю на него. Вы понимаете, что это значит?
Шоумс посмотрел на меня диким взглядом.
– Я не знаю, как ему удалось выбраться, – пробормотал он.
Второй смотритель попятился, и его словно корова языком слизнула.
– Вы зверь, зверь!
Это был голос Минни. Она и Дэниел появились на пороге палаты Адама. Позади них я увидел угрюмого Барака, но Пирс, стоявший рядом с ним, лучезарно улыбался. Казалось, он наслаждался происходящим.
– Так что намотайте себе на ус, господин смотритель: больше – никаких фокусов! И не вздумайте взваливать вину на нее.
Я бросил быстрый взгляд на Эллен.
– Не знаю, чем вы удерживаете здесь эту женщину и почему она не может отсюда выходить, но превратить ее в козла отпущения я вам не позволю.
Шоумс гортанно хохотнул.
– Я ее удерживаю? Это она вам сказала?
– Она мне ничего не говорила.
– Готов побиться об заклад, что не говорила.
Он снова засмеялся, бросил на Эллен взгляд, полный злого веселья, и повернулся к пациентам, выглядывавшим из двери гостиной.
– Эй вы, там! Убирайтесь! Хватит зрелищ на сегодня!
Больные испуганно попрятались, а Эллен прошмыгнула мимо меня и взлетела по ступенькам на второй этаж.
С тяжелым вздохом я повернулся к Дэниелу и Минни, стоявшим у двери в палату Адама.
– Доктор попросил нас выйти, пока он пытается поговорить с Адамом, – объяснил Дэниел. – Как вы думаете, нам больше не на что надеяться? Особенно теперь, когда на него ополчился сам Боннер?
Казалось, что от горя этот крупный человек съежился.
– Да простит меня Господь, но там, у стены, мне почти хотелось, чтобы Адам упал и разбился, чтобы на этом закончились все его мучения.
– Нет, Дэниел, нет! – вспыхнула Минни. – Это же наш сын!
– Даже преподобный Мифон покинул нас.
– Я не покину, – пообещал я.
Каменотес кивнул, но его могучие плечи по-прежнему оставались поникшими. Вновь появился Шоумс, позвякивая большой связкой ключей.
– Его лучше снова приковать цепями, – кислым тоном проговорил он.
– Это необходимо, сэр? – обратилась ко мне Минни.
– Боюсь, что да, если мы не хотим, чтобы он снова сбежал.
Шоумс вошел в палату. Послышалось металлическое звяканье, а потом в коридор вышли смотритель, Барак и Пирс.
– Мы покидаем вас, – сказал Барак. – Да и вам нужно домой, у вас – рука…
– Да. Мы поищем этих… этих людей завтра.
Я тщательно подбирал слова, ощущая на себе пристальный взгляд Пирса. Мне вдруг подумалось, что этот парень похож на птицу, хищную любопытную птицу в обманчиво-ярком оперении.
Они вышли, причем Барак шел быстро и не оглядываясь, словно избегая компании подмастерья.
В больничной палате Гай стоял на коленях лицом к лицу с Адамом, который вновь забился в угол. Каким-то чудесным образом ему опять удалось наладить контакт с мальчиком, и он говорил с ним ласковым шепотом:
– Неужели ты и впрямь думаешь, что, если тебе удастся обратить других людей, твоя душа будет спасена?
