Вот так вот мы с Вовкой Беловым и встретились. На этом всё могло и закончиться, толком и не начавшись, могло чуть продолжиться, а потом заглохнуть, такое тоже бывает, но говорю же, - Судьба. Она ведь умнее всех, она умнее, чем даже сами Боги.
И пока там и тогда Вовка смеётся над моей немудрёной шуткой, я снова прервусь.
Я не знал, как я буду писать, как буду рассказывать о нас. И не только о нас с Вовкой, а вообще, обо всех нас. Не знал. Может быть, от этого незнания и вынужден я прибегать к такой форме, но что уж, так вот получается, ведь это не дневник, я дневники с детства не терплю. Хм, и вообще, мировая литература начала быть с «Поэмы о Гильгамеше», а не с современных ей отчётов шумерских бюрократов… Нет-нет, - никаких претензий, так, к слову…
Итак, мы с Вовкой встретились, я его вытащил из этого гадского, - столь часто мной благословляемого, - люка, и мы поехали в травмпункт. До этого момента я был достаточно адекватен в своём рассказе, но теперь, возможно, я стану несколько сумбурен, - а может, и не стану, как пойдёт.
Нет, я не влюбился в этого мальчика с первого взгляда, понравился он мне, очень понравился, да. Но влюбиться? Условности, - мы живём в мире условностей и предрассудков, - и самоконтроль становится нашей второй натурой, а зачастую и главной, первой… А рядом ходят, дышат, живут такие мальчишки как Вовка, как Пашка, и ещё много и много таких как они, и эти пацаны нуждаются в любви таких как я, как вы, они достойны этой любви, причём, именно с первого взгляда, и навсегда…
Древняя Греция. Мы, - такие как я и вы, - мы постоянно слышим, читаем, рассуждаем об этой, и в самом деле, великой культуре, об её гомосексуальной составляющей. Но это идеал, уверяю вас, и, как и положено идеалу, - он недостижим. Более того, не так всё там было, как мы себе возомнили, я-то знаю это практически на профессиональном уровне…
Я самому преданному последователю идеи не пожелаю оказаться… ну, например, в Спарте. Сброшенные со скалы, ущербные, по мнению старейшин, младенцы. Агелы, - ну, неплохая задумка, - но ведь там воспитывали воров и подлецов, - это под видом военного воспитания. Мерзостные кровавые сецессии, - и опять под видом военного воспитания, - и вообще, отношение к илотам… Многие из ужасов Третьего Рейха выросли из того общества. Что там, многое из того, что потом происходило в фашистской Германии, может показаться по сравнению с тем, КАК и ЧТО всё происходило в Спарте, детской забавой, игрой подростка, жестокой, но игрой, а там, в Спарте, там всё было по-взрослому, потому что творилось детьми.
Законы Солона, Гармодий и Аристогитон, «Диалоги» Платона, - и ещё миллион великих примеров чистой, государственно-значимой любви взрослого мужчины и мальчика, - да. Моральный и воспитательный аспект тех отношений, - тоже да. Но это то, что до нас дошло, точнее, то, что общедоступно. Хм, «Диалоги», а помните ли вы историю Федона, знаете ли вы её, хотя бы чуть более того, чем упоминает о ней Платон? Ну да, он же был афинянин, причём особый, очень знатный и благородный, не любили такие как Платон вспоминать о том, что Афины сделали с Мелосом, и что стало с выжившими, с Федоном, в частности. Это не тема моего рассказа, да и не хочу я писать о всякой гадости, особенно в связи с Вовкой Беловым, но вы не поленитесь, узнайте, что было с Федоном до того, как он попал к Сократу…
Обратитесь, господа мои, adfontes, к источникам, там есть разные примеры. И не только подобные судьбе Федона, до того как он попал к Сократу, есть примеры, наполненные изумрудным светом идеала.
Тем более отвратительно, что современные потомки всяких Гургов, живущие ныне подле нас, в нашей с вами России, прикрываются этим идеалом, - Древняя Греция… И хотя там не всегда работал принцип «Я для мальчика, а не мальчик для меня», но ведь сам идеал родился именно там.
Мда, - нынешние Гурги, - все эти (…), (…), и им подобные, придумавшие гнусное словечко «зайцы», - а расскажу ка я вам кое-что:
- Когда в Екатеринбурге, - недавно, - взяли (…) и его… кодлу, - не самое сильное слово для этих выродков, - так вот, когда их взяли, я с помощью Сергея Николаевича достал некоторые материалы, связанные с этим делом. Не буду вам рассказывать всего, говорю же, не к месту, но вот одно я вам расскажу. Мальчишки на адресе. Голые, не стремящиеся даже прикрыться, - их спрашивает ошарашенный оперативник: - Что же, мол, пацаны, вы это всё делали за дешёвые шмотки и за немного жратвы? И они отвечают с какой-то детской обречённой бравадой: - Ну да, получается типа того, за конфетки, блядь…
Это ещё что, я, помнится, в своем рассказе «Ладонь, протянутая от сердца…», вскользь упомянул о неких дачах на Рублёвке, я обязательно ещё напишу об этом ужасе, который повседневно происходит с мальчишками, и ведь он происходит рядом с нами…
Но не в этом рассказе, сейчас я рассказываю о Вовке Белове, которому повезло, я рассказываю обо мне, а уж КАК повезло мне… и мы с Вовкой едем в больницу, а главное, что Умная Судьба ведёт нас в новую жизнь…
Собственно говоря, ничего особенного в больнице и не произошло, всё как обычно в таких случаях.
Ах да, простите, не у всех ведь есть сыновья, ну… Хм, тем более что кое-что, всё-таки забавное и примечательное случилось.
Зелёнка, - пацанячья панацея, - равнодушная врачиха, дежурный выговор Белову из уст ея, равнодушное в мою сторону: «Лучше за ребёнком смотреть надо, папаша, чем потом по больницам шастать»… А укола Белову так и не вкатили, хоть я и настаивал, и ведь даже Пашка бы у меня в такой ситуации не отвертелся бы, а этот… зеленоглазый отскочил!
Вовка прячет лукавую улыбку под натягиваемой футболкой, - кстати, зачем надо было её снимать?.. Хитрец, он уже тогда что-то задумал, а я дурак, хоть и у самого растёт такой же хитрец, да ведь они, эти лукавые четырнадцатилетние хитрецы, все они такие разные, несмотря на схожесть их уловок и избитость приёмчиков…
Есть такие… Эти хитрецы превосходно осознают, как они сильны. Их красота, - будь она яркая и изысканная, или простая и ясная, - она всегда неотразима, если они это осознают. Есть и другие, не осознающие своей силы, но они, чаще всего, так и вырастают дурачками, которым не дано постичь Красоту, ведь это познание начинается с самого себя, всё начинается с самого себя, это я вам ответственно заявляю, это я знаю по себе, я ведь был таким же лукавым хитрецом, осознающим свою силу и неотразимость…
Только вот я остался всё же дурачком, но дурость моя иного свойства, и сейчас я чувствую, что краснею, блядь, заметив чёткую белую полоску нежной кожи, чуть выступившей над Вовкиными шортами, и оттеняющую кожу, тоже нежную, но уже загорелую на его спине… И натянутая мешковатая футболка жутко-рыжего какого-то оттенка, эта футболка меня спасает, вот же…
Кстати, о футболках. Какого чёрта наши пацаны так одеваются?
Мода…
Сколько я вот Пашку ни убеждал, - ну, Пулька мелкий ещё, - а вот ни Пашка, ни Вовка, ни шиша не хотят понять, что мода, это для бедных, - что, не нравится? - ладно, хорошо, - мода, это для тех, у кого нет вкуса! Блядь, продаются ведь сейчас приличные, сделанные со вкусом шмотки, - так ведь нет! - все эти штаны-трубы, изобретённые не иначе, как кривоногими всадниками Чингиз-хана, кошмарное нечто, именуемое «бриджами», футболки, напоминающие мне бред углекопа, в смысле, такие же подходящие в качестве одежды, как мешки для угля, даром, что красят этот бред в ядовитые анилиновые цвета…
Мда, это не белоснежные льняные хитоны нашего идеала, куда как нет…
- Видишь? Ничего страшного, а ты…
- А ты боялась, так что ли?
- Владимир Белов, я этого не говорил!
- Ну, так подумали, вот скажите, что нет!
- А ты что, - практикующий телепат? Этого мне только не хватало… И можешь не хромать, «нет жалости во мне, и неспроста!», - Высоцкий, кажется…
- Какой там ещё Высоцкий? Не понял…
- Ух, ты! Получилось!
- Чего получилось-то?
