Сергей хмуро посмотрел на девушку.
— Сейчас, черт возьми, не до церемоний.
— Верно! Глупость я сказала, — спохватилась Катя.
На следующее утро Сергей проснулся рано. Он слышал, как встает Катя, собирается в институт, слышал тихий разговор ее с Полиной Григорьевной. Сергей лежал и думал. Впереди еще много работы. Он вспомнил докладную записку Саши Лобанова и подчеркнутые там Зотовым слова: «чуланы», «визитеры исчезли», «в сером пальто». «И под комнатой Купцевича подвал. Да, это все тоже надо выяснить, это и многое другое».
Сергей встал, открыл форточку и начал утреннюю гимнастику: он и здесь решил не изменять своим привычкам. Потом, перекинув через плечо полотенце, отправился в ванную. Через минуту туда без стука просунулось заспанное лицо Купцевича.
— Колька, давай опохмелимся, — хрипло пробасил он. — Ни одной бабы нет. Фортуна!
Возвратившись к себе в комнату, Сергей положил в карман письмо Ложкина и отправился к Купцевичу. Тот уже ждал его. На столе стояла только что взятая из холодильника запотевшая бутылка водки.
Спустя некоторое время Купцевич, чуть пошатываясь, вышел из комнаты. Сергей мгновенно выпрямился и прислушался. Тяжелые, шаркающие шаги удалились в сторону кухни. Сергей одним движением выхватил из толстой книги конверт, сунул туда письмо и вложил конверт на место. В этот момент послышались торопливые шаги Купцевича. Сергей не успел принять прежнюю позу и поэтому сделал вид, что рассматривает вазочку, стоявшую на приемнике.
Купцевич, порывисто распахнув дверь, окинул гостя подозрительным взглядом.
— Положи назад, слышь? — резко сказал он, увидев вазочку в руках у Сергея. — Это фартовая вещица. Из Венгрии. Трофей, так сказать.
Вазочка из цветного хрусталя была действительно очень красива. Сергея только удивило, что к подставке ее снизу был приклеен кружок из цветной материи. Не удержавшись, Сергей даже потрогал его пальцами.
— А это чтобы не скользила, — пояснил Купцевич, заметив движение Сергея. — В Венгрии так всегда делают. Европа, это тебе не что-нибудь.
Сергей был в Венгрии. В простых домах и замках магнатов он видел много посуды, но никогда не встречал таких наклеек. «Врет, — решил он о Купцевиче и тут же задал себе вопрос: — Почему врет?»
— Вещица ничего себе, — равнодушно сказал он, ставя вазочку на место, и больше ни разу не взглянул на нее.
Купцевич начал сдавать карты…
Вечером, позднее обычного, возвратилась из института Катя.
— Почему задержалась? — нетерпеливо спросил Сергей.
— Я ждала Гаранина, — и, оглянувшись на дверь, Катя быстро прибавила: — Вот ответ.
Она вынула из портфеля запечатанный конверт. От Сергея не ускользнуло смущение девушки, но он промолчал. В соседней комнате он поспешно разорвал конверт. В нем оказалась записка от Гаранина и копия письма Ложкина. «Все в порядке, — писал Костя. — Молодец Катя, все сделала, как надо. Я же знал, что она не подведет. Жду новых сведений». Читая горячие и отнюдь не обязательные здесь похвалы Кате, Сергей не мог сдержать улыбки.
В письме Ложкина Сергей обратил внимание на последнюю фразу: «Появлюсь из-под земли». Что это значит, если это действительно написано Купцевичу? Стоит подумать.
Утром Сергей снова зашел к Купцевичу. Предварительно он осторожно капнул себе на палец немного клея. Лениво потягиваясь, он предложил:
— Перекусим, что ли?
— Ого! Еще как! — шумно обрадовался Купцевич. — Вмиг организуем, и водочка найдется.
— Может, сначала чайку?
— С нашим удовольствием. В один миг. Пошли на кухню.
— Да я пока баночку вскрою, — возразил Сергей, вытаскивая из кармана консервы. — И бутылочку тоже.
— Ладно, валяй. А я мигом, — и, схватив чайник, Купцевич выскочил в коридор.
Как только дверь за ним захлопнулась, Сергей одним прыжком очутился около приемника. Стараясь не смазать с пальца клей, он взял вазочку и отодрал подклейку. Под ней оказалась выгравированная надпись:
«Любочке Амосовой от далекого друга. Помни и жди. Борис. Будапешт. 1952 г.».
«Так вот оно что? Люба Амосова!» — Сергей мгновенно вспомнил свое первое крупное дело. Он быстро подклеил матерчатый кружок и поставил вазочку на место, затем принялся открывать банку с консервами.
Пили молча, беседа в этот день не клеилась. Потом Купцевич объявил, что ему надо сходить в собес, и начал одеваться. Сергей обратил внимание на его серое пальто. О человеке в сером пальто писал и Саша Лобанов в своей докладной записке. «Что же, вполне вероятно, что именно Купцевич „проводил“ тогда Сашу».
Сергей возвратился в комнату и, устроившись около окна, начал писать Гаранину. Сообщения были важные.
Неожиданно внимание Сергея привлекли пронзительные ребячьи возгласы, доносившиеся со двора. Он поднял голову. Несколько мальчиков с увлечением лепили из снега «бабу». Сергей невольно вспомнил место из докладной записки Саши Лобанова: «…встретил Шурика и Володю из двадцать седьмой квартиры, они знатоки чуланов…» «Чуланы». В памяти Сергея снова всплыли последние слова письма Ложкина: «… Появлюсь из-под земли». А может быть, из-под пола? Из чуланов?
Сергей поспешно спрятал в карман недописанное письмо, накинул пальто и вышел во двор.
Ребята, не обращая на него внимания, с криком и смехом продолжали свою работу. Сергей прошелся по двору, потом остановился возле ребят. Сначала он молча наблюдал за ними, затем стал подавать советы и, наконец, сам включился в работу. Ребята с радостью приняли его помощь. Среди них оказался и Шурик. Сергей незаметно свел разговор с ним на чуланы, и мальчик, полный гордости, сам вызвался показать их.
— Только нужны спички, — озабоченно сказал он.
— Найдется кое-что получше, — ответил Сергей, вынимая из кармана электрический фонарик. — На, держи.
— Ого! Здорово!
Черным ходом они прошли в подъезд и оттуда через маленькую дверь проникли в длинный темный коридор. Шурик зажег фонарь.
Неровный земляной пол оказался усыпанным углем, стены коридора были сделаны из старых потемневших досок, кое-где толстые бревна подпирали прогнивший потолок. По сторонам попадались покосившиеся, а то и сорванные с петель двери.
— Чуланы, — пояснил Шурик.
Неожиданно с одной стороны пошла стена из тонких листов ржавой жести.
— Там котельная.
— А рядом что?
— Рядом подвал.
Сергей вспомнил, что подвал, расположенный рядом с котельной, находится под комнатой Купцевича.
— Давай посмотрим, — предложил он.
Шурик охотно согласился и толкнул легкую дверцу. Все помещение подвала, местами до самого потолка, было завалено грудами старых ящиков, досками и мусором. «Тут можно спрятать что хочешь, в жизни не найдешь», — подумал Сергей. Он взял у Шурика фонарик и осветил потолок над собой. Длинные, потемневшие и растрескавшиеся доски уходили в темноту. Сергей мысленно представил себе расположение комнаты Купцевича. Если из подвала есть туда ход, то, скорее всего, он там, где у Купцевича стоит сундук.
