Через минуту строй в две шеренги замер на дорожке перед заставой.
Отец выслушал рапорт Мергеляна, потом скомандовал:
— Вольно!
Он молча осматривал солдат, внимательно приглядываясь к каждому из них. Костя невольно ощутил на себе его строгий и придирчивый взгляд. И ему показалось, что это уже не его отец, а чужой, посторонний человек.
— Товарищи! — сказал отец глухим, негромким голосом. — Получены данные, что вскоре по ту сторону границы начнутся учения войск.
В это время дежурный позвал его к телефону. Капитан обернулся к Мергеляну:
— Командуйте, товарищ старшина, — и быстро вошел в дом.
Сержанты быстро развели своих солдат по местам.
На заставе часто звонил телефон. Отец то появлялся среди солдат, то вновь исчезал в доме. И тогда из окна слышно было, как он докладывает по телефону о том, что происходит на границе, а потом повторяет в трубку:
— Слушаю! Есть!..
В который раз проходя по дорожке мимо Кости и Самвела, капитан наконец заметил ребят. Лицо его стало еще более строгим. Он остановился перед ними:
— Запомните, если выйдете за пределы заставы, — всыплю! С первой же машиной отправитесь в Ереван. Здесь оставаться нельзя.
— Я не хочу, папа! — тихо проговорил Костя.
Но глаза отца смотрели неумолимо.
— Здесь опасно, понимаешь?.. И не проси!
Хоть бы он потрепал Костю по волосам, улыбнулся, сказал что-нибудь ласковое. Нет! Так и ушел с плотно сжатыми губами.
У Кости защемило сердце, он часто заморгал глазами и вдруг почувствовал, как рука Самвела сжала его руку:
— Не огорчайся, Костя, если будет война, мы с тобой все равно станем разведчиками! — сказал Самвел.
— Мы пойдем в партизанский отряд, — ответил Костя.
Шум вдали нарастал. Мальчики подбежали к щели в стене, сквозь которую Мергелян наблюдал за тем, что делается по ту сторону Аракса. Потом Костя решил, что лучше будет видно со сторожевой вышки. Но, когда он попробовал взобраться на нее по лестнице, его сразу остановил часовой:
— Сюда нельзя! Давайте-ка лучше в блиндаж!..
Костя сделал вид, будто и не собирался высоко подниматься. С десятой ступеньки, до которой он добрался, противоположная сторона просматривалась до самых дальних холмов. Даже без бинокля были хорошо видны танки и бронемашины. Двумя потоками, двигаясь по бездорожью, они направлялись вдоль границы.
— Внимание!.. Самолеты!.. — вдруг услышал Костя голос отца.
Над дальними горами появились черные точки. Их было много. Гул постепенно нарастал все сильнее.
Самолеты развернулись и пошли вдоль границы, однако не пересекали ее.
— Американские! — крикнул Мергелян.
В воздухе вдруг возникли десятки ярких цветов: красных, белых, синих. Казалось, художник щедро мазнул по небу красками.
— Десант выбросили! — донесся издали голос отца.
Теперь все ожидали дальнейших событий.
Как прыгают парашютисты, Костя видел только в кино. Мать ему рассказывала, что она однажды прыгала с парашютом. И Костя слушал ее рассказ, точно сказку. Подумать только — прыгнуть на землю из- за облаков!..
Он быстро спустился с лестницы, подсел к Виктору, который, сжимая рукоять пулемета, смотрел в небо.
— Витя, зачем они прыгают?
— Как — зачем? Выбросили воздушный десант.
— Зачем? — повторил Костя.
— Наверное, вступят в бой с танками и самоходками. Видишь, падают большие пакеты! Это пушки. Их на земле быстро соберут, и можно стрелять.
Парашюты уже достигли земли.
— А зачем они прыгают? — упрямо спросил Костя.
Виктор усмехнулся:
— Учение проводят, учатся воевать. — Он посмотрел на Костю и добавил: — Шел бы ты на всякий случай в блиндаж!
Все это было очень похоже на войну, которую Костя так много раз видел в кино, но выстрелов пока еще не было слышно.
Когда первые парашютисты коснулись земли, на равнину вышли танки. Тут же упали и грузы, спускавшиеся на больших парашютах. Парашютисты быстро развернули свертки — и вот уже на земле стояли небольшие, издали похожие на игрушечные, пушки. Костя насчитал их двадцать и сбился со счета. Парашютистов между тем становилось все больше и больше. Яркие, как цветы, парашюты постепенно исчезли. Видны были только мечущиеся по берегу фигурки солдат.
Танки подошли ближе. Солдаты прицепили сзади к бронетранспортерам пушки, потом сами вскочили на броню, и колонна, не останавливаясь, двигалась вдоль границы.
— Нахалы!.. — воскликнул Виктор.
У Кости екнуло сердце: а если они повернут сюда? Отец прикажет стрелять. И Виктор, который не мигая глядит перед собой, первым даст пулеметную очередь…
Костя невольно подался к блиндажу и зажмурил глаза. Самвел не отрываясь смотрел на танки и самоходки, и глаза его горели.
Через минуту подошел отец, держа в руках бинокль. Улыбка на его усталом лице была злой и напряженной.
— Мергелян! — позвал он.
— Я, товарищ капитан! — отозвался находившийся неподалеку старшина.
— Взгляни на офицера, который сидит рядом с шофером на третьей бронемашине, курит… Узнаешь?
Старшина вскинул свой бинокль.
— Вроде узнаю, — повременив, ответил он. — Как будто тот усатый, что стоял ночью рядом с шарманщиком. Только тогда он был в гражданском…
— Правильно. Теперь он полковник!.. — Вдруг капитан тихо охнул. — Вспомнил, наконец вспомнил!..
Танки и транспортеры, пройдя вдоль границы, вдруг стали разворачиваться, а потом группами разошлись по долине, укрылись между холмами и застыли там в ожидании. Солдаты соскочили с брони и спрятались между гусеницами. Издали можно было увидеть, что они надевают на себя белые костюмы.
Щель, в которую по очереди смотрели мальчики, была самая низкая. Им приходилось пригибаться, и у них скоро заныла шея. Самвел наконец догадался: притащил ящик из-под патронов, и они удобно уселись рядом.
— Как ты думаешь, они будут стрелять? — спросил Костя.
— Наверное, побоятся, — ответил Самвел. — Был бы я начальником, как твой отец, уж я бы им показал — полетели бы отсюда вверх тормашками!
Пограничники тихо переговаривались между собой, обменивались наблюдениями. Костя и Самвел укрылись в дальнем углу двора, за деревом, подальше от глаз взрослых и, на всякий случай, поближе к входу в блиндаж, где они могли укрыться в случае опасности.
Вдруг рядом с ними раздались шаги. Костя уже хотел было нырнуть в блиндаж, но, обернувшись,
