произошел подобный качественный сдвиг в сторону создания регулярной выборной магистратуры, сказать трудно. В немалой степени этому могла способствовать полная занятость царей военной сферой в ходе затяжных военных конфликтов с Мессенией. В результате 'царский' эфорат постепенно превратился в орган, уже мало зависимый от царей.
Поскольку в нашей традиции учреждение эфората жестко связывается с царем Феопомпом (785-738 гг.) и Первой Мессенской
войной (743-724 гг.), то введен он был, скорее всего, приблизительно в то время, с которого начинается традиционный список эфоров-эпонимов, приводимый александрийскими учеными Эратосфеном и Аполлодором (Apollod. Chron. 244 F 335 a)003_148, т. е. ок. 755/4 г. Не исключено, что Феопомп мог выступить инициатором учреждения эфората до Первой Мессенской войны, и список эфоров, берущий свое начало от 755/4 г., как будто это подтверждает. Большинство исследователей не сомневаются в достоверности списка эфоров-эпонимов003_149. Хотя, как думает В. Форрест, возможно, самые первые имена в том списке были фиктивными003_150. Когда именно эфорат эмансипировался от царской власти и эфоры стали выбираться из всей массы граждан, точно не известно. Во всяком случае, подобная трансформация, скорее всего, произошла задолго до середины VI в., ибо к этому моменту эфорат выступает уже как совершенно самостоятельная политическая сила. Как заметил В. Эренберг, 'сам факт существования эфората как органа, избираемого всем народом, принципиально приравнивал спартанскую конституцию к полисной конституции, хотя сам эфорат оставался единичным явлением'003_151.
4. ХИЛОН И ТАК НАЗЫВАЕМЫЙ ПЕРЕВОРОТ СЕРЕДИНЫ VI В.
На середину VI в. приходится последний, третий этап реформирования спартанского общества, в результате которого возникает т. н. классическая модель спартанского полиса.
Возможным инициатором имевших тогда место изменений был эфор Хилон. Несмотря на то что наши сведения о нем крайне скудны, тем не менее это единственный персонаж, с которым можно связать спартанские реформы конца архаического периода. В списке
эфоров Хилон значится под 556 г. (Apollod. Chron. 244 F 335 c; Euseb. II, 96-7). Уже это заставляет думать, что Эфор являлся, скорее всего, фигурой исторической, хотя что-либо определенное о нем сказать трудно004_152. Древние помещали эфора Хилона среди семи мудрецов (Her. I, 59; VII,235; Plat. Protag. 343 a; Plut. De aud. poet. 14, 35 sq.; Diog. Laert. praef. 13; I, 3, 69-73). Хилон был одним из персонажей трактата Диогена Лаэртского, посвященного знаменитым философам. По словам Диогена, Хилон сделал эфорат равным царской власти (I, 3, 68). Он также сообщает кое-какие подробности из биографии Хилона. Так, согласно Диогену, Хилон умер от радости, когда его сын одержал победу на олимпийских состязаниях (I, 3, 72). Судя по папирусному отрывку, относящемуся ко II в., Хилон стоял у истоков проведения антитиранической политики за пределами Спарты (Pap. Rylands 18 = FgrHist 105 F 1)004_153. Вот, собственно, и все, что нам известно о Хилоне.
Мы не знаем, в чем конкретно заключалось реформирование эфората, которое традиция связывает с именем эфора Хилона. Вероятно, Хилон был инициатором закона, передавшего председательство в народном собрании и в герусии от царей к эфорам. Это был последний шаг в реформировании эфората, который полностью эмансипировал данную магистратуру от всех остальных властных структур. Во всяком случае, к началу классического периода эфорат обладал уже всей полнотой исполнительной и контролирующей власти в государстве, став, в сущности, правительством Спарты. Можно только предполагать, что ежемесячная клятва между царями и эфорами, о которой упоминает Ксенофонт, была установлена с подачи эфора Хилона. По словам Ксенофонта, эфоры клялись от имени гражданской общины, цари - от своего собственного имени (Lac. pol. 15, 7). Ежемесячное повторение клятвы - результат очень тяжелого для царей компромисса. Подобные клятвы были не редкостью там, где сохранялась царская власть (например, у молоссов - Plut. Pyrrh. 5; cp.: Arist. Pol. V, 9, 1, 1313 a), но вряд ли где-либо кроме Спарты они были ежемесячными. Столь частый обмен клятвами свидетельствует о крайне подозрительном отношении общины к своим царям. По-видимому, между царями и полисом
был заключен формальный договор, в котором условием сохранения царской власти было безусловное подчинение царей общине в лице ее главных представителей - эфоров.
Как не раз уже высказывалось в научной литературе, учреждение эфората знаменовало собой установление нового государственного порядка и вместе с тем означало победу общины над суверенной царской властью004_154.
Преобразованный эфорат, таким образом, становится гарантом равенства всех граждан перед законом. С превращением эфората в высший правительственный орган, контролирующий все ведомства, процесс формирования спартанского полиса в общих чертах был завершен.
Компромиссный характер таких экстраординарных магистратур, какими были эфорат в Спарте и народный трибунат в Риме004_155, постоянно проявлялся в попытках аристократического реванша, направленного или на их уничтожение, или хотя бы на ограничение полномочий таких институтов. В Спарте борьба аристократии с эфоратом закончилась уничтожением этого института во 2-й половины III в., в Риме при Сулле - существенным ограничением власти народных трибунов, когда на основании Lex Cornelia de Tribunicia potestate (80 г.) они лишились почти всех своих властных полномочий (Vell. Pat. 2, 30 - imago sine re).
Учреждение эфората и народного трибуната, изначально противопоставленных всем остальным магистратурам, на значительный исторический период избавило соответственно Спарту и Рим от гражданских смут и потрясений. Носители этих должностей выступали в роли социальных посредников, самим фактом своего
существования прокламирующих идею равенства сословий. Так, трибунская власть заключала в себе идею равенства плебса с нобилитетом, а власть эфоров позволила всем спартанским гражданам ощутить себя равными с родовой аристократией и царями. И те, и другие добились права заседать в высшем аристократическом органе своей страны: эфоры - в герусии004_156, а народные трибуны - в сенате.
С именем Хилона, возможно, связано издание трех т. н. Малых Ретр (хотя традиция и считала их автором Ликурга (Plut. Lyc. 13; Ages. 26))004_157. Если Большую Ретру, за редким исключением, признают за подлинный документ, то достоверность Малых Ретр спорна004_158. О них сообщает только один и притом поздний автор - Плутарх. Вот что он пишет: 'Одна из ретр гласила, что писаные законы не нужны. Другая, опять-таки направленная против роскоши, требовала, чтобы в каждом доме кровля была сделана при помощи топора, а двери - одной лишь пилы, без применения хотя бы еще одного инструмента... Третья ретра Ликурга... запрещает вести войну постоянно с одним и тем же противником...' (Lyc. 13).
Внимательное знакомство с текстом малых ретр наводит на мысль, что они вряд ли могли принадлежать эпохе Ликурга, как о том свидетельствует традиция. Позиция их автора, или авторов, сформулирована четко и бескомпромиссно. Малые Ретры уже не имеют форму оракула, это скорее рескрипты эфоров, уже обладающих всей полнотой власти для эффективного контроля над обществом. Малые Ретры, по всей видимости, были изданы не ранее середины VI в. по инициативе коллегии эфоров. Имел ли Хилон какое-либо отношение к их изданию, сказать очень трудно, хотя исключать такую
