естественно.
Мюллер скупо улыбнулся. В его огромных голубых глазах появилось не то смущение, не то тревога.
— У меня очень чувствительная к солнцу кожа. Я могу обгореть.
По сравнению с шоколадно-черным телом Френка, руки и ноги немца были мелочно-белыми.
— Слушайте, Петер, да ведь на вас тошно смотреть! Неужели вы ни разу за все время не загорали?
Мюллер покачал головой. На Френка напало мальчишеское озорство. Он положил весла на борта лодки и, продолжая смеяться, воскликнул:
— Я сейчас вас раздену и выброшу в море!
— Да не дурачьтесь же вы, Френк. Ради бога, оставьте меня в покое. Вы, и правда, ведете себя, как пьяный…
— Ну и пусть! Пусть те, кто наблюдает за нами с берега, думают, что мы с вами два болвана, разыгравшиеся на морском воздухе!
Мюллер судорожно вцепился в руки Френка, а тот силился стянуть с него майку.
— Да что вы за чудак? Марш на солнце! Марш в воду! Я ведь знаю, вы отлично плаваете.
Сильные руки Френка потащили майку вверх. Он хохотал, как сумасшедший.
— Вам обязательно нужно загореть! Не сопротивляйтесь, иначе я…
Перед его глазами мелькнуло что-то красное, как кровь, и в этот самый момент Мюллер молниеносно перевернулся через голову и прыгнул в море…
Френк застыл с открытым ртом. Мюллер был в воде и, держась за корму лодки, громко дышал.
Они смотрели друг другу в глаза.
— Что у вас на груди? — прошептал Френк.
— Ничего. Рана…
— Рана? Странная рана. Покажите.
— Нет, — прошептал Мюллер.
— Покажите! Иначе я…
— Тогда одному из нас придется кормить акул, — сказал Мюллер.
В сознании Френка снова промелькнула красная полоса на белоснежной груди Мюллера, и он увидел, что это была не просто полоса, а ряд букв, больших кроваво-красных букв… У Френка была фотографическая зрительная память. Он прочел, что было написано кроваво-красными буквами на груди у Мюллера:
— Кто это вас? — прошептал Френк.
— Не ваше дело…
— Это мое дело. Теперь многое стало ясно.
— Тогда плывите к берегу и докладывайте обо всем своему начальству. Я подожду вас здесь.
Френк понял, что он и не собирается вылезать из воды.
— Я ничего никому не скажу, если вы сообщите мне уравнение взрывной волны.
— Ого! — произнес Мюллер тоном человека, которому больше нечего терять. — Вы дорого платите за удовлетворение вашего тщеславия. Только от меня вы решения не получите. Я не хочу быть соучастником убийства.
— А если я вам скажу, что и я не хочу?
— Тогда зачем вам это уравнение? Ваша совесть будет чиста, если это уравнение скажет им кто- нибудь другой.
— А ваша совесть чиста? Вы скрывали, что вы… Эта надпись…
— Вы, Френк, мальчишка. Я горжусь этой надписью и именно потому не скажу вам уравнение.
Френк замолчал. Увидев, что Мюллер решительно поплыл в открытое море, он крикнул:
— Не делайте глупости, Мюллер! Черт с ним, с вашим уравнением. Приблизительно я и без вас знаю, что должно получиться при взрыве. Пожалуй, этого мне будет достаточно. Я просто не хотел…
— Что вы не хотели, Френк?
— Я просто не хотел, чтобы пострадали невинные люди…
Мюллер вернулся и взялся за борт лодки.
— Что вы задумали?
— Это не ваше дело. Вползайте сюда и едем на берег.
— Право, Френк, о чем вы думаете? — в голосе Мюллера послышалась тревога.
Френк ничего не ответил. Мюллер влез в лодку. Он снял майку и стал выжимать из нее воду. Френк тупо смотрел на его грудь.
— Это было очень больно?
— Да, очень.
— Где это вас?
— На моей родине. У фашистов на этот счет хороший опыт.
— Вы кричали?
— Не помню, наверное, да, — ответил Мюллер и деловито натянул влажную майку, — А теперь поплыли к берегу.
Долори греб очень медленно.
— Мне нужно уравнение распределения взрывной зоны лично для себя.
— Если я вам скажу это уравнение, что тогда? — спросил Мюллер.
— Я обещал дать вам хороший совет.
— Хорошо. Слушайте. Это — лемниската.
— Параметры?
Мюллер назвал три цифры.
— Спасибо. Теперь слушайте меня. Уезжайте в Европу. Чем скорее, тем лучше.
Мюллер расхохотался.
— Вы шутите, Френк! Вы говорите так, как будто для меня поездка в Европу все равно, что для вас на Лас Пальмас!
Френк перестал грести и в упор посмотрел на Мюллера.
— Придумайте что угодно, но найдите предлог немедленно выехать. Скажите, что вы там забыли что-нибудь очень важное для нашего дела. Скажите, что доктор Роберто не умер и вы знаете, где он живет, придумайте.
Мюллер ничего не ответил. Он оделся и стал смотреть на приближавшийся берег.
Когда они вышли из лодки, солдат с биноклем сказал:
— Ну и здорово вы выкупали этого немца, господин Френк!
— Его стоило выкупать. Он этого стоит… — рассеянно буркнул Долори. Подойдя к квартире Мюллера, он остановился.
— Я уверен, что наши палачи не хуже ваших.
Мюллер молча пожал ему руку. Войдя к себе, он уселся в кресло и глубоко задумался. Потом подошел к телефону и попросил квартиру полковника Семвола.
«Наконец-то, — думал Семвол, садясь в быстроходный катер. — Сейчас что-нибудь выяснится. Может, он нашел решение…» Он вошел в квартиру Мюллера шумно и весело.
— Добрый день, старина, добрый день, наш ученый гигант!
— Увы, полковник, далеко не гигант. — Мюллер смущенно подал Семволу кресло. — Я решил вам признаться…
— О, подождите! Я чувствую, вы сразу хотите говорить со мной о каком-то деле, которое, наверное, заведомо меня не интересует. Дайте отдышаться. Такая жара.
