Ибо в камне таилась руда для меча моих песен, И кузнечный мой горн был для дела великого тесен. Если б небо послало мне счастье, простив за грехи, То полжизни своей не истратил бы я на стихи. Сердце мне говорит, что я грех совершил в самом деле: Под каламом моим этой книги листки почернели. Здесь шатер новобрачных, и все, что таится внутри, Под пером заблистало за три иль четыре зари. Вот шашлык из ягненка — что ж дым ты глотаешь и ныне? Что ты в вяленом мясе находишь, в сухой солонине? Так иди же и сделай неспешность своим ремеслом, А начнешь размышлять — размышляй с просветленным умом. Если в слове моем отойти от добра — искушенье, Это слово рукою сотри, я даю разрешенье. Если поднял я стяг, где не истина знанья, а ложь, То и слово мое, и меня самого уничтожь. Если б я полагал, что мои сочинения низки, То по всем городам я не слал бы в подарок их списки. Стихотворчеством скован, я в этой сижу стороне, Но все стороны света охотно покорствуют мне. И сказало мне время: «Ведь ты не земля, — подвигайся! Что бесплодно лежишь, как в пустыне земля? Подвигайся!» Я сказал: «Сокровеннейшим, девственным мыслям моим Не в чем выйти: по росту одежды не сделали им. Есть лишь полукафтан, до колен он доходит, не боле, Потому-то они на коленях стоят поневоле. Им бы надо украсить нарядной одеждою стан, Встать им было б прилично, забыли бы полукафтан». Молодой или старый, в одном все окажутся правы: Ничего до сих пор не добился я — разве лишь славы. Ни волненья толпы, ни червонцев не вижу за труд,— Знай торгуй на базаре! Добьешься ли большего тут? Как петлею Гянджа захлестнула мне шею; однако Я, хоть петель не плел, покорил все богатства Ирака. «Эй ты, раб! — этот крик повсеместно был поднят людьми.— Что еще за Гянджа? И откуда и кто — Низами?» Богу слава за то, что дописана книга до точки Прежде, нежели смерть отказала в последней отсрочке. Низами эту книгу старался украсить как мог — В драгоценных камнях утопил с головы и до ног. Благодатно да будет, что светлую россыпь жемчужин Подношу я царю, что не менее с щедростью дружен. Книгу птица пера в высоту от земли вознесла, Над бумагою птица раскрыла два легких крыла, Головою ступая, жемчужины с губ расточала: О сокровищах тайн драгоценную книгу кончала. Эту книгу пометить, чтоб верно судить о былом, Надо первым рабиа и двадцать четвертым числом. Пять веков пролетело со времени бегства пророка, Года семьдесят два ты прибавишь для точности срока.
