вдруг появилось у нее. О том, что Спиридонова тоже была связана с Жереховой, Лидочка до сих пор не знала, да и сейчас она могла пока только догадываться об этом.
— Я все знаю, — повторила Валя. — Ночи не сплю, все думаю, думаю… Жуть берет от всего!.. И, знаешь, Лидка, я решила: ты прошлый раз не взяла, и я не возьму. Будь что будет… Только давай вместе, а?..
— Чего я не взяла? — еле слышно спросила Лидочка.
— Лекала… Лекала ты не взяла. И я не возьму. Пусть они сгорят, проклятые!.. А знаешь, как я догадалась?
— Как?
— Ты тогда от Марии-то выбежала сама не своя. Тут я и вошла. И вижу… Господи, плачет Мария, веришь? А на столе лекала валяются… Ну, я и догадалась про тебя…
— Неужели плакала? — не выдержав, спросила Лидочка.
— Ага. Своими глазами видела. Тоже, наверно, переживает… Ну, Лида, ну, давай вместе, а? — умоляюще закончила Валя. — А то я… я не знаю, что с собой сделаю!
Лидочка возвратилась в цех взволнованная. Сама не желая того, она вдруг помогла человеку, оказалась сильнее Вальки, решительнее… Ох, а ведь ей самой нужна помощь, еще как нужна! Что еще будет!.. Неужели Мария плакала? Тогда, может быть, она не расскажет Свекловишникову про нее, Лидочку, и про Валю тоже?.. Страшно, ой, как страшно! И тетка теперь обязательно выгонит из дома, а уж что начнется у отца!.. И никому не расскажешь, ни единому человеку, даже Климу, ему в особенности…
Вот тут к Лидочке и подбежали девушки.
— Лида, давай десятку! — выпалила Аня Бакланова.
— Чего?
— Десятку. На подарок. А после работы купишь картошки, луку, свеклы, майонез… В общем, на тебе — винегрет. Сама рассчитай — человек на двадцать. И все тащи в общежитие к нам. Бал будет! Тонькин день рождения!
— Постойте, девчата… — растерялась Лидочка. — Я же не могу… Тетка заругается, что приду поздно.
— Черт с ней, с теткой! — бесшабашно махнула рукой Аня. — Ты что, маленькая? У нас ночевать останешься.
— Не пойду я, — потупившись и вся вдруг внутренне сжавшись, ответила Лидочка.
— Пойдем, Лида, — вступила в разговор Вера Круглова. — Весело будет. И давай все на винегрет покупать вместе?
— Вместе? — как-то странно переспросила Лидочка.
«Опять… — подумала она. — Все мне предлагают все вместе, вот и Валя Спиридонова тоже…»
— Лидка, ты не дури! — прикрикнула на нее Аня. — Это тебе первое комсомольское поручение — винегрет! Чтобы пальчики облизали, ясно? — и лукаво добавила: — Между прочим, Клим тоже будет.
Вся семья Приваловых сидела уже за столом, и Мария Ильинична разливала по тарелкам щи, когда в дверь просунулась вихрастая голова Сеньки Долинина.
— Клим дома? — деловито осведомился он. — Ага, дома. Прием пищи. А нам, между прочим, сегодня еще на день рождения идти.
— Влюбленный явился, — прыснула в кулак маленькая Любаша.
— Ты, Сеня, заходи, — сказала Мария Ильинична. — Пообедай с нами.
— Давай причаливай, — кивнул головой Клим. — Еще когда там кушать придется!
Сенька не заставил себя просить дважды.
— Я, между прочим, уже обедал, — сообщил он, усаживаясь за стол. — Но от таких щей никто, конечно, отказаться не может. Потом мне толстеть надо. А то, знаете, вес «пера». Это же трагедия для мужчины!
— Клима нашего догнать хочешь? — лукаво спросила Татьяна. — А то, небось, в милицию не принимают?
Вскоре обед кончился. Девочки стали помогать матери убирать посуду.
— Пошли, — сказал Клим, поднимаясь из-за стола. — Нам еще за ребятами зайти надо.
— И купить тоже кое-что требуется, — подмигнул Сенька.
Приятели вышли во двор. Было уже совсем темно. Дул холодный, сырой ветер. Под ногами чавкал размокший снег.
Закурив, оба некоторое время шли молча, потом Сенька сказал:
— Вот, понимаешь, прочел я вчера книжку. Про шпионов написана. Всю ночь читал.
— Значит, без философии, — усмехнулся Клим. — Одна разговорная речь.
— Я на твои насмешки ноль внимания, учти, — предупредил Сенька. — Книжку эту я, между прочим, как прочел, так и забыл. А вот одна мысль осталась. Верная она. Я ее на конкретной жизни проверил. А мысль такая: как эти шпионы людей вербуют?.. Они недостатка в характере их ищут, понял? Один, скажем, выпить любит, другой — нарядом пофорсить, третий самомнением большим обладает.
— Это, кажется, про тебя, Сенька.
— Скажешь! Но я, между прочим, не завидую тому шпиону, который меня вербовать захочет.
— Положим, что и так. Я вот только не пойму, к чему это ты весь разговор завел?
— Чего же тут не понимать? Только шпионы, думаешь, людей вербуют через их недостатки? Нет, брат, я теперь тоже кое-что в жизни узнал.
— Что же ты такое узнал?
— А вот, к примеру, Горюнова возьмем. Что он, по-твоему, сам убийцей стал? Никак нет, не поверю. Подцепили его через пьянство, точно тебе говорю. Или, скажем, Перепелкин тот же…
— Ну, тут еще говорить рано.
— А денежки у него откуда? — ехидно спросил Сенька. — Через эти деньги он и погорит. Помяни мое слово. За красивые глаза ему их давать никто не станет. Или вот Лидка твоя…
— Брось к ней цепляться, последний раз говорю, — хмуро предупредил Клим.
— Ты, часом, уж не собираешься ли сватов засылать?
— Не собираюсь.
— Уф! Прямо гора с плеч! — облегченно вздохнул Сенька. — Ну, а гулять с тобой она не отказывается?
— Отцепись, понял? Лучше перемени пластинку.
— Не доверяешь? Тебе же счастья желаю. А с Лидкой какое будет счастье? Не могу я это выносить спокойно, когда на моих глазах человек в петлю лезет. Слышь, Клим? — Сенька неожиданно понизил голос: — А она тебе больше ничего такого не рассказывала? Ну, там, насчет денег или кого задушить хотела?
— Ничего. Только плачет. И в МУРе ничего не сказала.
— Да ну? А кто там с ней толковал?
— Ярцев.
— А-а, это мужик дельный. Только он не из МУРа.
— Знаю.
— Мы с тобой, Клим, много чего знаем. Как думаешь, почему это нам так доверяют?
— Видят, что честные, вот и доверяют.
— Нет, — убежденно возразил Сенька. — Честных много. А мы с тобой еще и активные. — Он снова оживился. — Вот бы Лидка твоя заговорила, а? Она много чего знает. Неужели ты на нее воздействовать не можешь?
— Не могу, — честно признался Клим. — Пробовал. Одни слезы. Извелась вся. Смотреть на нее — душа переворачивается.
— Сильно запугана, — убежденно заметил Сенька. — На какой-то слабости в характере ее зацепили.
— У тебя все слабости. А, может, на каком горе?
— И это, между прочим, бывает, — авторитетно засвидетельствовал Сенька и неожиданно добавил: — А вообще-то Лидка — девчонка ничего. Вот только переживания у нее всякие. Потому и плачет. А ты, конечно, подхода найти не можешь.
