некоторым причинам я разлюбил охоту, но я очень люблю стрелять ворон (сейчас появилось модное слово «кроуинг»), люблю целевую стрельбу, хотелось бы заняться варминтингом, - да недосуг, - короче, я люблю пулевую стрельбу, и, - не хвалясь, - скажу, что оружие у меня на уровне. Глаза Белова, когда я рассказываю ему про криогенную обработку стволов, про пули с тефлоновым покрытием, про настильность траектории чудо-калибра .220 Swift… Ладно, не буду забегать вперёд.
А ещё я своим пацанам, - и сыновьям, и Вовке Белову, - я им РАССКАЗЫВАЮ. Если вы это умеете, если пацанам это нравится, - а им это обязательно понравится, - не жалейте времени, не думайте о том, как они поймут, - они поймут, заверяю вас, - они же умнее многих из нас, - так вот, если вы сумеете, то рассказывайте, и вы увидите Чудо, ведь такие глаза и будут Чудом…
Много зачем нужны друг другу мальчик-подросток и взрослый мужчина. И если ещё они и любят друг друга, ну, не как сын с отцом, а ЛЮБЯТ, то…
Да, ещё одно, важное. Мальчик-подросток, - это я особо отмечаю. Есть те из нас, кто любят мальчишек… ну, скажем, в возрасте моего Тимура, а то и младше. Зря. Я сожалею по этому поводу, не понимаю и не принимаю этого, - но не сужу, что уж тут, сердцу не прикажешь. Но ведь поймите, - только в совершенно определённом возрасте, с началом созревания, мальчик, который уже становится, стал мужчиной, - это вам как угодно, подросток, юноша, - но только тогда и можно получить и отдать ВСЁ, а зачем тогда и затевать всю эту бодягу, если не ВСЁ? А четырнадцать, это вообще, самый лучший возраст, - детство, юность, взрослость…
Непосредственность, всезнайство, невежество, самоуверенность, ранимость. Цинизм и сентиментальность, максимализм и растерянность перед миром. Смелость, страхи, весёлость, угрюмость, немотивированость и жёсткая логика… И ещё, и ещё, и ещё, до бесконечности. Все ингредиенты того фантастического сплава, из которого любящий кузнец может сковать такой клинок, что любо дорого…
- Это… не знаю, но, по-моему, это несъедобно!
- Да ну. Нормально, а если дорого, тогда так и…
- Чтоб ты подавился! Дайте нам три, - нет! - пять штук!
- Да ну…
- Вот пока не сожрёшь, я тебя знать не хочу!.. Да нет, девушка, я погорячился, один чебурек… нет, два, а мне… салат этот, м-м, ну и… кислое у вас есть что-нибудь?.. Да? Ну, давайте. Так, Вовка, пошли вон за тот столик, там сквознячок я ощущаю лёгкий… «Звёздные войны» смотрел, помнишь там такого Йоду?.. Ага, зелёный. Зелёным быть не возбраняется, живущих из, никому… Вот тебе и ха-ха. Слушай, Белов, чо-то мне не нравятся эти твои чебуреки… Впрочем, мой кефир тоже, того… Мама дорогая, что ж они на кондиционерах экономят?
- Ха, дядя Илья, а у нас дома есть кондиционер!
- Врёшь.
- Чо-о?! Я никогда не вру. Говорю же, - есть, у нас ведь во все окна после обеда тако-ое солнце! А у вас есть?
- Угу… Слушай, пошли-ка в машину, ну его к чёрту, парилка какая-то, в самом деле, душно, как в Венеции летом, а там в прохладе и посидим.
- Да можно. Точно, жарковато, а давайте ещё фанты возьмём, то есть, если не надо, то не надо…
- Эх, квасу бы, домашнего! А?
- Да ну, кислушка!
- Нет, зря я тебя, всё-таки из колодца так вот сразу вытащил, посидел бы ты там часов… дцать, вот тогда бы ты и оценил преимущества национального напитка перед всякой заморской дрянью… рот, Белов, закрой, деньги держи, иди за фантой своей. Погоди, мне тоже.
- Ну и всё, а то «дрянь заморская»!
- Иди ты… за фантой.
Так, пара-другая минут у меня есть. Я, полуприкрыв глаза, наблюдаю за Вовкой, покупающим фанту, и думаю… Собственно, я уже придумал, всё мне ясно, - неясно, что же дальше? Сейчас ведь всё зависит от меня, как я решу, ведь у меня социальный статус выше, мать его… Решу? А разве я не решил? Я хочу быть с этим мальчиком. Точка. И многоточие, и знак вопроса, много знаков вопроса. Что ж, решил. Теперь, Владимир Белов, я жду твоего решения. И хватит дурака валять, Ил, надо с парнем посерьёзней, вот как-то так…
- Цвет у этой фанты ещё хуже, чем у твоей футболки, одуванчики какие-то. Вовка, только ты мне не говори, что этот цвет ты сам выбирал, я про футболку, как ты носишь такое…
- Почему?
- Вот я и спрашиваю тебя, - почему?.. Пошли в машину, а то я… Нет, ничего, м-м-м, хреново мне, если честно, - я, понимаешь, вчера силы не рассчитал, ну и…
- Силы? Так вы с похмелья? Ха… Делов-то, пивка бы вам сейчас, и порядок.
- О-о-о… Не надо, я пиво терпеть не могу, у меня от него башка болит, и тошнит… хотя, меня и так тошнит…
- А башка? Не болит?
- Отвяжись. А скажи-ка ты мне, откуда такие познания, что надо пить с похмелья, или ты не только покуриваешь?
- Да нет, просто, знаю. Что тут такого? Знаю. Я много чего знаю…
Скажите пожалуйста, знает он, хм, интересно, а что именно? Мы с Беловым молча идём к машине, Вовка тащит фанту, свой недоеденный чебурек, - чего мы замолчали? - так бывает, вдруг обоим надо подумать, - хотя, чего тут думать, - но блядские условности нашего Мира, - вот и думаем, мыслители…
Я решаюсь, наконец, заговорить, хотя и не очень представляю, о чём мне сейчас говорить с этим мальчиком, как всё сказать… и меня озаряет. Бывает, я же хоть и дурачок рядом с этим пацаном, но что-то ещё шевелится под моими пепельными волосами…
- А я…
- Знаешь…
Мы заговариваем одновременно, одновременно замолкаем, вопросительно смотрим друг на друга, смеёмся, - не знаю, как Вовка, а я смеюсь с облегчением, хорош, Ил, коль решил, так действуй, хватит себя и пацана мучать.
- Погоди, Володя, я домой позвоню, Пашке… Ты! Чебурек твой! Хотя, твоей футболке это не вредит, хуже она не стала, вот тут салфетки, в этом ящичке… Погоди, говорю… Так… странно, дома никого, на мобильник ему позвоню… Есть, а у тебя нету?.. Щас, Вовка, постой, алло, Паш, ты где это шастаешь?.. Ясно, а Тимка уже учесал на день рожденья?.. Да… Нет, я не в Абзаково, здесь я, в Магнитке… Дело у меня появилось, ты послушай, не перебивай. Павел, я сейчас подъеду, приди домой, я тебя хочу познакомить кое с кем… А ну! Сидеть, сказал!.. Нет, Паш, это я не тебе, ты скажи, ты придёшь скоро?.. Ну ладно, мы подождём, только не задерживайся, хорошо?.. Угу, пока.
- Зачем?! Никуда я не поеду, ни х-х… фига себе, заявочки! А вы меня спросили… Чо это?
- Через плечо! Домой тебя везу, к тебе на Тевосяна, извини, дурака свалял, ошибся… и ноги береги, Белов, - если ни в голове, ни в сердце ничего нет, ноги выходят на первое место! Не спросил, потому что дурак! Но и ты дурак, что орёшь!.. А, ладно, щас отвезу тебя, и сайонара, будем переживать свою дурость порознь…
Я проезжаю метров сто, сворачиваю к обочине, останавливаюсь, впереди перекрёсток, направо по Труда я попадаю на Тевосяна, а если прямо по Советской, это ко мне. Я молча достаю сигареты, закуриваю, кошусь на надувшегося сычом Белова.
- Извини Вовка. Извини. Должен был я тебя спросить, конечно… Знаешь, не хочу я тебя домой к тебе везти, я хочу тебя к нам позвать. Я тебя спрашиваю, и прошу: поехали?
Вовка резко поворачивается ко мне, набирает воздуха, щас он меня, мудака, пошлёт, - смотрит мне в глаза, - два зелёных скальпеля, которыми Любовь уже начинает меня, мудака, кромсать - замирает, медленно выдыхает, - я сглатываю, - и неожиданно мягко отвечает:
- Кто орал-то? Вы же и орёте, я же прав, так же не делается, я же человек, а вдруг я не хочу, чо же меня, и не надо и спросить, что ли?.. Ладно, забыли. Только я не понял, с чего это вдруг?
