Выйдя из дома на улицу, мы свернули за угол. У большого универсального магазина стояла милицейская машина. Несмотря» на поздний час, десятка дна прохожих толпились около разбитой витрины.
Достаточно было беглого взгляда на хаос, царящий внутри магазина, чтобы понять, что там произошло. Это были следы той же бессмысленной ярости, той же слепой жажды разрушения, поразивших меня при осмотре квартиры Смирнова. Даже на улице валялись искореженные магнитофоны и радиоприемники.
Смирнов молча показал мне на большую куклу с оторванной головой, брошенную среди обломков, и я понял, какая страшная участь ожидает всякого, кто этой ночью попадется на пути Гомункулуса.
Два милиционера с собакой вышли из магазина. Собака беспомощно толклась на тротуаре.
— Не берет след, — сказал один из милиционеров.
Смирнов остановил проезжавшее мимо такси и назвал адрес лаборатории.
К нашему удивлению, вахтер, дежуривший с вечер», мирно попивал чаем и ни о каких роботах не слыхал. Мы осмотрели все помещения, но ничего подозрительного не обнаружили.
След Гомункулуса потерялся.
Смирнов устало опустился на стул.
— Заряда аккумуляторов хватит на два дня, — сказал он, вытирая влажный лоб. — Трудно представить себе, что он может натворить за это время! К несчастью, он настолько хитер, что найдет способ подзарядить аккумуляторы, когда они разрядятся.
Необходимо было срочно принимать решительные меры.
Мы вызвали такси и отправились в милицию.
Дежурный лейтенант вначале скептически отнесся к нашему рассказу, но вскоре перспектива преследования стального чудовища, одержимого манией мести человечеству, вызвала в нем чисто профессиональный интерес. Он быстро связался по телефону со всеми отделениями милиции. Теперь нам оставалось только ждать.
Скоро начали поступать сообщения. Однако все это были обыденные ночные происшествия большого города. Даже в совершенных преступлениях не чувствовалось того, что следователи называют «почерком преступника», уже хорошо мне знакомого.
Было ясно, что робот где-то притаился и выжидает, пока бдительность преследующих его людей ослабнет.
На рассвете, усталые и еще более обеспокоенные, мы распростились с лейтенантом и поехали домой к Смирнову, чтобы за чашкой кофе обсудить дальнейший план действий.
К сожалению, нашим мечтам о кофе не суждено было сбыться.
Поднявшись по лестнице, мы увидели, что входная дверь квартиры разбита в щепки и во всех комнатах горит свет.
Я посмотрел на Смирнова и поразился странной бледности его лица.
— Гомункулус пришел свести со мною счеты, — пробормотал он, прислонясь к стене. — Скорее звоните лейтенанту, иначе мы оба пропали!
Через несколько минут к дому подъехал автомобиль с тремя милиционерами.
— Преступник в этой квартире? — спросил бравый старшина, расстегивая кобуру пистолета. — Кому известно расположение комнат?
— Пистолетом вы ничего не сделаете, — обратился к нему Смирнов. — Корпус робота изготовлен из хромовомолибденовой стали. Подождите, я спущусь вниз и постараюсь достать брезент от автомашины. Единственный способ обезвредить Гомункулуса — это поймать его в сеть.
Вскоре он вновь появился на лестнице в сопровождении дюжего дворника, тащившего большой кусок брезента.
Теперь нас было шестеро. Шесть мужчин, полных решимости обезвредить это электронное исчадие ада. И все же каждый из нас испытывал смутную тревогу.
— Он, кажется, в кабинете, — прошептал Смирнов, заглядывая в дверь, — идите за мной. Может быть, мне удастся на мгновение его отвлечь, а вы набрасывайте на него брезент. Не мешкайте, потому что он вооружен стальной дубинкой.
Сохраняя полную тишину, затаив дыхание, мы медленно продвигались по коридору. Смирнов вошел первым, и сразу же послышались хрипы человека, которого стальной рукой схватили за горло.
Мы постарались поскорее проскочить с развернутым брезентом в дверь. То, что мы увидели в кабинете, заставило нас застыть на месте.
Припав головой к стене, Смирнов хохотал захлебывающимся истеричным смехом.
На полу, сидя среди разбросанных радиодеталей и всевозможного металлического лома, перед разложенными рукописями своего хозяина, мурлыкая тихую песенку, Гомункулус мастерил маленького робота. Когда мы вошли, он прилаживал к нему голову куклы, добытую в разграбленном им магазине.
И. Варшавский
ПЕРПЕТУУМ МОБИЛЕ
Метакибернетикам, серьезно думающим, что то, о чем они думают, — серьезно.
— Ложка немного задержится, — сказал электронный секретарь, — я только что получил информацию.
Это было очень удобное изобретение: каждый человек именовался предметом, изображение которого носил на груди, что избавляло собеседников от необходимости помнить, как его зовут. Больше того: люди старались выбрать имя, соответствующее своей профессии или наклонностям, поэтому вы всегда заранее знали, с кем имеете дело.
Скальпель глубоко вздохнул.
— Опять придется проторчать тут не меньше тридцати минут! Мне еще сегодня предстоит посмотреть эту новую электронную балеринку, от которой все сходят с ума.
— Электролетту? — спросил Магнитофон. — Она действительно очаровательна! Я думаю посвятить ей свою новую поэму.
— Очень электродинамична, — подтвердил Кровать, — настоящий триггерный темперамент! Сейчас она — кумир молодежи. Все девушки красят кожу под ее пластмассу и рисуют на спине конденсаторы.
— Правда, что Рюмка сделал ей предложение? — поинтересовался Скальпель.
— Весь город только об этом я говорит. Она решительно отвергла его ухаживание. Заявила, что ее как машину устраивает муж только с высокоразвитым интеллектом. Разве вы не читали об этой шутке в «Машинном Юморе»?
— Я ничего не читаю. Мой кибер делает периодические обзоры самых смешных анекдотов, но в последнее время это меня начало утомлять. Я совершенно измотался. Представьте себе: две операции за полгода.
— Не может быть! — изумился Кровать. — Как же вы выдерживаете такую нагрузку? Сколько у вас электронных помощников?
— Два, но оба никуда не годятся. На прошлой операции один из них вошел в генераторный режим и скис, а я, как назло, забыл дома электронную память и никак не мог вспомнить, с какой стороны у человека находится аппендикс. Пришлось делать три разреза. При этом, естественно, я не мог учесть, что никто не следит за пульсом.
— И что же?
— Летальный исход. Обычная история при неисправной аппаратуре.
— Эти машины становятся просто невыносимыми, — томно вздохнул Магнитофон, откидывая назад
