Как ни уговаривали мы женщину принять у нас 150 рублей старыми деньгами, она наотрез отказалась и велела идти на обменный пункт. При этом предупредила, что они заканчивают работу в пять часов вечера и нам следует поторопиться или прийти в другой день.
Не знаю почему, но я воспринял внезапно возникшее препятствие к регистрации нашего брака чуть ли не как трагедию и упросил сотрудницу задержаться на несколько минут, если не успею вернуться к указанному времени. Для большей верности я попросил Анечку остаться в ЗАГСе, а сам помчался менять деньги.
Было нереально пытаться произвести обмен в сберкассе, так как там, наверное, образовались большие очереди, и я решил поискать счастья в ближайших магазинах или ларьках. Это оказалось трудной задачей. Никому уже не нужны были старые деньги и никто не соглашался принять их вместо новых.
Когда уже были потеряны все надежды на обмен денег, я наткнулся на парикмахерскую, что была рядом с ЗАГСом, и решил попытать счастье в последний раз. В полупустом салоне было два мастера и один клиент. Они отнеслись очень участливо к моей проблеме. Когда я рассказал им о том, что моя невеста ждёт меня в ЗАГСе, а я бегаю по магазинам, пытаясь обменять 150 рублей для регистрации брака, они вывернули свои карманы и собрали восемнадцать рублей новыми купюрами. У меня перехватило дыхание и, наверное, никого в жизни я больше так не благодарил, как их.
Сотрудница ЗАГСа выполнила своё обещание и ждала меня, хоть я опоздал не на несколько минут, а на целых полчаса. Она отсчитала ровно пятнадцать рублей, вернув мне три рубля, которые я собирался оставить ей в знак благодарности, и тепло поздравила нас с законным браком.
Со смешанным чувством радости и волнения покидали мы помещение ЗАГСа, куда недавно вошли, как жених и невеста, а вышли мужем и женой. Даже не верилось, что всё уже совершилось и мы - одна семья. Только теперь, выходя из ЗАГСа, мы осознали всю сложность положения, вытекающего из нашего нового статуса.
Первое, с чем мы должны были неизбежно столкнуться, это финансовые и жилищные проблемы. В оставшееся до окончания института время предстояло жить на наши стипендии и мои небольшие сбережения, оставшиеся от продажи части дома. На помощь родителей рассчитывать не приходилось, так как отец Анечки так и остался безработным и они жили в бедности. Снять нам квартиру они не имели возможности. Не могли и мы с Анечкой оплачивать комнату, которую до сих пор снимали с Колей Погосовым или какое-нибудь другое помещение.
Родители предложили жить с ними в той половине комнаты, которую они снимали у маникюрши Дины. Было трудно с этим согласиться, но другого реального выхода не было. Одно только сглаживало остроту проблемы - с 20-го декабря начиналась преддипломная практика и мы с Анечкой должны были уехать из Одессы на целых два месяца.
Все эти и другие житейские вопросы мы обсуждали по дороге из ЗАГСа. На Преображенской зашли в магазин купить бутылку вина, но не смогли это сделать, так как вино и другие товары подорожали в несколько раз.
Когда пришли домой, нас у порога поздравили родители, родственники, друзья и хозяйка квартиры Дина. Принимая поздравления от мамы, Анечка заплакала и долго не могла успокоиться. Никакие уговоры на неё не действовали и лицо её оставалось мокрым от слёз весь вечер. Было много тёплых слов и пожеланий. Кроме родителей их говорили брат Боря и жена его Люся, хозяйка Дина, мои друзья Коля и Ромка. От себя и Анечки я благодарил всех за добрые напутствия и обещал, что жене моей не придется больше слёзы проливать, так как обижать её я не буду.
Вот уже полвека я стараюсь выполнять своё обещание и, как мне кажется, это мне до сих пор удавалось.
93
Наш медовый месяц мы провели в Тирасполе, на преддипломной практике. Не знаю какие чувства испытывают другие семейные пары во время свадебного путешествия, но в моей памяти остались самые светлые воспоминания. Нам было хорошо вдвоём. Целых два месяца мы были вместе, совсем одни, и никто, и ничто не могло помешать нам наслаждаться этим. Даже тяжёлые бытовые условия, непролазная грязь на глухой и тёмной окраине города, куда нам по вечерам приходилось добираться пешком, и ежедневные дебоши пьяного хозяина, в доме которого мы снимали небольшую комнату, не испортили прекрасного впечатления от нашего пребывания в Тирасполе в течении двух первых месяцев нашей семейной жизни. Мы ещё раз убедились в верности своего выбора и в том, что нам по пути в большой дороге, которую мы только начинали.
Наш медовый месяц отличался от обычного ещё и тем, что приходилось много работать по программе практики и сбору большого объёма материалов для дипломного проектирования. Свободного времени оставалось очень мало и поэтому фактически не было возможности посещать культурные и спортивные мероприятия, совершать экскурсии или даже вволю погулять по городу. Не нашлось и времени съездить в столицу Молдавии, Кишинёв, что в полутора часах езды от Тирасполя. Не было не только времени, не хватало и денег. И всё же своим медовым месяцем мы остались очень довольны, его счастливые дни остались в памяти нашей на всю жизнь.
94
В Одессе нас ждало немало проблем. К жилищно-финансовым вопросам, которые надо было как-то решать, прибавились взаимоотношения с родителями, трудности с продуктами питания, бытовые неудобства.
С волнением ожидали предстоящее в феврале распределение молодых специалистов. Хоть мы и имели приглашение на работу в Тирасполь, хотелось узнать о других возможностях трудоустройства, где бы представлялась хоть какая-то жилплощадь для нашей большой семьи.
К тому времени стало ясно, что главе семейства не удастся найти приличную работу в Одессе. Место в торговой сети, которое он искал, стоило немалых денег. Кроме того нужна была хорошая рекомендация. Ни того, ни другого у Абрама Александровича не было. А устроиться без денег и без чьей-то руки, да ещё и еврею было очень трудно. Если даже и удавалось найти какую-то временную работу, нужно было уметь сработаться с начальством и давать ему «на жизнь». Кто не умел это делать, получал вскоре предупреждение об окончании периода «временной» работы и лишался места в торговле.
Помню, как рад был отец Анечки, когда ему предложили место в небольшой булочной, где, кроме хлеба и булок, продавались кондитерские изделия, печенье, сахар и другие сопутствующие товары. Он приступил к работе с желанием и выполнял её с большим рвением. После работы мы с ним допоздна сидели со счётами за книгами учёта движения товаров. Казалось, что он твёрдо взял бразды правления в свои руки и что работа эта всерьёз и надолго.
Он занял более жёсткую линию в управлении домашними делами, стал разговаривать с женой и детьми повышенным властным тоном, требовал готовить обеды из трёх блюд с говядиной или курицей. По субботам вся семья должна была обедать непременно вместе и к столу должна была подаваться, кроме других блюд, фаршированная рыба с хреном и жигулёвское пиво. Соответствующее меню требовалось к ужину в пятницу, когда он возвращался из синагоги перед шабесом.
Субботу и все еврейские праздники папа Абрам соблюдал свято, но скрывал это от посторонних. Он не молился в единственной в Одессе, разрешённой властями синагоге, а ходил в частный еврейский дом, где собиралось несколько старых евреев, как на тайную сходку, опасаясь осведомителей НКВД, которые зорко следили за «происками сионистов и космополитов».
Мама Рета старалась не вызывать гнев мужа и во всём угождала ему. Когда он приносил в дом лишнюю копейку она ходила на базар, покупала нужные продукты и очень вкусно готовила. Ей нравилось, когда хвалили её еду, но больше всего радовала похвала мужа, которая доставалась ей довольно редко.
