ли как-нибудь вставить его в третью картину? Вместо генерала. Я думаю, хватит нам генералов.
Алан. Хватит. Попроси Кей вместо генерала вставить мистера Пеннимэна.
Хейзел. Вот Кей придет и все устроит.
Алан. Она сейчас появится. Мама велела передать вам, чтобы вы не устраивали тут кавардак.
Кэрол. Но при шарадах иначе не бывает. Это так полагается.
Хейзел. Подожди только, пока мама начнет одеваться! У нее беспорядка получается больше, чем у других. (Алану.) Надеюсь, кое-кто из старших уже собрался уходить, а?
Алан. Да.
Хейзел. Без них куда веселее. Да и мама не будет так скованна, как при них. Позови сюда Кей и Мэдж, Алан!
Алан. Ладно. (Уходит.)
Обе девушки принимаются рассматривать платья.
Хейзел (вытаскивает старомодные предметы женского туалета и примеряет их на себя). Погляди-ка! Ну можно ли поверить, что люди носили такие смешные вещи?
Кэрол. Я еще помню, как мама их носила. А ты помнишь?
Хейзел. Ну, разумеется, помню, малышка!
Кэрол (более серьезным тоном, глядя на старомодную охотничью куртку). Это ведь папина куртка, правда?
Хейзел. Да. По-моему, он надевал ее во время тех самых праздников.
Кэрол. Пожалуй, ее следовало бы отложить в сторону.
Хейзел. Я думаю, маме все равно теперь.
Кэрол. Нет, ей не все равно, да и мне тоже. Я вовсе не хочу, чтобы кто-нибудь наряжался и представлял разные глупости в куртке, которую папа носил как раз перед тем, как утонул. (Складывает куртку и кладет ее на подоконник, затем возвращается.) Я все думаю… так ли это ужасно… утонуть!
Хейзел. Ах, да не начинай ты все это снова, Кэрол! Ты что, забыла, как приставала ко всем с этим вопросом… пока мама не разозлилась?
Кэрол. Да… но ведь тогда я была маленькая.
Хейзел. Ну, так вот, теперь, когда полагаешь, что ты большая, возьми и перестань!
Кэрол. Это куртка мне напомнила… Знаешь, Хейзел, вот так разговаривать, смеяться и быть веселым, совсем как всегда… и потом, через какие-нибудь полчаса… утонуть… Это так ужасно! Нам показалось, что все произошло за какой-то миг… а ему там, в воде, может, показалось, что прошли целые века…
Хейзел. Ах, да перестань же, Кэрол! Как раз когда мы захотели немножко повеселиться! Зачем ты это?
Кэрол. Не знаю, право. Но разве у тебя не бывает часто такого же чувства? Как раз когда все кругом весело и оживленно, я вдруг начинаю думать о чем-нибудь страшно серьезном, иногда ужасном: вот как папа утонул… или о том сумасшедшем мальчике с огромной головой, которого я раз видела… или об этом старике, который гуляет в парке, с огромным наростом на лице…
Хейзел (закрывая уши). Нет, я не слушаю, не слушаю!
Кэрол. Знаешь, Хейзел, эти мысли выскакивают прямо посреди самого веселья. И с Кей такое бывает. Должно быть, это у нас семейное…
Входит Мэдж. Она на год или на два старше Хейзел, не такая хорошенькая и вообще гораздо более серьезная и солидная особа. Она окончила Гертон и уже побыла немного учительницей — отсюда ее категоричность, решительность и самоуверенность.
Мэдж. Вы их нашли? Отлично. (Рассматривает вещи). Не думала, что у нас осталось столько разного старья. Мама должна была бы отдать эти вещи.
Кэрол. Я очень рада, что она не отдала. Да и кому они могли бы пригодиться?
Мэдж. Многие были бы рады их получить. Ты не можешь себе представить, Хейзел, в какой бедности живет большинство людей! Тебе это просто не приходит в голову. Верно ведь?
Хейзел (добродушно). Не разыгрывай учительницу, Мэдж!
Кэрол (примеряя вещи, оборачивается к Мэдж; многозначительно). Что, Джеральд Торнтон пришел?
Мэдж. Он действительно пришел… несколько минут тому назад.
Кэрол (торжествующе). Я так и поняла. Я увидела это по твоим глазам, Мэдж.
Мэдж. Не говори глупостей! Он привел с собой одного человека, своего клиента, который сгорает желанием познакомиться со всем семейством.
Хейзел. Так ему и надо, пускай сгорает! Симпатичный?
Мэдж. О, забавный коротышка.
Кэрол (прыгая по комнате). Это нам как раз и нужно — забавный коротышка. Чудесно для шарад.
Мэдж. Нет, он вряд ли подойдет. Похоже, у него нет никакого чувства юмора. Пока он очень робок и боится мамы. Этакий маленький деловой человек.
Кэрол. Не спекулянт, как их рисуют в «Панче»?
Мэдж. Похоже, что он может им стать со временем. Зовут его Эрнест Биверс.[1]
Хейзел (фыркая). Глупее не придумаешь! Если у него есть жена, мне ее жалко.
Мэдж. По-моему, у него ее нет. Слушайте, девочки, нам пора начинать!
Входит Кей, которой сегодня исполнился двадцать один год. Это умная, развитая девушка, по миловидности несколько уступающая Хейзел. В руках у нее лист бумаги.
Мэдж. Кей, нам пора начинать!
Кей. Знаю. Остальные сейчас придут. (Начинает рыться в вещах.) А здесь недурные костюмы. О-о, поглядите-ка! (Вытаскивает какую-то нелепую, старомодную женскую накидку, пальто или плащ и шляпу, нелепо напяливает их на себя, выходит на середину комнаты, становится в утрированно мелодраматическую позу; ходульным, напыщенным тоном.) «Минуточку, лорд Как-вас-там-зовут! Если меня застанут здесь в столь поздний час, кто поверит, что целью моего посещения… вашей комнаты… без провожатых… было исключительно желание… э-э… получить документы… которые дадут мне возможность… обелить имя моего супруга, имя человека, который… э-э… никогда не добивался ничего другого, как только… э-э… чести послужить своей родине… и нашей также, лорд Трам-ти-та-там… человека… который… которому…» (Обыкновенным голосом.) Ничего не выходит, я совсем запуталась. Знаете что? Нам надо бы устроить подобную сцену — пышную, драматическую и полную всяких документов.
Мэдж. Ну хорошо, так что же мы будем играть?
Хейзел (холодно). Я забыла шараду.
Кэрол (с негодованием). Хейзел, это неслыханно! А мы-то целыми часами бились над ней!
Хейзел. Я не билась. Только ты и Кей, потому что вы воображаете себя будущими писательницами и актрисами.
Кэрол (строгим тоном). Это шарада, идиотка, — «Кот-в-сапогах». Три слова: кот-в-сапогах. Получается шарада.
Мэдж. Я думаю, четырех сцен слишком много. И потом, они легко угадают.
Кей. Это ничего не значит. Если они угадают, это доставит им удовольствие.
Кэрол (с оттенком торжественности). Самое главное — в переодевании.
Входит миссис Конвей, очаровательная женщина лет сорока пяти, очень изящно одетая, с живыми, непринужденными манерами.
Миссис Конвей. Ну, я готова — если вы готовы. Какой беспорядок вы тут наделали! Так я и знала. Дайте-ка мне посмотреть! (Принимается рассматривать вещи и разбрасывает их куда более хаотично, чем это делали остальные. В конце концов извлекает испанскую шаль и мантилью.) Ага, вот где они! Я буду красавицей испанкой. У меня есть и песенка для этого. (Начинает надевать испанский наряд.)
Хейзел (Кей). Ну, что я тебе говорила?
Миссис Конвей (которая питает особенную нежность к Хейзел). Что ты ей говорила, моя дорогая?
Хейзел. Я сказала Кей — все равно, что бы она ни устроила, ты захочешь выступить в роли испанки.
Миссис Конвей. Ну и что, а почему бы и нет?
