слезы и вместе с тем, он ощущал неописуемое облегчение и счастье.
— Ну и сон! — сказал Савелий. И подумав, добавил, — Нет! Что бы он мне не говорил, я то знаю кто он… Контактер!
Никромантов осторожно ощупал голову и нашел, что вся его растительность цела и невредима. Боль ушла, а настроение стало каким-то возвышенно-легким. Он сладко потянулся и пошел на кухню, заваривать себе чай. К слову сказать, о своем пребывании в полигоне «Плаком» уфолог совершенно забыл, а в месте с этим из памяти исчез и Павел Первородько со своим жутким блокнотом.
КРУШЕНИЕ
Корабль оказался старинным трехмачтовым фрегатом. Из квадратных амбразур по бортам его, высовывались грозные черные дула пушек, а нос украшала статуя богини Геры. Носовая дева, похоже, выполнена была из чистого золота, она блестела в лучах солнца яростным желто-красным огнем и правой рукой указывала куда-то в высь, в прозрачное небо. В левой же, у богини зажат был предмет похожий на скипетр, с венчающей его верхушку луной, выполненной так искусно тонко и натурально, что видны были даже кромки кратеров и зыбкие волны пыльных лунных морей. Опустив паруса, фрегат причалил к маленькому бетонному островку настолько точно, что сомнений в мастерстве капитана судна не возникало ни малейших. В воду с шумом погрузился якорь, и на бетонные ступени опустилась из-за борта, длинная деревянная лестница, по которой, ловко и быстро засеменила вниз огромная крыса в пиратском платке на остроносой головке. Оказавшись на твердом, крыса встала на задние лапы и осмотрелась.
Мамедов, увидев наряженную банданой крысу, не на шутку испугался и в голове у него пронеслось страшное подозрение: — «Вдруг бешенная? Или мутант радиационный?». Он на всякий случай приготовился к возможной атаке. Выразилось это так — Богдан сунул руку в карман брюк, и скрытый тканью, прикрыл ладонью свое мужское бесценное достоинство.
— Добрый день! — поприветствовал всех, серый зверек, а Мамедову персонально еще и подмигнул.
— Рад видеть тебя Жерар, — ответил Метатрон, — а где же сам Михаил?
— Он здесь.
— Что же он не покажется?
— Он послал прежде меня, дабы я изложил высокому собранию ультиматум, относительно дела всех нас касающегося! — крыс почтительно склонил голову, посмотрев несколько жалобно, как бы оправдываясь, за свою вынужденную роль.
— Ультиматум?
— Да, Метатрон, — пискнул Жерар.
— И в чем он заключается?
Крыс развернулся к кораблю и, сунув в пасть лапу, залихватски свистнул. На его свист из-за борта высунулась женская головка, с развивающимися на ветру волосами. Увидев ее, Елисей вздрогнул. Это была его супруга — Наталья Андреевна.
— Спускайтесь! — крикнул женщине крыс.
Елисея обуял ужас.
— Что ты с ней сделал?! — отчаянно закричал он и кинулся на говорящего зверька. Ему вдруг ясно представилось, как серый грызун пытал и истязал дражайшую его супругу, как стегал ее кожаными розгами, привязав к мачте, как лил на нежное, до малейшей родинки изученное любимое тело, раскаленное олово, склоняя волю ее к чему-то грязному и постыдному, — Убью!.. Убью тварь!!!..
Но Елисея перехватил Гор. Бывший ангел забился в руках Фалкона, словно мышь-полевка в когтистых лапах орла.
— Пусти!!! — выл Нистратов, — Я его прикончу!!! Пусти меня!!!..
Тем временем Наталья Андреевна очутилась на крыльце и предстала перед всеми совершенно невредимая, розовощекая и слегка встревоженная. Нистратов увидев жену благополучную и даже, казалось, помолодевшую, успокоился и, прекратив попытки вырваться, затих. Сначала он обрадовался, но потом вдруг посмотрел на вторую свою половину недоверчиво, словно искусствовед, рассматривающий тонкую подделку.
— Ты? — спросил он тревожно.
Наталья Андреевна кивнула и подошла к мужу.
— Я все знаю! — сказала она, косясь недобро на Гора, который Елисея отпустил и сам молча отстранился, — Знаю, кем ты был и к чему тебя склоняют!
— Да? — крайне удивился Елисей.
— Ты не должен этого делать! — отчаянно заверила супруга, обнимая голову мужа с нежностью присущей только женщине любящей всем сердцем.
— Почему? — удивился Елисей, отдаваясь во власть родного тепла.
— Потому что на этом наша жизнь кончиться! Я потеряю тебя — ты, навеки, потеряешь меня!..
— Но…
— Как я буду жить одна? — всматриваясь в глаза благоверного, задрожала Наталья Андреевна. Она готова была зарыдать. Глаза ее стали влажными, а в груди сжалось так, что вдыхать стало больно, — Как же девочки наши? Как же наша любовь?..
Нистратов тут же представил картину возможной трагедии: жену свою, исхудавшую, поседевшую и состарившуюся от мук и горя и двух дочек Машеньку и Алену, тоже несчастных и, почему-то в грязных нищенских лохмотьях.
— Успокойся, я только память потеряю…
— Да… а в месте с памятью и меня! Лисик не соглашайся… — тут женщина не выдержала и все-таки зарыдала, уткнувшись мужу в плечо.
— Женка что ли? — брезгливо поинтересовался Мамедов, конкретно не обращаясь ни к кому.
— Заткнись урод! — прикрикнул на него Елисей и покосился недобро, — Успокойся Наташенька, — обратился он к супруге ласково, — все обойдется!
Но та все равно плакала и мотала головой, отрицая успокоительные слова.
— Ты не сможешь вернуться! — сквозь слезы проговорила она, — Мне Жерар все объяснил. Ты не сможешь стать человеком снова!
На это Нистратов вопросительно уставился на Метатрона, округлив глаза, но тот в ответ сконфузился и потупил взгляд.
— Вы меня обманывали? — хрипло потребовал ответа, Елисей-Носфературс.
— Нет. Не обманывали. Просто случай уникальный и гарантировать тут ничего нельзя, — ответил за Метатрона Гор, — Кто знает наперед, что произойти может? Этот свободный человек слишком сильно вмешался в законы мироустройства и что бы привести все в порядок, нам потребуется не только вставить кирпич, но и вероятно дипозиционировать время! А это значит, что временные цепи замкнуться и прорастет новая событийная нить, в которую нужно будет по-новому вписать тебя!
— Чего-чего? Я что-то ничего не понял. Чего там замкнется? Куда прорастет?..
— Возможно, что бы вернуть все на свои места, полностью нейтрализовав изменения, привнесенные в реальность свободным человеком, нам придется разорвать время и вырастить новую событийную нить, в которой тебя как человека не будет. Возможно, не только ты потеряешь память о себе, но и другие люди так же забудут о твоем существовании, словно тебя и не было никогда!
— Да вы что! — закричал Елисей, озираясь по сторонам, — Я на такое не согласен!
— Успокойся, я же говорю — ВОЗМОЖНО! Это вовсе не означает, что будет именно так.
— А другой вариант? Есть другой вариант? — с надеждой спросил Нистратов.
— Есть! Ты вставишь кирпич и механически исправишь все, что натворил этот мечтатель.
— И?
— Затем ты снова станешь отчужденцем и мы впишем тебя в реальность заново.
— А моя память?
