– Очень хорошо понимаю. Я за тебя уже двадцать лет боюсь. С тех пор, как ты начал в органах работать. Как представлю, что ты вдруг в беду попадешь, а я далеко и ничем помочь не могу, так холодным потом покрываюсь…
– Сравнил тоже! Я здоровый мужик, а она хрупкая женщина… Беременная к тому же… Как мне ее защитить? Бросить к чертям работу, приехать сюда и сторожить ее? Увы, я не могу этого сделать…
– А я могу, – сказал Базиль.
– Что можешь? – раздраженно переспросил Митрофан.
– Ее сторожить.
– Это каким же образом?
– Куплю путевку в «Эдельвейс»…
– Папа, не смеши! Ты знаешь, сколько она стоит?
– Знаю, – спокойно ответил Базиль. – Интересовался. Трехнедельную не потяну. Как и проживание в номере категории люкс и полный пансион. А вот неделю в полулюксе с двухразовым питанием – вполне. У меня заначка есть. Я на новое ружье копил. Чтоб на Ветлугу поехать с хорошим стволом… Но могу и без него обойтись.
– Спасибо, пап, – благодарно улыбнулся ему Митрофан. – А насчет ружья не переживай… Я обязательно тебе его куплю… С премии.
– Не смеши меня, Митя, – фыркнул Базиль. – С твоей премии можно только игрушечное купить.
– Не такая уж у меня маленькая зарплата, чего ты?
– Да уж, конечно! Уж скорей бы ты по выслуге на пенсию ушел, глядишь, в службу безопасности какой- нибудь фирмы устроишься… Хоть приличные деньги будешь получать!
– Не начинай, а? Двадцать раз уже слышал это.
– А все как об стенку горох, – проворчал Базиль. – Ладно, погнал я. Надо до острова добраться, собрать там все, потом в город двигать. Пока барахлишко упакую, пока деньги сниму, уже и вечер наступит, а мне нужно на последнюю маршрутку успеть, на такси-то уже денег не будет…
– Я попробую договориться насчет машины…
– Да ладно тебе, Мить, чай, я не барин и на общественном транспорте доберусь!
И он, махнув на прощание рукой, потрусил к проходной. А Митрофан пошел к «уазику», чтобы попросить шофера Колю оказать ему услугу. Вообще-то в их семье была машина. «Фольксваген»-«жук». И принадлежал автомобиль Марго. Эту милую машинку она купила, когда еще в борделе работала (тогда она могла себе позволить немецкое авто – теперь же, на учительскую зарплату, только китайский велосипед), и лихо на ней гоняла. А вот Митрофан водить не умел. Когда-то давно он попытался научиться, но ничего не вышло. Инструктор автошколы поставил ему диагноз: «Рожденный ползать – летать не может» – и дважды завалил на экзаменах по вождению. Митрофан, естественно, мог воспользоваться связями и получить права без всяких экзаменов, но решил, что это нехорошо. Не умеешь – не берись, так говорят. И правильно! Коли водитель из тебя никакой, то и на дороге тебе делать нечего. И так аварий полно.
Шофер Коля был того же мнения и к Митрофану относился с уважением. И если требовалось, выручал. Но только не сегодня.
– Никак, Митрофан Василич, – с сожалением протянул Коля, выслушав просьбу Голушко. – Сегодня не могу, за тещей в деревню еду… У ней там одних ягод две корзины, а еще овощи… Не допрет!
Митрофан понимающе кивнул и отошел от машины. Он собрался вернуться в номер покойного, чтобы еще раз все осмотреть, но тут его внимание привлекла молодая женщина, торопливо шагающая от ворот к главному корпусу. Она была высока, стройна, очень хороша собой, великолепно одета, но Митрофан обратил на нее внимание не поэтому. Просто красавица шла попискивая при каждом шаге. Не сразу Голушко понял, что это она так всхлипывает.
– Простите, – обратился он к ней, – скажите, почему вы плачете? Возможно, я могу помочь…
– Вы кто? – спросила девушка, остановившись. При ближайшем рассмотрении оказалось, что она умудрялась плакать бесслезно. Наверное, чтобы не размазать безупречный макияж.
– Я старший следователь Митрофан Васильевич Голушко.
– Тогда вы мне не поможете! Мне нужен директор «Эдельвейса»!
– А могу я узнать, кто вы?
– Я жена… то есть вдова Геннадия Сидорова.
– И зовут вас?..
– Вероника.
– А по отчеству?
– Ивановна, – наморщив свой чудесный носик, ответила она. Отчество свое, судя по всему, она не любила. Слишком оно было простецкое.
– Вероника Ивановна, я хотел бы с вами побеседовать… Вы не против?
– Давайте не сейчас, а? Я к директору должна попасть! И чем скорее, тем лучше…
– Зачем он вам?
– Я хочу получить вещи мужа. Сейчас же! Пока их не растащили.
– Не беспокойтесь, все вещи вашего супруга в целости и сохранности. Их досмотрели, после чего отнесли в камеру хранения дома отдыха…
– Ага, уже досмотрели? Ну, тогда я опоздала… – Она насупилась. – Как пить дать, что-нибудь сперли! У Генки была куча дорогих мелочей. Одна ручка стоила триста баксов! Ее под шумок запросто зажать могли…
Митрофана слова вдовы покоробили. Разве можно думать о мелочах, пусть и дорогих, когда муж умер?
– Портсигар позолоченный, фляжка, обтянутая крокодиловой кожей, часы швейцарские, – продолжала перечислять Вероника. – Я помню все вещички, которые он с собой прихватил… И если чего-то на месте не окажется… В суд подам!
– На кого?
– А на кого надо? На вас, ментов, или на «Эдельвейс»? – живо поинтересовалась она, но тут же самой себе и ответила: – Да один фиг толку не будет! Не докажешь же, что украли, вы скажете, мало ли куда он это дел, может, потерял…
Старшему следователю очень хотелось высказать «безутешной» вдове все, что он о ней думает, но он сдержался. И чтобы побыстрее избавить себя от ее общества, довольно бесцеремонно прервал ее:
– Так вы ответите на пару моих вопросов?
– Если отвечу, вы от меня отстанете?
– Сейчас мы побеседуем без протокола. Но потом я вынужден буду вас вызвать повесткой…
– Ладно, черт с вами, задавайте свои вопросы… Только сначала закурить дайте.
– Я не курю.
– Ну, так стрельните у кого-нибудь! Вон у шофера вашего, к примеру… – Она, сощурившись, посмотрела на курящего Колю. – Хотя не надо, он смолит какую-то гадость… Лучше вон у того типа с пачкой «Мальборо»… – Она ткнула пальцем в утреннего знакомца Митрофана – Макса Радова. Привалившись спиной к колонне, он лениво покуривал, пуская кольца дыма в небо. Рисовался, одним словом.
– Вероника Ивановна, если вы так хотите курить, идите и стреляйте сигареты сами, но лучше потерпите пять минут, я вас надолго не задержу…
– Не любите курящих женщин, товарищ милиционер?
– Не люблю дым. У меня на него аллергия. Глаза слезятся.
– Ладно, потерплю, уговорили…
– Давайте присядем. – Митрофан указал на лавочку возле фонтана. Она была единственной пустующей, на остальных сидели пообедавшие отдыхающие. Правда, жены среди них не было. Видимо, Марго отправилась в свое бунгало.
Вероника прошествовала к лавке. Походка от бедра, спина прямая, подбородок вздернут. «Из модельных, сразу видно», – подумалось Митрофану, и он решил проверить правильность своей догадки.
– Вы манекенщица? – спросил он, когда Вероника уселась.
– Была когда-то. Но, как вышла замуж, ушла с подиума… – Взгляд ее потеплел. – А что, сразу заметно,
