Русская поэзия начала ХХ века (Дооктябрьский период)

Ты реешь в улыбке Джоконды.

Прозрачность! улыбчивой сказкой
Соделай видения жизни,
Сквозным — покрывало Майи![89]
Яви нам бледные раи
За листвою кущ осенних;
За радугой легкой — обеты;
Вечерние скорбные светы
За цветом садов весенних!
Прозрачность! божественной маской
Утишь изволения жизни.

ИЗ СБОРНИКА «COR ARDENS»[90] (1911–1912)

Из цикла «Солнце — сердце»

Хвала Солнцу

О Солнце! вожатый ангел божий
С расплавленным сердцем в разверстой груди!
Куда нас влечешь ты, на нас непохожий,
Пути не видящий пред собой впереди?

Предвечный солнца сотворил и планеты.
Ты — средь ангелов-солнц! Мы — средь темных планет…
Первозданным светом вы, как схимой, одеты:
Вам не светят светы, — вам солнца нет!

Слепцы Любви, вы однажды воззрели,
И влечет вас, приливом напухая в груди,
Притяженный пламень к первоизбранной цели, —
И пути вам незримы в небесах впереди.

И в расплавленном лоне пока не иссякла
Вихревой пучины круговратная печь, —
Нас, зрящих и темных, к созвездью Геракла,
Вожатый слепец, ты будешь влечь!

Любовью ты будешь истекать неисчерпной
К созвездью родному, — и влечь, — и влечь!
В веках ты поволил венец страстотерпный
Христа-Геракла[91] своим наречь!

Завет Солнца

Солнце ясное восходит,
Солнце красное заходит,
Солнце белое горит
Во свершительном притине —
И о жертвенной судьбине
Солнцу-сердцу говорит:

«Ты, сжимаясь, разжимаясь,
Замирая, занимаясь
Пылом пламенным, горишь,
Сердце, брат мой неутомный,
И в своей неволе темной
Светлый подвиг мой творишь!

Истекаешь неисчерпно,
Поникаешь страстотерпно
Во притине роковом;
Весь ты — радость, ранним-рано,
Брат мой, — весь ты кровь и рана
На краю вечеровом!

Будь же мне во всем подобен:
Бескорыстен и незлобен,
И целительно-могуч,
Сердце, — милостный губитель,
Расточитель, воскреситель,
Из себя воскресший луч!