Когда пентаракт выпал из моих рук и каким-то образом вывернулся в два новых измерения, он очутился в пятимерном пространстве и вобрал в себя наш мир, а после стал ускорять в этом мире время, так что, пока в кабинете Фарнзуорта прошла минута, в мире внутри кубика уже миновали целые сутки. Мы догадались, потому что во второй раз Фарнзуорт держал кубик перед глазами около минуты (первый раз — это, конечно, появление глаза в Восточном полушарии), а когда через девять дней мы увидели то же событие в наших краях, должны были пройти еще двадцать шесть часов до того момента, как глаз почувствует неожиданный «укол» и отпрянет.
Это случилось ранним утром — солнце толькотолько выглянуло из-за горизонта и устремилось к зениту позади гигантского круга, — окаймляющего глаз. На одной из станций защитного пояса у какого-то высокопоставленного военачальника сдали нервы. В космос вылетели пятьдесят управляемых ракет — самых мощных в мире. Каждая несла на себе боеголовку с термоядерным зарядом. После чудовищного взрыва глаз исчез.
Я знал: где-то корчится и вопит невообразимо огромный Оливер Фарнзуорт, осуществляя точь-в-точь ту же цепь событий, свидетелем которой я уже был в прошлом и которая тем не менее развертывается сейчас заново в неизменном пространственновременном континууме, позволившем кубику каким-то образом охватить его. Врач заметил ожоги. Интересно, что бы он подумал, если бы знал, что Фарнзуорту в глаз попали пятьдесят исчезающе малых водородных бомб.
Целую неделю весь мир больше ни о чем не говорил. Два миллиарда человек только об этом и спорили, только над этим и ломали голову, только это и видели во сне. С самого сотворения Земли и Солнца не было зрелища более потрясающего, чем глаз Фарнзуорта. Однако двое из всех задумывались и о другом. Думали о незыблемом пространственно-временном континууме, где за день, протекающий по нашу сторону пентаракта, проходит всего одна минута, тогда как в ином времени, ином пространстве мы с исполинским Оливером Фарнзуортом не сводим глаз с валяющегося здесь на полу кубика, где замкнут наш мир.
В среду мы могли сказать: «Вот сейчас он подошел к телефону». В четверг: «Листает телефонный справочник». В субботу: «Сейчас, наверное, вызывает бюро повреждений…» А утро вторника мы встретили вдвоем — вместе любовались восходом солнца. Мы не разлучались уже несколько суток, потому что потеряли сон и страшились одиночества. Когда занялся день, мы ничего не сказали: боялись произнести вслух. Но про себя подумали…
…Представили себе, как колоссальный макро-Фарнзуорт говорит: «Я тебе покажу!» и изо всех сил тычет в круглую дырочку светящейся, шипящей, дымящейся, докрасна раскаленной кочергой.
Notes
1
Печатается в сокращенном виде.
2
Заключенный, ответственный за порядок (нем.).
3
Презрительная кличка нацистских бонз.
4
В основу понятия «гомеостаз» (понятие, введенное Кэнноном) положены следующие принципы: 1) каждый механизм «адаптирован» для достижения своей цели; 2) его цель состоит в удержании величин тех или иных существенных переменных в физиологических пределах; 3) почти все функционирование вегетативной нервной системы животного обусловлено такими механизмами (из книги У. Р. Эшби. Конструкция мозга, М, И Л, 1962).
5
Комильтоны — члены одной и той же студенческой корпорации в буржуазной Латвии.
6
Яункундзе — барышня (латышк.).
7
Герой рассказа Шамиссо «Чудесные похождения Петера Шлемиля».
8
Пура — 50 килограммов (латышск.) 9 А все-таки она вертится (лат.).
9
Альдины — инкунабулы, первопечатные книги, напечатанные в типографии Альдо Манучи в Венеции.
