Шейла вежливо возразила:
– Я думаю, смог бы.
Он вскинул голову и холодно сверкнул глазами, как будто она уличила его во лжи.
– Думаю, смог бы, – повторила Шейла, – чтобы не отдавать плеть в руки Хуана Ортеги.
– Возможно, – коротко ответил он и стал подниматься.
Она протянула руку, чтобы остановить его. Рафага заметил это движение и замер, вопрошающе глядя на нее.
– Сегодня утром, – неуверенно проговорила Шейла, – я ненавидела тебя и всех, кто с тобой связан. А сейчас я уже ни к кому не чувствую ненависти.
«И меньше всего к тебе», – могла бы добавить она, но еще не была готова к полному признанию. Она подождала в надежде, что его ответ даст ей возможность рассказать ему о своих чувствах.
Холодная маска исчезла с его лица. Его глаза были похожи на мягкий черный бархат, так непривычен был его взгляд.
Но когда Рафага открыл рот, он не сказал ничего такого, что побудило бы Шейлу раскрыть перед ним душу.
– Ты должна поесть. Я велел Консуэло приготовить тебе что-нибудь.
Глава 20
В дни, последовавшие за ее выздоровлением, Шейла открыла для себя нового Рафагу. Место властного и жестокого человека, которого она знала, занял трогательно-деликатный любовник, внимательный и добрый. Он ухаживал за ней заботливо и нежно, словно преданный и любящий брат. Шейла никогда не думала, что может еще сильнее полюбить его, однако это было так.
– Это прекрасно, – вздохнула она, удивляясь глубине своего чувства.
– Что прекрасно? – допытывался Рафага.
Шейла повернулась к нему, не догадываясь, что высказала вслух свои мысли. Он улыбнулся ей той самой улыбкой, теплой и интимной, от которой у нее всегда захватывало дух. Они ехали по заросшему высокой травой лугу.
– Я хотела сказать: какой прекрасный день, – солгала она, зардевшись.
– Ты, наверное, устала, – сказал он. – Надо передохнуть, а заодно и дать отдохнуть лошадям. – Он взял ее за локоть и направил к маленькому пригорку. – Давай здесь посидим.
Шейла не возражала. Она отпустила поводья, и гнедая лошадь тут же принялась щипать траву. Неподалеку паслись коровы и расседланные лошади.
– Ты была права, – сказал он умиротворенно, обнимая ее за талию. – День и в самом деле прекрасный.
– Горы кажутся такими близкими. Такое впечатление, что до них можно дотронуться рукой. – Она посмотрела на четко очерченные силуэты горных вершин на фоне голубого небесного марева. – Ты никогда не думал уехать отсюда? – спросила она.
– Куда я поеду?
Шейла повернулась на бок, подложила локоть под голову и пристроила другую руку на плоском мускулистом животе Рафаги.
– Ты мог бы поехать в другую страну, начать новую жизнь под другой фамилией, – пылко проговорила она. – Ты образован, полон сил. С твоими качествами прирожденного лидера ты смог бы многого добиться.
– Новая страна и новый паспорт не сняли бы с меня обвинения. Я числюсь в розыске, Шейла, – терпеливо объяснил он. – Последовав твоему совету, я бы все время жил под страхом разоблачения. Нет уж, я предпочитаю оставаться здесь, в горах. Я знаю их так же хорошо, как теперь знаю тебя.
Волосы упали ей на щеку. Легонько коснувшись ее кожи, Рафага заложил выбившуюся прядь ей за ухо. Шейлу охватила первая волна любовной истомы, но она старалась не поддаваться желанию. Она начала разговор и должна довести его до конца. Она не позволит Рафаге сбить себя с толку, как бы ей этого ни хотелось.
– Рафага, у меня есть деньги, – поспешила вставить Шейла. – Я не имею в виду деньги родителей. У меня есть собственные деньги. И если ты…
Он приложил палец к ее губам, заставляя ее замолчать.
– На деньги можно купить вещи, Шейла, а они мне не нужны. Но свободу на них не купишь. Все, что мне нужно, – находиться здесь, рядом с тобой. – Он окинул взглядом каньон. – Друзья, горы, жилье, крыша над головой. Единственное, для чего здесь нужны деньги, – это чтобы купить кое-какую одежду и еду.
Шейла рассердилась из-за того, что Рафага отверг ее предложение прежде, чем она сделала его.
– А когда тебе нужны деньги, ты нанимаешься вызволять преступников из тюрьмы?
– Ты находишь это противоестественным, querida? – усмехнулся Рафага. – Мы блюдем законы, которые сами себе придумали, а потом за деньги нарушаем законы, придуманные правительством.
Его ласковый тон не позволил ей долго сердиться.
– Да, нахожу, – ответила она скорее по инерции, чем из желания спорить.
– Мы поставили себя вне закона и тут же обнаружили, что не сможем сохранить свободу без законов. И тогда мы выработали собственные законы. В этом, безусловно, кроется некое противоречие, но мы сами загнали себя в этот замкнутый круг.
