специалистов. Особенно тронула рецензия журналистки Евгении Шейнман в Санкт-Петербургской газете «Народ мой» от 31 августа 1999-го года. Она для меня особенно ценна, потому что написана человеком, семья которого долгие довоенные годы прожила в родном мне местечке Красилов.
Радует большой интерес к «Запискам» работников мясомолочной промышленности, в которой я проработал без малого полстолетие. Головной НИИ в Москве, занимающийся наукой о мясе, заказал несколько десятков книг для распространения среди ученых и специалистов. Много отзывов пришло от коллег, с которыми вместе работал в этой мало почётной отрасли советской индустрии. Все они сочли повествование интересным и правдивым. Некоторые нашли в нём немало общего со своей жизнью, работой, творчеством.
До слёз тронули письма, написанные родственниками моих коллег, которых уже нет в живых или тех, что состарились, тяжело болеют и сами написать не смогли. Кое-кто помнит меня с их детства. Для других моё имя осталось в памяти из рассказов родителей. Третьим запомнились уличные сплетни обо мне, грязные антисемитские фельетоны и клеветнические пасквили в белорусских и центральных газетах. Отрадно, что свидетельства живых ещё участников тех событий не стыкуются с версиями, что фабриковались обо мне органами МВД Белоруссии.
Писем и отзывов много. Я старался ответить на них лично, но некоторым ещё не успел это сделать, за что прошу меня простить. Всем, кто мне написал, высказал своё мнение или выступил с рецензией выражаю свою искреннюю благодарность. Особенно тем, кто сделал критические замечания. Их авторам я более всего признателен. Отмеченные ошибки и недостатки признаю. Они не были умышленными. Подвела память, сказалось отсутствие опыта. Мечтаю исправить допущенные неточности и, если время и силы позволят, переиздать свои воспоминания. Такая необходимость вызвана ещё и неудовлетворённым на них спросом. Тираж разошёлся полностью в год издания и не все заказы оказались выполненными.
Особая моя благодарность за интерес к моему сочинению, заботу о его распространении, душевные слова и критические замечания бывшим коллегам по работе: доктору технических наук, А. Б. Лисицыну; заслуженному деятелю науки и техники РФ М. Л. Файвишевскому; бывшему главному специалисту Минского мясоперерабатывающего завода Н. Г. Каталиченко; доценту Одесского технологического института пищевой промышленности Т. Зыкиной; моему заместителю в бытность работы генеральным директором Могилевского ПО мясной промышленности П. С. Кожевой и ведущему специалисту этой фирмы Р. Д. Матвеевой; моим землякам из Белоруссии -заслуженному учителю республики Б. А Берлину и экономисту М. Л. Зингман; односельчанам - журналисту Е. Шейнман и пенсионеру Ф. Эйдельштейн; читателям из Вашингтона и Сиэтла - Э. Маринову и А. Русоник.
Многие читатели интересуются жизнью персонажей «Записок» в эмиграции и просят продолжить рассказ о них. Именно поэтому я взялся за продолжение своего повествования.
Надеюсь, дорогой читатель, что предлагаемая книга будет полезна тем, кто стремится понять и осмыслить наше прошлое, ушедший в историю 20-й век. Место и время действия - Америка последнего десятилетия уходящего столетия. Действующие лица: члены моей семьи, родственники, друзья, приятели, соседи. События, описанные в этом томе, касаются семейной хроники и иммигрантской жизни, вообще моему восприятию процессов и явлений происходящих здесь и в других регионах мира. Многие цифры и другие данные я черпал из публикаций в газетах и других периодических изданий.
В работе над книгой мне помогали мои родные и друзья, которые были первыми читателями и первыми советчиками. Сердечную свою благодарность хочу вновь выразить неизменному моему редактору Александру Шапиро, жене Анне Абрамовне, сыну Владимиру и его жене Рите, дочери Вере и её мужу Володе, внукам Илье, Дине и Наташе, внучке Алёнке и её мужу Виктору, моим друзьям Евгению Шусторовичу и Нелли Топорской.
Натан Гиммельфарб
1
“Дайте мне этих уставших,
Дайте несчастных и бедных,
Дайте всех жаждущих
Вздохнуть свободно...”
...Строфы выведенные на
пьедестале Статуи Свободы.
Нью-Йорк нас встретил проливным дождём. Огромный воздушный корабль необыкновенно мягко коснулся земли и, постепенно снижая скорость, причалил к своей стоянке аэровокзала, которая здесь называется “Гейтом”. По широкому стационарному коридору, соединяющему “Боинг” с терминалом аэропорта, мы вышли в зал ожидания, где нас встретили агенты “Хиаса”, предлагавшие беженцам, прибывшим на постоянное место жительства, следовать за ними.
Подчиняясь этому призыву, мы примкнули к группе людей, в центре которой была уже немолодая женщина низкого роста с повязкой на руке. Она представилась Басей и на чистом русском, но с явно выраженным еврейским акцентом, велела не волноваться и слушаться её команды.
-Сверим часы, - скомандовала Бася, - Сейчас 4:45 по местному времени.
По моим часам, показывающим московское время, было уже за полночь и пришлось повернуть стрелки в обратную сторону на восемь часов. Оказалось, что мы вылетели из Шеннона и прилетели в Нью- Йорк почти в одно и то же время.
-Двигайтесь за мной, - вновь приказала Бася, - и быстрым шагом направилась в
свободный от людей угол зала.
Здесь было спокойней, можно было присесть и освободиться от груза ручной клади. Не теряя времени, Бася произвела перекличку прибывших пассажиров по имеющемуся у неё списку, уточнила маршруты следования и приступила к оформлению долговых обязательств на заранее приобретенные билеты.
Чувствовалось, что процедура встречи здесь хорошо отработана. “Хиасу” заблаговременно известно кто и каким рейсом должен прибыть, что позволяет тщательно готовиться к приёму людей. Приятно было видеть, что нас здесь ждали и о нас заботятся. С ужасом подумали о том, что бы было, если бы не было такой организации, как “Хиас”.
Когда билеты были розданы и документы на возмещение их стоимости подписаны, Бася сопроводила нас в офис “Службы иммиграции и натурализации”, где мы оставили пакет с выездными документами и к нашим паспортам прикрепили “Белые карты”, дающие право на проживание в США. Все эти формальности были выполнены довольно чётко и не заняли много времени.
Более сложной оказалась процедура получения багажа и посадки на самолёт в Баффало. Нужно было, во-первых, отыскать свои тринадцать баулов среди огромного количества тюков, чемоданов, рюкзаков, выгруженных из нашего и других самолётов. Когда мы с этим, наконец, справились, следовало водрузить наш неподъёмный багаж на ручные тележки и доставить его по улице к другому терминалу, расположенному в полутора километрах от этого.
На каждого из членов нашей семьи, включая и маленькую Анечку, пришлось по загруженной до предела тяжёлой тележке. Дождь всё усиливался, и трудно сказать как бы мы справились с такой задачей, если бы, к большой нашей радости и удивлению, не услышали из-за ограды голоса, дожидавшихся нас Верочкиных друзей - Андрея и Розы, которым она перед отъездом сообщила по телефону о дне вылета из Минска. Они вместе работали в АСУ Мясомолпрома и раньше её прибыли в Америку, где уже успели устроиться недалеко от Нью-Йорка.
Их помощь была очень кстати, но и её оказалось недостаточно для такой трудной работы. Можно было поручить доставку багажа грузчикам, которые наперебой предлагали свои услуги, но на это нужны были деньги, которых было совсем мало. Трудно себе представить, чтобы мы делали здесь с теми ста долларами, которые в то время по советским законам разрешалось вывозить каждому человеку, выезжающему на постоянное место жительство в чужую страну, если бы не забота “Хиаса”. Всего нашего капитала, вывезенного из Союза, не хватило бы даже на оплату проезда до Баффало.
Не преодолев и половины расстояния, промокшие до костей под проливным дождём, и понукаемые
